— Эй! Тише ты! — услышал он совсем рядом чей-то сердитый окрик.
Чуня огляделся. Из-под большого листа лопуха на него таращил глаза длинноухий Кролик.
Чуне Кролик сразу понравился. Он захотел подойти к нему поближе, но…
— Стой! Ни с места! — приказал ему Кролик.
Чуня остановился.
— Чего распелся? — строго спросил его Кролик.
— Просто так, — растерялся Чуня. — А что, разве здесь нельзя петь?
— Нельзя! — заявил Кролик.
— А почему? — не унимался Чуня. — Разве здесь кто-нибудь спит или работает?
— Я работаю. Понял? — понизив голос до громкого шёпота, пояснил Кролик.
— А что ты делаешь? — полюбопытствовал поросёнок.
— Я выслеживаю Крольчиху. Она уйдёт, и я утащу морковку! Понял?
Чуня ничего не понял.
— Что ты тогда сделаешь?
Но Кролик ничего не ответил, а нырнул в лопухи… Любопытный Чуня полез за ним.
За лопухами тянулись длинные грядки. С краю, совсем близко, стояла корзина с морковью. А в конце грядки возилась Крольчиха.
Длинноухий Кролик посмотрел на корзину и облизнулся.
— Теперь понял? — спросил он Чуню.
— Возьмёшь без спроса? — не поверил ему Чуня.
— Ага! — лукаво подмигнул Кролик.
— А почему не можешь попросить? — продолжал допытываться Чуня.
— Не даст! — категорически заявил Кролик. — Ни за что не даст!
Недоверчиво взглянув на Кролика, Чуня, ни слова не говоря, направился к грядке, возле которой работала Крольчиха.
— Здравствуйте! — вежливо поклонился ей Чуня. — Как вы поживаете?
— Здравствуй, здравствуй! — добродушно улыбнулась Крольчиха. — Хорошо живём. Спасибо!
— Простите, пожалуйста, — застенчиво попросил Чуня, — не могли бы вы дать мне три или хоть одну морковку? Для моего друга — длинноухого Кролика. Пожалуйста!
Крольчиха отобрала четыре самые красивые и самые большие морковки и протянула поросёнку:
— Пожалуйста! Ешьте на здоровье!
— Большое спасибо! — хором поблагодарили Кролик и Чуня Крольчиху.
— Ну что? — спросил Чуня Кролика, отдавая ему все четыре морковки. — Понял?
Кролик виновато опустил голову и тяжело вздохнул.
— Будь здоров! — приветливо помахал ему Чуня. — Я пошёл!
Кролик долго смотрел ему вслед, но вдруг, спохватившись, крикнул:
— А как вас зовут?!
— Нас? — оглянулся поросёнок. — Очень просто: Чуня! — И, хихикнув, убежал, беззаботно помахивая хвостиком.
Так бежал он по дорожке, семеня копытцами, и пел песенку:
— Р-р-р! Гав! — Кто-то вдруг прервал песенку Чуни. А Чуня перевернулся от неожиданности через голову и остановился как вкопанный.
У забора, на котором ещё не высохла краска, Чуня увидел Собаку. Она была очень злая. А перед ней, опустив нос, уши и хвост, стоял Щенок, весь вымазанный краской.
— Посмотрите! Разве это Щенок?! — в отчаянии пожаловалась Собака. — Это поросёнок! Настоящий поросёнок! Марш домой! — скомандовала Щенку Собака.
— Послушайте! — закричал ей вслед Чуня. — Он вовсе не поросёнок! Поросёнок — это я!
Но Собака на него и не посмотрела. А озорной Щенок, хитро подмигнув Чуне, помчался следом за ней.
Но Чуня не обиделся, а пошёл своей дорогой. Шёл он, шёл, пока не увидел Котёнка.
Котёнок всеми четырьмя лапами и кончиком короткого хвоста влез в миску с молоком.
— Ты что, купаешься?! — удивился Чуня.
Котёнок облизал рот и усы и очень серьёзно ответил:
— Не-е… Я ем!
Чуня весело прихрюкнул. Но, когда увидел, что к Котёнку направляется сердитый чёрный Кот, сразу умолк.
«Наверное, это папа серого Котёнка, — подумал Чуня. — Так и есть!»
Кот решительно взял сына за шиворот и вытащил из миски.
— Так-так… — мрачно произнёс он.
Чуня боязливо попятился назад.
— Запомни, Мурзя, — чётко выговаривая каждое слово, будто повторяя очень важный урок, проговорил Кот, — чавкают, чмокают и лезут лапами в тарелку только поросята!
— Но простите… — раскрыв от удивления рот, попытался вмешаться Чуня.
— Только по-ро-ся-та! — даже не взглянув на Чуню, внушительно повторил Кот.
— Это неправда! Неправда! — воскликнул Чуня и, не желая больше видеть сердитого Кота, побрёл куда глаза глядят.
Так он брёл, уныло опустив голову, и его хвостик от обиды уже не вертелся так весело, как раньше.
Неожиданно из-за кустов он услышал чей-то писк. Чуня прислушался и осторожно раздвинул ветки: на лужайке, пытаясь что-то отнять друг у друга, пищали трое утят.
Вот один из них подставил ножку другому. Чуня готов был уже броситься пострадавшему на помощь, но его опередила Утка.
— Кряк! Пре-кра-тить безобразие! — грозно приказала она и разняла утят. — Что за поросячий визг?!
Утка подошла к сморщенному грибу дождевику, из-за которого и произошла ссора, и решительно поддала его ногой…
Гриб шлёпнулся прямо перед носом Чуни и, лопнув, выпустил чёрное облако пыли. Чуня чихнул.
— Кря! — не унималась Утка. — Всякую дрянь поднимают! Всякую грязь! Как поросята!
Это уж слишком! Чуня выскочил на середину лужайки и, чуть не плача, закричал:
— А вы!.. Вы!.. Вы!..
«Домой, скорей домой!» — решил он и побежал, никого не замечая вокруг.
Вот и знакомая калитка. Но Чуня уже совсем выбился из сил: он еле-еле доплёлся до брёвнышка, сел и горько заплакал.
Этот плач услышала Чунина мама. Она подошла к сыночку, присела рядом, обняла его и
