Теперь мальчик заговорил:
– Я слышал голоса.
– Я не хотел будить тебя, – сказал Кристофоро.
– А я подумал, что это еще один сон.
– Он часто видит вас во сне, – прошептал отец Перес.
– Ты тоже мне снишься, сынок, – сказал Кристофоро. – А я тебе снюсь?
Диего кивнул, не отрывая глаз от отца.
– Тебе не кажется, что это Святой Дух посылает нам эти сны, для того чтобы мы не забывали о той огромной любви, которую мы испытываем друг к другу?
Он опять кивнул. Затем пошел к отцу, сначала неуверенно, но, когда Кристофоро поднялся и протянул к нему руки, движения мальчика стали более раскованными. И когда они обнялись, Кристофоро был поражен, увидев, как подрос мальчик, какие длинные у него руки, какая сила чувствуется в них. Он долго-долго не отпускал его.
– Мне сказали, ты умеешь хорошо чертить, Диего.
– Умею, – ответил тот.
– Покажи мне что-нибудь.
Пока они шли к комнате Диего, Кристофоро разговаривал с ним.
– Я и сам снова стал заниматься черчением. Пару лет назад Кинтанилья урезал деньги, которые отпускают мне на жизнь, но я обманул его надежды и не покинул двор. Я чертил карты на продажу. Ты когда-нибудь чертил карты?
– Дядя Бартоломео навещал меня и научил этому искусству. Я вычертил план всего монастыря вместе с мышиными норами.
Они не переставая смеялись, поднимаясь по лестнице.
– Мы все ждем и ждем, – сказала Дико. становимся моложе.
И не становимся моложе.
– Зато Кемаль становится, – сказал Хунакпу. – Он постоянно тренируется, забросил даже все свои остальные занятия.
– Он должен быть достаточно сильным, чтобы подплыть под корабли и установить там заряды, – сказала Дико.
– Мне кажется, нам нужно было выбрать кого-то помоложе.
Дико покачала головой.
– А ты подумала о том, что будет, если у него случится сердечный приступ? Мы посылаем его в прошлое, чтобы остановить Колумба, а он умирает в воде. И что мы будем тогда делать? Я в это время буду жить среди сапотеков. Сможешь ли ты установить заряды и удержать Колумба? Или он вернется в Европу и тогда все наши старания пойдут насмарку?
– Мы добьемся чего-то уже только тем, что отправимся туда. Не забывай, что мы будем вакцинированы.
– Да, благодаря этому жители Нового Света не заболеют оспой и корью. А это значит, что еще большее число выживет, дабы насладиться долгими годами рабства.
– С точки зрения развития техники, испанцы не настолько уж вырвались вперед. И если не будет заразных болезней, которые могли бы навести их на мысль, что боги разгневались на них, люди не впадут в отчаяние. Хунакпу, мы сможем улучшить ситуацию хотя бы до некоторой степени. Но Кемаль выполнит свою миссию.
– Нет, – возразил Хунакпу, – он похож на твою мать. Никогда не упоминает о смерти. Дико горько рассмеялась.
– Он никогда не говорит этого, но тем не менее таковы его планы.
– Какие планы?
– Он не говорил об этом уже долгие годы. Мне кажется, я только раз слышала, как он сказал это, но это была лишь наполовину оформившаяся мысль, а затем он просто решил сделать это.
– Что именно?
– Умереть, – ответила Дико.
– Как так?
– Он говорил об этом – о, это было очень давно. О том, что гибель одного корабля – несчастье. Двух кораблей – трагедия. Трех кораблей – Божья кара. Что хорошего, если Колумб подумает, что Бог против него?
– Да, это, конечно, проблема. Но корабли должны отправиться в путь.
– Слушай дальше, Хунакпу. Он продолжил свою мысль. Он сказал: “Если бы только они знали, что корабли взорвал турок. Иноверец. Враг Христа”. Затем он рассмеялся, а потом перестал смеяться.
– Почему ты раньше не говорила мне об этом?
– Потому что он решил не говорить об этом. Но я думала, ты поймешь, почему он не воспринимает всерьез занятия по технике выживания в тех условиях. Он не рассчитывает пользоваться этими знаниями, потому что не собирается жить среди тех людей. Все, что ему нужно, это превосходная физическая форма, знакомство с взрывчатыми веществами и знание испанского, латинского или какого-то там еще… чтобы объяснить людям Колумба, что это он взорвал их суда и что он сделал это во славу Аллаха.
– А затем он покончит с собой?
– Ты что, шутишь? Конечно нет. Он позволит христианам убить себя.
– Вряд ли это будет легкая смерть.
– Но он же попадет на небо. Он умрет во славу ислама.
– Он что, действительно верующий? – спросил Хунакпу.
– Отец думает, что да. Он говорит, чем старше ты становишься, тем сильнее веришь в Бога, неважно в какого.
Доктор, улыбаясь, вернулся в комнату.
– Все превосходно. Точно так, как я вам говорил. Ваши головы набиты интересными вещами. Ни у одного человека за всю историю не было столько знаний в голове, как у вас и Кемаля.
– Знания и электромагнитные адские машины, – сказал Хунакпу.
– Ну, в общем-то да, – согласился доктор. – Верно, что, когда сигнальное устройство сработает, оно может вызвать возникновение рака после нескольких десятилетий облучения. Но оно сработает не раньше, чем через сто лет. Поэтому, я думаю, что к тому времени от вас останутся только косточки в земле, и опасность заболеть раком уже не будет вас волновать. – Он расхохотался.
– По-моему, он настоящий вурдалак, – сказал Хунакпу.
– Они все такие, – кивнула Дико. У медиков на это отводится целый курс лекций.
– Спасайте мир, молодые люди. Создайте очень хороший новый мир для моих детей.
На какое-то страшное мгновение Дико показалось, что доктор не понимает, что, когда они отправятся в свое путешествие, все его дети исчезнут, как и все человечество в этом тупиковом времени. Жаль, что в Китае не постарались получше научить свой народ английскому языку, для того чтобы люди могли понять, о чем говорят в остальном мире.
Заметив ужас на их лицах, доктор засмеялся:
– Вы что, думаете, я достаточно умен, чтобы вставить вам в голову фальшивые кости, но так глуп, что не знаю, что готовится? Разве вы не знаете, что китайцы уже были умны, когда все другие народы оставались еще глупыми? Когда вы отправитесь в прошлое, молодые люди, все народы нового будущего станут моими детьми. И когда они услышат, как ваши фальшивые кости заговорят с ними, они найдут старые записи, они узнают обо мне и обо всех других людях. Значит, они вспомнят нас. Они узнают, что мы – их предки. Это очень важно. Они узнают, что мы их предки и вспомнят нас.
Он поклонился и вышел из комнаты.
– У меня болит голова, – сказала Дико. – Ты не думаешь, что нам следовало бы принять еще обезболивающее?
Сантанхель перевел взгляд с королевы на свои книги, пытаясь догадаться, чего ждут от него монархи.
– Может ли королевство позволить себе снарядить это путешествие? Три каравеллы, припасы, экипажи?
