Она была остановлена в 80 километрах от Москвы, но не русскими, а грязью. Снабжение дивизии генерала Фишера осуществлялось по пятнадцатикилометровой гати - настоящей дороге из положенных на раскисшую почву бревен. По обеим сторонам гати стояли вросшие в грязь грузовики, тягачи, пушки и танки. Пехотинцы, саперы, солдаты истребительно-противотанко вых частей закреплялись в лесах и в деревнях. В баках танков не осталось горючего. Артиллеристы получали всего по дюжине снарядов на орудие в день. А русские беспрестанно атаковали на своих T-34, которые сохраняли маневренность даже на слабых грунтах. 10-я танковая увязла в болоте и медленно истекала кровью. Уцелевшие помнят и по сей день проклинают села Проковское и Скирминово.
Солдаты сидели в крестьянских избах и в отчаянье молили Бога, чтобы земля высохла и они могли возобновить продвижение. Но морозы в том году запаздывали. А дивизия тем не менее теряла последние силы. Когда генерал-майор Фишер доложил о том, какова действительная численность боеспособных солдат и годной к применению техники в его части своему корпусному командиру, генерал Штумме воскликнул:
– Боже мой! Да у вас всего лишь усиленный дозор разведки.
В сорока пяти километрах к югу от 40-го танкового корпуса 78-я пехотная дивизия, которая также вбила 30-километровый клин во вражескую оборону, наступая от Рузы по дороге Звенигород-Москва, подошла вплотную ко второму рубежу обороны Москвы. Ведя трудные бои с противником в лесах, пробиваясь через оборонительные рубежи, солдаты - в особенности военнослужащие 195 и 215-го полков - проявляли сверхъестественные чудеса храбрости, мужества и отваги. Им удалось захватить плацдарм к западу от Локотни, примерно в 65 километрах от Москвы.
Но и тут грязь остановила продвижение. Немцы с нетерпением ждали, когда подморозит.
Южнее шоссе, в зоне боевых действий 4-й армии Клюге, наступление поначалу развивалось самым наилучшим образом. 7 и 292-я пехотные дивизии овладели районом Крюково, перед самыми рубежами второй линии обороны Москвы. Немцы предприняли атаку на укрепления противника и… увязли в грязи. Пришлось отказать от попытки штурмовать главные позиции врага по реке Нара.
Что же, сама природа выступила против немецких войск? И нигде нельзя было добиться успеха? О нет, кое-где все же можно. 258-й пехотной и 3-й моторизованной дивизиям повезло больше других. Благодаря отчаянному броску, осуществленному 2-м батальоном (479-го пехотного полка) майора Любке, 258-й дивизии 22 октября удалось овладеть Наро-Фоминском на главной магистрали Рославль-Москва. Таким образом, вторая линия обороны Москвы была прорвана в 69 километрах от города.
22 октября к югу от Наро-Фоминска 29-й мотопехотный полк 3-й моторизованной дивизии форсировал Нару, создав плацдарм шириной одиннадцать километров.
– Дела опять пошли! - говорили солдаты друг другу. - Мы снова идем вперед!
Да, они снова шли вперед. 8-й мотопехотный полк, действовавший совместно с 29-м, не только отразил все контратаки русских, но сам в ответ контратаковал и уничтожил сильную оперативно- тактическую группу русских, взяв в плен 1700 военнослужащих противника, включая 52 офицера. Они служили в батальонах, набранных в Москве, в частях народного ополчения; среди них было немало украинцев. Многие кричали: 'Война капут!' Позднее они выдавали немцам комиссаров и политруков, которые, сдаваясь в плен, сорвали знаки различия с формы.
Еще на 30 километров южнее 98-й пехотной дивизии также удалось преодолеть главное препятствие на своем пути - сильно укрепленный рубеж на реке Нара. На восточном берегу дивизия развернулась в северном направлении, чтобы совместно с 19-й танковой дивизией очистить большой автодорожный мост в Горках на шоссе, ведущем к Подольску и Москве.
19-я танковая дивизия из Нижней Саксонии форсировала реку севернее Горок - как уже говорилось, - и ее 27-й танковый полк успешно отразил все советские контратаки. С захватом Наро-Фоминска и переходом немцев через Нару выше и ниже Горок последние рубежи обороны к юго-западу от Москвы оказались прорванными в трех местах. Дамба, возведенная потом, кровью и слезами полумиллиона женщин, стариков и подростков, вот-вот перестанет сдерживать поток германского наступления.
Что, если дамба рухнет? Москвичи очень боялись, что так и произойдет. Но в тот момент, когда им казалось, что немецкие танки, которых уже больше почти ничто не могло остановить, ворвутся в их город, на помощь жителям столицы пришла погода. Дождь превратил землю в болото - непроходимое болото. Генерал-фельдмаршалу фон Боку пришлось уступить победу трясине. Он приказал войскам остановиться и ждать, пока земля затвердеет, чтобы войска могли продолжать движение. Если бы у немцев нашлось 5000 путеукладчиков с такими же широкими, как у T-34, гусеницами, Москва пала бы к их ногам. А где же находился Гудериан, возглавлявший несколько успешных предприятий группы армий 'Центр'? Где находилось острие наступления его закаленных в боях дивизий?
Его танковая группа была повышена в ранге до танковой армии - 2-й танковой армии, численность которой была доведена до 12 1/2 дивизий. Армия Гудериана образовывала южный фланг группы армий 'Центр', а задача ее заключалась в том, чтобы наступать на Тульском направлении и закрыть подходы к Москве с юга. Главное командование вновь строило планы с учетом способности Гудериана вести молниеносные атаки и рассчитывало на то, что ему удастся блокировать Красную столицу с юго-запада. Началось все благополучно.
30 сентября 24-й танковый корпус выдвинулся на северо-восток силами 3 и 4-й танковых дивизий, находившихся в авангарде наступления. На следующий день части Гудериана достигли Севска, при этом головные подразделения прошли не менее 130 километров. 3 октября в результате стремительного броска 4-й танковой дивизии пал Орел. К 5 октября немцам удалось расширить береговой плацдарм на другом берегу Оки к северу от Орла.
Тем временем 3-я танковая дивизия оставила позади главную дорогу с целью наступать на север. После ночного перехода в немыслимой пурге дивизия форсировала реку Цон и продолжала стремительно продвигаться в заданном направлении. Пал Болхов - в плен угодило 800 красноармейцев. К середине октября части 3 и 4-й танковых дивизий с пехотным полком 'Великая Германия' были готовы ударить через реку Сужа северо-западнее Мценска. Немцы перешли реку 23 октября и энергично преследовали обращенные в бегство русские войска. Была взята Чернь - всего в 90 километрах от Тулы. Но затем и тут грязь взяла бразды правления в свои руки.
Дорога на Тулу не годилась для тяжелой техники. Покрытие не выдерживало. Заполненные водой и грязью воронки, ямы и выбоины превратили шоссе в размытую и ни на что не похожую тропу. Грузовики со снабженческими грузами застревали в пути. Топливо не приходило. Баки пустели, и продвижение тормозилось. В результате у русских появлялось время сжигать и взрывать мосты, минировать дороги. Приходилось укладывать в грязь миллионы кубометров бревен и досок, чтобы возвести гати и пустить по ним колонны снабжения к оторвавшейся голове наступления.
Но Гудериан не мог допустить поражения от сил природы и принял вполне характерное для него решение: он объединил бронетехнику 24-го корпуса, части 75-го артиллерийского полка и 3-й стрелковый полк, а также пехотный полк 'Великая Германия' в авангардное соединение под началом энергичного полковника Эбербаха и приказал им забыть обо всем, нигде не останавливаться и взять Тулу.
Оперативно-тактическая группа Эбербаха вгрызалась в оборону противника, скользила по грязи и тараном пробивалась вперед. Повсюду, где немцы встречали сопротивление русских, в небе появлялись пикировщики 'Штука', они с воем пикировали на вражеские позиции, после чего на штурм шли танкисты и гренадеры Эбербаха. Мценск был взят. Пала Чернь. 29 октября острие наступления находилось в пяти километрах от Тулы, индустриального центра с трехсоттысячным населением.
Русские сильно укрепили южные подступы к Москве, установив на последнем рубеже противотанковые и зенитные орудия. Причина вполне понятна: когда Гудериан проследует Тулу, Москва окажется с запада от него, в результате чего столица Сталина будет зажата в тиски. Древний город оружейников Тула располагался в 160 километрах от столицы, а потому в каком-то смысле являлся пригородом Москвы. Русские прекрасно это осознавали. Гудериан - тоже. Понимал это и Эбербах. Тула должна была пасть. Тула являла собой как бы половину Москвы и тоже служила своего рода символом. В Туле даже был свой собственный кремль.
Во 2-й роте пехотного полка 'Великая Германия' осталось 60 человек. Шестьдесят из ста пятидесяти. Но лейтенант фон Оппен изо всех сил стремился добраться до города.
– Вперед, ребята! - подгонял он своих солдат, сдвигая назад каску. Вперед!
Таким образом, 2-я рота полка 'Великая Германия' являла собой авангард всей танковой армии
