Я ощущала себя выше парней как минимум на голову. Молодец я!
– Ну пойдем, я надеюсь, нас ты тоже посвятишь в эти… интересные вещи?
– Ну, если вы будете себя хорошо вести и пообещаете во всем слушаться меня…
– Глеб, бери ее за ноги!
Мой визг разнесся, наверное, по всему Валааму, подняв на крыло стаю каких-то припозднившихся птиц.
– Рот-то, рот зажми!
– М-м-м! Она кусается, дрянь!
– Сам дурак! И я ничего не скажу-у-у! А-а-а!
– Глеб, она щекотки боится!
– Неправда-а-а! Я не бою-ю-юс. ь щекотки! Просто ты путаешь… а-а-а… щекотку с ударами по ребрам!
– Ай! Держи ее крепче! Она лягается!
– Хва-а-атит!
– Э, нет! Это ты – одна, а нас – всего двое.
– Ну пожалуйста-а-а! Хватит!
– Вот, другое дело. Сразу надо было по хорошему попросить, – Арс разжал руки, и я упала на тропинку, не в силах встать – наполовину от смеха, наполовину от боли – все-таки два этих здоровых медведя плохо умеют сдерживать силу. – Ну давай вставай – и пойдем, – рыжик сделал вид, будто хочет ударить меня ногой под ребра.
– Я не могу-у-у! Вы, кажется, мне что-то сломали!
– Разве что хвост, – хмыкнул Глеб. – Вставай, а то мы тебя лежа домой покатим!
Я вдруг – неожиданно для самой себя – заплакала. Из глаз полились самые настоящие слезы, двумя ручьями стекая по щекам. Для кого-то, может, подобные слезы не такая уж и удивительная вещь – для женщин слезы это вообще нормально, по поводу и без повода, но от себя я такой подлянки никак не ожидала. Конечно, объясняется все легко: гормоны, усталость, огромное количество невероятных событий… Неудивительно, что я сорвалась.
Впрочем, хоть я и не могла остановить слезы, я могла себе объяснить – почему это происходит. Парни же были лишены и такой мелочи. Они рухнули с двух сторон от меня на колени, пытаясь утешить.
– Керен, солнышко, ну не плачь! Неужели мы и в самом деле сделали тебе больно?
– Керен, не плачь! Пожалуйста!
– Да ус-успокойтесь вы! У меня п-просто истерика! Сейчас пройдет!
Успокоилась я и в самом деле довольно быстро, сидя в гробу и попивая горячий глинтвейн, каким-то таинственным образом (не думаю, что ошибусь, если предположу, что таинственный образ звать Катей) добытый Глебом. Шерифка нежился у меня на коленях, мурлыкая, когда я чесала ему за ушком. Может, мне, конечно, и показалось, но он подрос, и стал крупнее.
Видимо, потому, что его подкармливают все, кому не лень. Хотя как такого очаровашку не покормить?
– Так что ты узнала?
– М-м-м… – я попыталась собраться с мыслями. – Ну, значит, так. Стас привез сюда Данилу, заранее зная, что они оба умрут. Стае от рук Кощея, после чего князь поднял его упырем, это был главный пункт в их договоре. Данила был нужен, чтобы сказительница убила человека.
– Сказительница?..
– Да. Та девушка, Наина. Что значит этот термин, я не узнала. Она обладает какими-то специфическими качествами, которые помогут князю выиграть.
– Это невозможно. Даже если она станет очень сильной чародейкой или велхвой, то это все равно будет один поединок. Только один.
– В том-то и дело, что мы чего-то не знаем. Я не представляю, как именно Наина обеспечит князю победу, но, похоже, он на нее много поставил.
– Мы должны помешать ему!
– Должны. Но у меня для вас еще одна плохая новость. Я узнала, кто предатель.
– И?..
– Кто же?
– Георгий Юрьевич.
– Ты серьезно?!
– Это он вписал Стаса против Кощея, Данилу – против Наины. Возможно, он делал что-то еще, но тут я уже не в курсе.
– Керен, у кого ты сумела столько всего выяснить?!
– У меня свои секреты. Как видите, мне не было необходимости прибегать к пыткам. Да, еще, кстати, я узнала, почему Иванушка пытался меня убить!
