– К сожалению, Моисей Борисович занят, – пояснила официантка, – но я могу принести вам бутылку водки.
– Чего? Всего одну бутылку? – удивился Антон.
– Товарищ, все дальнейшие заказы за ваш счет! – сухо сказала официантка. – И так наш директор благожелателен к вам.
– Ладно, несите одну бутылку, – согласился Андрей, после чего попросил официантку:
– Только, пожалуйста, не зовите нас товарищами.
– Гм, как же тогда вас величать?
– Господа мы! – торжественно молвил Антон, улыбаясь. – Господа своей судьбы!
Когда официантка отошла от столика, Андрей попробовал образумить Антона:
– Ты бы потише себя вел!
– А чего я такого сказал?
– Думай, что говоришь!.. И так мы бесплатно есть будем!
Официантка быстро накрыла на стол, принесла закуски, бутылку водки, отошла от столика.
– Ну, выпьем за наш побег, за счастливое избавление от психушки! – предложил тост Андрей, поднимая бокал.
– Нам бы возвратиться в свое время, – напомнил Вася.
– Вернемся, – успокоил друга Андрей.
Они чокнулись, минуты три поели в полной тишине, потом Антон не выдержал, спрашивая Андрея:
– Но как мы вернемся в свое время?
– Как, как… Ты пока кушай!
Через полчаса друзья поели, выпили бутылку водки, чуть повеселели. Андрей поднялся, предлагая Антону и Васе:
– Ну, наелись? Пошли на улицу!
Антон и Вася приуныли, не желая уходить из ресторана.
– Надо идти, – решительно сказал Андрей, – фраки надо отдать.
– И в этой грязной одежде ходить по городу? – почти плача, спросил Вася. – А я домой хочу…
– Гм, он домой хочет! А как я домой хочу! – нервно воскликнул Антон, вставая.
Выйдя из зала ресторана и переодевшись в комнатке возле гардероба в рабочие комбинезоны, друзья некоторое время стояли молча. Швейцар подошел к ним, вежливо напоминая, что в рабочих грязных комбинезонах находиться в помещении ресторана нельзя. Андрей подошел к двери ресторана, открыл ее и позвал друзей за собой. Никогда еще друзья не выходили на улицу с такой опаской, как сегодня. Они даже не знали, что их ждет в дальнейшем.
«Если снова я увижу толпу возле продуктового магазина, – подумал Андрей, – это значит, что мы никогда не окажемся в своем времени!.. А как я соскучился по жене, своей квартире, работе!..»
Однако никакого магазина возле ресторана «Зов Ильича» друзья не увидели.
– Гляди, Андрей, банкомат стоит! – радостно выкрикнул Вася, показывая на банкомат рядом с ним.
– Банкомат? – не поверил Антон. – Где? Раньше его…
– Раньше? – слегка усмехнулся Андрей, подходя к банкомату. – Или сегодня? Может, мы снова переместились?
– Да, мы переместились! – подхватил мысль Андрея Вася.
Однако Антон тупо смотрел на друзей, не двигаясь.
– Чего с тобой, Антон? – спросил Вася.
– Не понимаю что-то вашей радости, господа… – пробормотал Антон.
Андрей обернулся по сторонам, ища взглядом платежный терминал.
– Вот он, дорогой мой! – обрадовался Андрей, увидев платежный терминал в нескольких шагах от себя и подходя быстро к нему. – Глядите, он стоит на том же месте, как и стоял раньше! Помните?
– Помню, как же! – улыбнулся Вася, поглаживая платежный терминал.
Антон после короткого молчания решил спросить друзей:
– Вы оба хотите сказать, что…
– Да! Да! Да! – перебил Антона Андрей, тряся его, как грушу. – Да! Мы снова находимся в нашем современном времени!
– Неужели мы…
– Да! Радуйся, Антон! Ликуй и пляши! Мы снова дома!!
– И супермаркет рядом стоит, как и прежде! – обрадовался Вася, подпрыгивая. – Ура!..
Андрей отошел от друзей, оглядываясь по сторонам. Потом он подошел к друзьям, говоря очень уверенно:
– Всё, мы дома!.. Глядите, там слева начинается мой проспект Свободы, где я живу, видите?
– Да.
– А справа должна быть моя улица Врангеля, – добавил Вася.
Но Антон промолчал, всматриваясь вдаль. Потом он подошел к проходящей мимо девушке и спросил ее, как пройти на улицу Врангеля. Получив ответ, что эта улица находится очень близко от них, Антон радостно вздохнул.
– Ну, понял ты, наконец, что находишься снова в своем времени? – поинтересовался Андрей, глядя на Антона.
– Да! Зуб даю, что мы дома, господа! – улыбнулся Антон.
– Ну, тогда по домам? – предложил Вася. – Очень уж я устал.
– Да все мы устали, – заметил Антон.
Помолчали.
– Ну, пока! До скорой встречи с прошлым! – произнес Андрей, посмеиваясь.
– Опять с прошлым? – удивился Антон.
– Не печалься: после «завтра» наступит «вчера», – пообещал Вася, грустнея.
Андрей похлопал по плечу Васю, говоря, как можно бодрей:
– Чего ты так грустно? Гляди веселей!
– Нет уж, господа, – возразил Антон, – это «вчера» мною прожито… И им я сыт!
– Ответ нашего ностальгирующего товарища, вернее, бывшего ностальгирующего, впечатляет и даже радует, – произнес Андрей, – хорошо, что Антон избавился от совковых иллюзий! Однако наша действительность такова, что постоянно все у нас повторяется и вместо «завтра» мы снова попадаем во «вчера»! Так что до скорой встречи с прошлым!
Несмотря на скептическую реплику, Андрей улыбался и уверенно смотрел на друзей.
Послесловие от автора
Уважаемый читатель! Я очень рад, что мой роман прочли до конца. Нельзя сказать, что вы читали документальное повествование, как и нельзя утверждать, что прочли полный вымысел автора. Может, фантасмагорию, похожую на правду? Или правду, к сожалению, очень похожую на фантасмагорию? Автор очень надеется, что после прочтения романа читатели перестанут ностальгировать по прошлому, особенно по советскому времени, предпочитая думать о настоящем! Читатель узнал особое мнение автора о прошлом: ушедшей царской эпохе, почти ушедшем советском времени, которое не желает исчезать в небытие, оставаясь у многих в памяти, и современном времени, которое автор называет гламурным авторитаризмом или имитизмом. В романе высмеивается тоталитаризм и его стыдливая разновидность – авторитаризм.
Автор взирает на окружающий мир без розово-идеалистических очков, не веря новым идеалистическим телесказкам о прошлом или настоящем. Автор описал не мифическое изображение действительности в гламурных нарядах, а свое видение жизни, нередко смешное, но нередко и грустное, жестокое.
Часто в романе слышится смех автора, однако смех тот сквозь слезы! Конечно, люди часто ностальгируют, вспоминая скоротечную молодость, школу, друзей. Ностальгия – универсалия культуры, отражающая переживание прошлого в виде его утраты, в ретроспективе подчас человеческие воспоминания, даже если они не были счастливыми, подвергаются переоценке.
Автор не назвал роман сатирическим, хотя большая часть романа сатирическая, исключая только
