Этого Боб никогда не узнает. А сюда пришел совсем с другой целью. Давно уже время приступить к делу.
Он сделал шаг к Эндеру. Повернул руку так, чтобы стал виден приказ о переводе. Боб не протянул его Эндеру, но знал — Эндер бумагу уже видит.
— Тебя перевели? — спросил Эндер. Голос его был лишен всякого выражения. Мертвый. Как будто он уже давно ждал этого.
— В армию Кроликов, — ответил Боб.
Эндер кивнул.
— Карн Карби хороший парень. Я надеюсь, он быстро оценит тебя по достоинству.
Эти слова были для Боба как долгожданное благословение.
Он постарался пригасить бушевавшие в нем эмоции. Ему еще так много надо сказать Эндеру.
— Карн Карби сегодня выпущен из школы, — сказал Боб. — Он получил приказ, пока мы сражались.
— Так, — сказал Эндер. — И кто же теперь командует Кроликами? — Казалось, ответ его почти не интересует: от него ждут вопроса, он его и задал.
— Я, — ответил Боб, и ему стало стыдно, так как на губах появилась невольная улыбка.
Эндер поглядел в потолок и кивнул.
— Мог бы и сам догадаться. В конце концов ты всего на каких-то четыре года моложе, чем принято для командующих.
— Это даже не смешно, — сказал Боб. — Я не понимаю, что происходит. За исключением того, что, должно быть, вся система Боевой школы рехнулась. Сначала вся эта бесконечная ломка правил Игры. А теперь еще и это. Ты знаешь, они перевели не только меня. Они выпустили из школы половину командующих и перевели многих наших ребят на посты командующих армиями.
— Каких ребят? — спросил Эндер, уже явно заинтересованный.
— Похоже…, всех взводных и всех их заместителей.
— Ну еще бы! Уж если они решили развалить мою армию, они сровняют ее с землей. Они всегда все делают основательно, когда принимаются за дело.
— Ты все равно победишь, Эндер. Мы же все это знаем.
Бешеный Том первым сказал: «Вы что же думаете, что я смогу победить армию Драконов?» Все знают — ты самый лучший… — Слова звучали пусто, Боб сам ощущал это. Он хотел ободрить Эндера, но знал, что Эндер все понимает. И все же продолжал мямлить:
— Они не могут сломать тебя, что бы они ни делали…
— Они уже сломали меня.
Они сломали только твою уверенность в себе, хотел сказать Боб. А это совсем другое дело. Не они сломали тебя, а они сами сломались. Но слова, слетавшие у него с языка, были пустые и калечные:
— Нет, Эндер, они не могут…
— Меня больше не интересует Игра, Боб, — заговорил Эндер. — Я больше не хочу играть. Никаких тренировок. Никаких сражений. Они могут пускать свои бумажные кораблики по полу, если им угодно, но я в этом участвовать не стану. Я решил это бесповоротно еще до того, когда сегодня вышел из ворот. Вот почему я попросил тебя первым пройти в их ворота.
Я не думал, что это удастся, но мне уже было все равно. Мне хотелось одного — уйти с достоинством.
Это— то я понял, думал Боб. Ты думал, я не пойму? И если это ты называешь «с достоинством», то ты своего добился.
— Тебе бы надо было видеть рожу Уильяма Би! Он стоял как пришпиленный и никак не мог понять, как это он побежден, если у тебя только семь солдат, которые могли волочить ноги, а у него все в полном здравии, кроме трех.
— А зачем мне видеть рожу Би? — задумчиво сказал Эндер. — Зачем вообще драться со своими ребятами и побеждать их?
Боб чувствовал, что его лицо пылает от стыда. Он сказал совсем не то, что надо было сказать. Но…, он не знал, что надо. Что-то такое, что заставило бы Эндера почувствовать себя лучше. Что-то, что заставило бы его почувствовать, как они все любят и уважают его.
Но любовь и уважение — это часть бремени Эндера. И ничего-то он — Боб — не может, ибо людское уважение, людская любовь только увеличивают тяжесть на плечах Эндера. Поэтому он просто промолчал.
Эндер прижал ладони к глазам.
— Я очень сильно покалечил сегодня Бонзо, Боб. Я причинил ему непереносимую боль.
Вот оно! А все остальное — это так, пустое. Главная тяжесть на плечах Эндера — тот жуткий бой в душевой. Бой, которого ни твои друзья, ни твоя армия не сумели предотвратить. И больно тебе не потому, что тебе угрожала смертельная опасность, а из-за той боли, которую ты причинил другому, защищая себя.
— Сам он напросился, — сказал Боб и тут же поморщился. Неужели не смог найти слов получше, дурень? А что надо был сказать? Нет проблем, Эндер? Конечно, мне он показался мертвым, а ведь я единственный пацан в школе, который видел смерть в лицо и то, как выглядят убитые, но… Нет проблем, Эндер! Не стоит беспокоиться! Бонзо сам напросился.
— Я бил его, а он стоял не двигаясь, — говорил между тем Эндер. — Казалось, он уже умер, только упасть никак не может. А я все бил и бил его.
Значит, он знает. И все же…, не наверняка. И Боб не должен ничего говорить. Есть времена, когда между друзьями должна быть абсолютная открытость. Но…, не сейчас.
— Я хотел только, чтобы он оставил меня в покое.
— Оставит, — сказал Боб. — Его отправили домой.
— Уже?
Боб пересказал то, что сообщил ему Иту. И все время ему казалось, что Эндер чувствует в его словах что-то недосказанное. Да, Эндера Виггина не так-то легко обмануть.
— Я рад, что его все же выпустили из школы, — сказал Эндер.
Ничего себе — выпустили. В могилу его выпустили, в крематорий или как там сейчас хоронят людей в Испании.
Испания. Пабло де Ночес, который спас Боба, тоже был из Испании. А теперь туда отправлен еще один труп — труп мальчика, который был убийцей в сердце своем и умер по этой причине.
Должно быть, я дурею, думал Боб. Какое значение имеет то, что Бонзо испанец и Пабло де Ночес — тоже? И вообще, какое значение имеет то, откуда человек приехал, если уж на то пошло?
И пока все эти мысли быстро сменяли друг друга в мозгу Боба, он продолжал что-то мямлить, пытаясь говорить, как человек, который ничего не знает, но старается успокоить Эндера, прекрасно понимая, что тот думает: если Боб ничего не знает, тогда без толку его слушать, а если Боб только прикидывается — значит, врет.
— А правда, что с ним была целая куча шпаны против тебя одного?
Бобу хотелось убежать из комнаты — такими фальшивыми казались ему собственные слова.
— Нет, — ответил Эндер. — Мы были один на один. Он дрался честно.
Боб успокоился. Эндер так ушел в себя, что слова Боба до него просто не доходили, так что фальшь осталась незамеченной.
— Это я дрался нечестно. Я хотел победить, — сказал Эндер.
Да, это верно, подумал Боб. Ты дрался именно так, как надо, и только в такой драке и есть хоть какой- то смысл.
— И ты победил. Сбил его с орбиты.
Вот сейчас слова Боба были близки к истине.
Раздался стук в дверь. Она тут же распахнулась, тот, кто стучал, не ждал ответа. Еще до того, как Боб обернулся, он уже знал, что это учитель: взгляд Эндера поднялся слишком высоко — ясное дело, это не мог быть кто-то из ребят.
Майор Андерсон и полковник Графф.
