— Пока нет. Если найдёте человека, тогда будем что-то решать. Сейчас ничего другого мы сделать не можем.
— А вы? Заляжете на время? Могу подыскать вам место.
— Да нет, Коля, спасибо. Место я и сам найду. Но у нас на сегодня ещё запланирована одна экскурсия. Под землю. Хотим взглянуть поближе на то, что там происходит.
Мамонт поёжился.
— Вы только не сильно там… углубляйтесь. Сам знаешь, что под землёй бывает.
— Не будем, — пообещал Войцех Казимирович и спросил:
— Когда встречаемся?
— Думаю, завтра к утру уже будет результат. Давай в восемь. Если не получится, тогда, как и сегодня, через каждые два часа. Только место нужно сменить.
— Сквер у «Юбилейного» подходит?
— Давай. С той стороны, что дальше от остановки. У колхозницы. Там меньше народу ходит.
— Хорошо.
Мамонт сложил газету и сунул её в карман, но подниматься со скамейки не спешил.
— Тут ещё Король просил узнать, — сказал он, глядя в сторону, — насчёт вашего с ним разговора. В общем, он сказал, ты должен будешь передать…
Коля замялся. Профессору показалось, он уловил в его голосе нотки то ли робости, то ли стеснительности. И то и другое было непривычным и никак не увязывалось с характером и обликом Мамонта.
— Я понял, — остановил Войцех Казимирович его колебания.
Хотя решение уже было принято, Профессору пришлось преодолеть какую-то невидимую преграду, чтобы наконец произнести:
— Передай ему, что я сказал «да».
Мамонт медленно повернулся к нему. Губы его дрогнули в улыбке и поползли, поползли куда-то к ушам. Хотя видно было, как он изо всех сил старается их удержать и вернуть лицу обычное невозмутимое выражение.
— Правда? — переспросил он и откашлялся, прочищая горло, как будто там что-то застряло, мешая нормально говорить.
— Правда, — подтвердил Войцех Казимирович и сделал вид, что не замечает ничего необычного.
— Хорошо, — сказал Мамонт, щелчком сбросил невидимую пылинку с брюк и повторил:
— Это хорошо. Он ещё раз откашлялся.
— Давай будем расходиться, Профессор. Время, как говорится, деньги. А в нашем случае, пожалуй, дороже денег. Завтра я вам возьму «трубку», чтобы мы могли свободно связываться. Ну и, надеюсь, получим результат по твоей просьбе.
— Спасибо, Коля. Привет Королю.
Войцех Казимирович встал первым, опираясь на трость.
— До свидания, Профессор, — сказал Мамонт, тоже поднимаясь со скамейки, и добавил:
— Береги себя. Пожалуйста.
Они разошлись в разные стороны без кивков и пожатия рук, как абсолютно незнакомые друг другу люди.
ШУРИК. МЫ ГОТОВИМСЯ СПУСКАТЬСЯ
Шурику очень понравилось то, что они делали. Серёжа повёл его по магазинам, и они покупали много разных вещей. Шурик любил покупать, только для этого нужны были деньги, поэтому он покупал редко и мало. А сейчас они покупали много и такого интересного!
Больше всего ему понравились фонарики. Серёжа купил их три штуки и сказал, что каждый возьмёт по одному. Значит, один из них будет Шурику. Шурик спросил, а можно ему выбрать свой, и Серёжа сказал, что да. Они были все одинаковые и горели одинаково ярко и красиво, но Шурик выбрал тот, у которого кнопка была с точечкой. На других точечки не было, а на этом была. Поэтому он понравился ему больше остальных. Те два Серёжа положил ему в пакет, а свой Шурик нёс в руках, и все прохожие оборачивались и смотрели, какой у него красивый фонарь.
Ещё ему понравилась лопатка, которую они купили в том же магазине. Она была совсем как настоящая, только меньше, и ручка у неё короче. Шурик знал, потому что у него дома тоже была лопата с короткой ручкой. Только та ручка ненастоящая, Шурик её сам сделал из палки, и она немного неровная. А эта была ровная, крепкая и гладкая. Её очень приятно трогать и брать в руки. Шурик спросил Серёжу, а что они будут копать. Тот ответил, что не знает, это на всякий случай, и хорошо, если бы им копать не пришлось.
Они ещё купили много всего. Покупки они складывали к Шурику в пакет, и скоро он стал полным и тяжёлым. Шурику нравилось, когда он такой, поэтому он носил его с большим удовольствием.
Когда они покупали последнее из того, что надо было купить, — это были нитки, только толстые и на таких очень больших катушках, — то Серёжа сказал Шурику не заходить в магазин, чтобы не толкаться среди покупателей, а подождать его на улице у входа.
Пакет Шурик не ставил, а держал в руках, чтобы его случайно кто-то не забрал. Шурик ждал, когда Серёжа выйдет из магазина, поэтому лицом стоял к входной двери. И тут его сзади толкнули так, что он чуть не упал.
Шурик не успел даже ничего понять, только крепче прижал пакет к груди, чтобы не выронить, потому что на самом дне в нем лежали два фонарика и они могли разбиться. Шурик оглянулся, чтобы посмотреть, что это было и кто его толкнул, и тут его ещё раз ударили, на этот раз нарочно.
Это был парень. Здоровый такой, в чёрной кожаной куртке, коротко постриженный. Вернее, даже не парень, а дядька, это Шурику просто из-за стрижки так показалось. Он нёс что-то в бумажных пакетах из магазина «Артём», где продавали заграничные продукты очень дорого, и ещё бутылку вина. Когда он на Шурика натолкнулся, бутылка у него выпала и разбилась. Поэтому он так рассердился. Наверное, ему было жалко эту бутылку.
— Ты! — закричал он на Шурика и ещё раз ударил в плечо. — Ты, чмо! Ты чего тут стал, козлина? Тебе места мало?
Он ударил ногой по осколкам, и они покатились по асфальту, звеня, как маленькие колокольчики.
— Чего рот раскрыл? — опять закричал он. — Бар-ран, блин!
— Извините, — сказал Шурик.
Шурик, конечно, мог бы сказать ему, что тот не прав. Это же не он на него наткнулся. Просто дядька был невнимательным и смотрел куда-то в другую сторону.
Поэтому и не заметил Шурика. Их в интернате всегда учили быть внимательными. К ним даже специально доктор такой приезжал и учил их внимательности.
Только Шурик не стал ему этого говорить, чтобы не сердить. Ему и так, наверное, было обидно, что он купил бутылку, а она разбилась. Но дядька почему-то рассердился ещё больше.
— «Извини-ите», — перекривил он Шурика.
— А кривляться некрасиво, — сказал Шурик. Их этому тоже учили в интернате.
— Чего?! — Его лицо вдруг как-то напухло и покраснело. — Ты, гондон, бля!
Ты как разговариваешь? Да я тебя урою щас. Ты понял? Пальцем сделанный…
Дядька начал ставить свои пакеты на землю, и Шурик понял, что тот опять хочет его ударить. И самое плохое было то, что убежать Шурик не мог. Потому, что он мог потерять Серёжу.
И тут Шурик услышал за спиной его голос:
— О чем поспорили, мужики?
— Отвали, — сказал ему тот дядька в чёрной куртке, подходя ближе.
— Ага, — сказал Серёжа. — Ща. Только вот руки освобожу.
Он положил Шурику в пакет большую катушку толстых зелёных ниток, а потом опять повернулся к дядьке:
— Ну, так тебе чего, убогий?
Тот как-то так сильно засопел и кинулся на Серёжу, чтобы его ударить. Но Серёжа повернулся боком и что-то быстро сделал локтем. И этот дядька в куртке вдруг громко выдохнул и согнулся пополам. Только голову он поднял вверх и закатил глаза. А лицо у него сразу начало менять цвет и становиться из красного
