— Многие краснокожие становятся белыми и потом умирают. Но никогда белый человек не становился краснокожим. Я должен рассказать эту историю, все будут смеяться.
— Зато ваше чувство юмора я никогда не понимал и, боюсь, не пойму. — Армор постучал по карте. — А вот где находимся мы, в низовьях Типпи-Каноэ, где она вливается в Воббскую реку. Эти пятнышки — фермы белого человека. А эти кружки — деревни краснокожих. Вот здесь живут шони, здесь виннебаго. Видишь?
— Бледнолицый Убийца Гаррисон говорит краснокожим, ты делаешь изображение земли, чтобы потом найти наши деревни. И убить там всех, так он говорит.
— В принципе ничего иного я от него и не ожидал. Значит, ты слышал обо мне еще до того, как пришел сюда, да? Надеюсь, ты не веришь его вракам?
— О нет. Никто не верит Бледнолицему Убийце Гаррисону.
— Приятно слышать.
— Никто не верит белому человеку. Все ложь.
— Я никогда не лгу. Никогда. Гаррисон мечтает стать губернатором и пойдет ради этого на любую ложь.
— Он говорит, ты тоже хочешь быть губернатором.
Здесь Армор несколько помедлил с ответом. Посмотрел на карту. Взглянул на дверь кухни, где мыла посуду его жена.
— М-да, здесь он, пожалуй, не врет. Но в слово «губернатор» я вкладываю несколько иной смысл, нежели он. Я хочу быть губернатором, чтобы все краснокожие и бледнолицые жили в мире друг с другом, вместе обрабатывали землю, ходили в одни и те же школы, пока в один прекрасный день между белым и краснокожим человеком вообще не останется никакого различия. Но Гаррисон, он хочет прогнать всех краснокожих.
«Если ты сделаешь краснокожего похожим на бледнолицего, он уже не будет краснокожим. Гаррисон или Армор — в итоге краснокожих не останется вообще», — подумал Лолла-Воссики, но выражать свои мысли вслух не стал. Он понимал, превратить краснокожих в бледнолицых — это плохо, очень плохо, но убить их всех выпивкой, как это замышлял Гаррисон, или изгнать с родной земли, как это собирался сделать Джексон, — это еще хуже. Гаррисон — очень дурной человек. Армор хотел быть хорошим, только не знал как. Лолла-Воссики понял это, поэтому не стал спорить с Армором.
Армор тем временем продолжал демонстрировать ему карту:
— Вот здесь расположен форт Карфаген, он нарисован квадратиком, потому что это город. Нас я тоже изобразил квадратиком, хоть мы еще не стали настоящим городом. Мы зовем наше поселение Церковь Вигора в честь той церкви, которую мы строим.
— Церковь — здание. Почему Вигор?
— А, первые поселенцы здесь, те, которые проложили дорогу и построили мосты, — семья Миллеров. Они живут за церковью, ближе к лесу, дальше по дороге. По сути дела, моя жена приходится им старшей дочерью. Они назвали это местечко Вигором в честь старшего сына, которого тоже звали Вигор. Он утонул в реке Хатрак, неподалеку от Сасквахеннии, когда они добирались сюда. Поэтому они и назвали это поселение в честь него.
— Твоя жена очень красивая, — похвалил Лолла-Воссики.
Несколько секунд Армор слова вымолвить не мог — так он был удивлен. Его жена Элеанора, находящаяся в задней комнате, где они ужинали, должно быть, услышала слова Лолла-Воссики, потому что внезапно появилась в дверном проеме.
— Меня еще никто не называл красивой, — тихо произнесла она.
Лолла-Воссики был ошеломлен. Большинство белых женщин обладали узкими лицами, бледной, болезненной кожей, а скул у них не было вообще. Элеанора же была смуглая, широколицая, с высокими скулами.
— Я считаю тебя красивой, — сказал Армор. — Правда-правда.
Лолла-Воссики не поверил ему, как не поверила Элеанора. Впрочем, она все равно улыбнулась, перед тем как исчезнуть за дверью. По лицу Армора можно было сразу сказать — он никогда не считал ее красавицей. Она была красивой с точки зрения
Но также это означало, что Армор женился на женщине, которую считал уродиной. Но он не кричал на нее, не избивал, как бил некрасивую скво краснокожий. А это очень хорошо, решил Лолла-Воссики.
— Ты очень счастливый, — сказал Лолла-Воссики.
— Это потому, что мы христиане, — объяснил Армор. — И ты тоже будешь счастлив, если станешь христианином.
— Я никогда не буду счастливым, — возразил Лолла-Воссики.
Он хотел добавить: «Никогда, если вновь не услышу зеленую тишину, если черный шум не оставит меня». Но говорить такое бледнолицым бесполезно, ибо они не знают, что добрая половина происходящего на земле скрыта от их глаз.
— Будешь, — успокоил Троуэр. Бурля энергией, он широкими шагами вошел в комнату, готовый вновь развенчивать ересь и язычество. — Ты примешь Иисуса Христа как своего спасителя и обретешь истинное счастье.
А вот над этим обещанием стоило призадуматься. Появилась причина поговорить об Иисусе Христе. Может быть, Иисус Христос и есть зверь из сновидений Лолла-Воссики. Вдруг он заставит черный шум отступить и вернет Лолла-Воссики к настоящей жизни, снова сделает его таким, каким он был до того, как Бледнолицый Убийца Гаррисон наполнил мир черным шумом из дула своего ружья.
— Иисус Христос разбудит меня? — уточнил Лолла-Воссики.
