– В той мышеловке, которую другие страны назвали страной железного занавеса!
Ты забыл старые лозунги и агитки? Ты забыл все «прелести» КГБ? Забыл о карательной психиатрии?! Забыл о цензуре, разных запретах?! Забыл о нашей жизни, не отделимой от коммунистической пропаганды?! Когда даже в нашу частную жизнь вмешивалась государственная идеология!.. Когда на хорошую работу можно было устроиться только членам компартии? Когда любой начальник должен быть непременно членом компартии?! Забыл о ненависти к странам Запада и Америки?! Забыл надоевшие всем нам часы политинформации и зомбирования? Забыл о нищенской зарплате?
– Я все помню, Андрей, не волнуйся, – попытался успокоить друга Антон.
– А раз ты помнишь, должен тогда понять всю трагичность нашей старой жизни!
– Да, наши родители и мы сами жили тяжело, но ты забыл о нашей Отечественной войне? Ты забыл о подвиге Гагарина?
– Ничего я не забыл! – ответил Андрей, а Вася успел добавить, горько усмехаясь:
– Эти коммунисты постоянно вспоминают о космосе, когда им говорят о преступлениях коммунистического режима.
– Многое, Антон, ты забыл, – продолжал Андрей, – обозлившись в начале девяностых годов на то, что твой завод временно не работал, и ты остался без зарплаты!
– Да, я не получал зарплату, я теперь один без жены! Я страдал, я…
– Постой, остынь! – попросил Антона Андрей, – давай без истерик… Спокойно.
– Ну, давай спокойно.
– Итак, ты вкусил все плюсы современной жизни, изобилие, забыл слово «дефицит», забыл старое надоевшее всем нам слово «достать», забыл старые коммунистические лозунги, забыл нашу старую жизнь, связанную с навязанной нам коммунистической идеологией, забыл красные галстуки, партбилеты! А теперь вновь видишь все старое воочию!
– Как я могу забыть коммунистические лозунги, когда вступил в компартию? – обозлился Антон.
– Постой, сначала послушай… Мы решили обсуждать без истерик и криков! Ты забыл, что мог купить лишь плохо сделанные советские товары в магазине или купить с переплатой у спекулянта? Забыл, что была неэффективная неразвитая экономика, а промышленность успешно работала лишь на войну? Забыл о танках, ракетах? Нашу страну многие называли Верхняя Вольта с ракетами!
– Гм, это говорили наши враги, – возразил Антон.
– А ты забыл нашу плохую социальную сферу? Забыл железный занавес?
На миг лицо Антона озарилось легким светом улыбки, он медленно произнес:
– Прошлое для меня – мультфильмы, мороженое, мама, бутерброды…
– Ага! – покачал головой Андрей. – Ты говоришь, словно малый ребенок. Отдайте мою дешевую конфетку, я ее есть хочу! А то сейчас она больно дорогая стала, напишите мне старые цены, как в моем детстве, так?!
– Андрей, ты издеваешься? – спросил Антон, стараясь не смотреть на друга.
– Нет, я тебе стараюсь втолковать! Многое ты забыл!..
Вася решил добавить:
– Антон с улыбкой вспоминает свое детство, молодость, поэтому прошлое для него – одно лишь хорошее!
Андрей кивнул:
– Да, он ностальгирует по своей молодости, забывая все мерзости и преступления прошлого режима. Не только он такой, к сожалению… Время порой лечит, порой время идет как бы вспять, назад… И в результате люди начинают ностальгировать по старому прошлому времени, даже если в те годы мучались, страдали…
– Гм, получается что-то вроде мазохистского комплекса? – предположил Вася.
– Пожалуй, – ответил Андрей, – вообще коммунисты кажутся мне мазохистами. Терпели, ждали, надеялись, страдали, а потом многих еще расстреляли. А перед расстрелом многие кричали здравицы компартии и правительству, которое их приговорило к смерти!
– Чего?! – рассердился Антон. – Я тебе сейчас в глаз дам, зуб даю!
– Ну, ничего ты мне не сделаешь, – твердо и быстро сказал Андрей, – лучше послушай спокойно, хоть однажды давай спокойно все обсудим.
Минуту помолчали. Потом Андрей продолжал, говоря очень нервно и отрывисто:
– Ностальгирующий по старой полной лишений жизни напоминает мне несчастного и страдающего мазохиста, который вспоминает с улыбкой, как его пороли и пытали, и как он наслаждался той экзекуцией.
– Прекрати, Андрей! – вскричал Антон.
– Да, люди терпели, – согласился Вася, – ждали обещания наступления в 1980 году коммунизма, не дождались, потом не дождались обещания партии и правительства поселить всех граждан в изолированные квартиры. Ничего не дождались!
– Время было тяжелое, – тихо молвил Антон, – лес рубят – щепки летят.
– Хватит тебе о трудном времени! – воскликнул Вася, а Андрей продолжал, обращаясь к Антону:
– Ты многое забыл…Отсталое сельское хозяйство, когда по телевизору неоднократно мы слышали слова» предстоит битва за урожай»?! Битва!.. Забыл, когда нас возили убирать в селе картошку, когда ее должны были убирать колхозники?! А убирали ее студенты, интеллигенция! А ты забыл разные запреты? Одуряющий пропагандистский официоз СМИ? Забыл газету «Правда», в которой правду приходилось искать между строк? Которую многие использовали вместо туалетной бумаги?
Вася добавил:
– А мой папа покупал газету «Труд» вместо туалетной бумаги. Вот, говорит, почитаю только одни заголовки, потом можно пользоваться ею по назначению в туалете.
Антон что-то тихо проворчал, отворачиваясь от друзей.
– Антон, а ты забыл нашу одну командную партию?! – строго спросил Андрей.
Антон саркастически усмехнулся:
– Андрей, но сейчас в наше время тоже одна правящая партия, а рядом несколько карликовых партий.
Андрей кивнул, соглашаясь:
– Знал, что ты об этом скажешь, здесь согласен с тобой… Но давай-ка пока обсудим прошлое время, о котором ты так ностальгируешь…Итак, ты забыл о крепостной системе прописки, силовому закреплении людей к определенной местности, к жилью? Института прописки не было нигде в мире, кроме нашего СССР! То есть налицо сочетание мифической свободы, как могли прочитать мы в Конституции страны, и реального рабства!
– Какого такого рабства? – спросил Антон.
– Именно – рабства! – сухо ответил Андрей и повторил потом по слогам, словно вбивая слова, как гвозди, в голову Антона: – Раб-ст-ва! Раб-ст-ва! А ты забыл о проведении курса особого пути той старой ушедшей в небытие страны вместо дружбы с разными странами?
– Но Америка и Запад были нашими врагами, – возразил Антон.
– Гм, они могли стать и нашими друзьями, мы могли бы жить дружно, не ведя постоянную гонку вооружений и не тратя на то громадные деньги! – моментально ответил Андрей. – Кстати, сейчас повторяется ошибка прежних руководителей на проведение особого пути России… А ты забыл о силовом целенаправленном насаждении доктрин марксизма-ленинизма во всех институтах и учреждениях СССР?! Ты забыл о том государстве, которое боролось с собственным народом?! С кулаками, аристократией, интеллигенцией, диссидентами?! Ты забыл о том государстве, которое расстреливало людей, сажало многих диссидентов в психушки только по той причине, что те самые инакомыслящие люди, которых государство называло диссидентами, не соглашались с проводимой внешней и внутренней политикой страны и пытаясь высказывать свою другую точку зрения?!
– Раньше было сильное государство…
– Ах, сильное?! Сильное, богатое государство и нищие, несчастные люди в нем! – возразил Андрей. – Люди восторгались величием державы, будучи по существу рабами сложившейся системы! Сочетание мифической свободы и реального рабства! Сочетание державной гордости и одновременно рабской
