усмехнулась. Делакорт увидел в ее голубых глазах ледяные искры и понял, как бестактно прозвучали его слова.
— Рискованно? — переспросила она. — По-вашему, милорд, если я богата и имею титул, значит, меня надо беречь больше, чем Мэри и Китти?
— Я этого не говорил, Сесилия, — буркнул он и, отвернувшись, сердито ткнул кочергой в горящие угли.
— Не говорили, — голос ее дрожал от гнева, — но подразумевали. Значит, вы считаете мою жизнь более ценной, чем жизнь этих женщин?
«Конечно, глупенькая! — хотел крикнуть Делакорт. — Ты для меня дороже всех сокровищ мира!»
Но он не мог ей этого сказать, выразив словами те чувства, что комом подступали к горлу.
Безмолвно стоя словно истукан, он смотрел в пылающий огонь, так сильно сжимая в руке кочергу, что ногти впивались в ладонь. Сесилия тем временем взволнованно расхаживала по гостиной.
— Ты больше не должна ходить на Пеннингтон-стрит, — тихо проговорил Дэвид. — Я сейчас возглавляю миссию, и это мой приказ.
— Но почему? Ты ищешь предлог, чтобы отделаться от меня?
Отделаться от нее? Боже правый! Делакорт был уверен, что ему уже никогда от нее не отделаться — с тех самых пор, как их губы впервые слились в поцелуе.
— Отвечай же, Делакорт! Отвечать? Хорошо, он ответит!
— Ты дочь знатных родителей, у тебя благородное воспитание, Сесилия. Не будь же такой упрямой, послушайся меня!
— Благородное воспитание? — удивленно переспросила Сесилия.
Он обернулся и увидел, что она стоит рядом с ним, решительно скрестив руки на груди.
— Именно так.
— Пожалуй, милорд, я расскажу вам историю большинства женщин, попадающих в миссию. — Грудь Сесилии взволнованно вздымалась от волнения. — Вы не хотите узнать, как они воспитаны? Да, у кого-то из них происхождение ниже, у кого-то выше, но поверьте мне — все они потеряли невинность не по своей воле.
— Я сейчас не настроен, выслушивать нравоучения, Сесилия, — произнес он угрожающим шепотом. Но Сесилия не собиралась умолкать.
— А мне безразлично, как вы настроены! Многие из этих девушек сначала работали служанками, горничными и продавщицами, иногда даже гувернантками. А потом их совратил мужчина — несомненно, считавший себя благородным джентльменом…
— Замолчи, Сесилия! — Дэвид вновь так сильно стиснул кочергу, что онемели пальцы. — Я не желаю этого слушать!
— Да, джентльменом, — повторила она, повысив голос, — который полагал, что имеет право брать все, что ему захочется. Вам, милорд, знаком этот сценарий, не так ли?
В висках Дэвида бешено застучала кровь.
— Не надо, Сесилия! — хрипло выдавил он, машинально взмахнув кочергой. — Ради Бога, не надо!
— Нет, скажите мне, Делакорт… — прошептала она. Глаза ее налились слезами. — Скажите! Как женщине сохранить свое доброе имя, если у нее нет заступников? Кто ее защитит? И кто поможет ей растить детей — разумеется, незаконнорожденных?
Безудержная ярость ослепила Дэвида. Он уже не понимал, что делает.
— Черт бы тебя побрал, Сесилия! — исступленно вскрикнул он. Кочерга, взметнувшись кверху, со звоном обрушилась на письменный стол. Изящный фарфоровый кувшинчик разлетелся на множество безобразных осколков.
Глава 8
Лорд Делакорт — сокрушитель
Сесилия ошеломленно смотрела на остатки щедрого подарка Джайлза, покрывавшие письменный стол, диван и даже край подола ее юбки. В гостиной наступила жуткая тишина. Внезапно Дэвид, со стуком швырнув кочергу на мраморную каминную полку, подошел к Сесилии и, схватив в объятия, рывком прижал ее к груди.
— Черт бы тебя побрал, Сесилия! — повторил он, но это прозвучало уже совсем по-иному.
Это не был нежный поцелуй любовника. Дэвид проник языком ей в рот, пальцами зарывшись в роскошные золотистые локоны. Его щетина больно царапала ей лицо.
Сесилию захлестнуло волной неведомого прежде чувства. Она задрожала от бурного томления, которое ощущала всегда, когда Дэвид прикасался к ней, но на этот раз все было по-другому. На этот раз им владело не одно лишь плотское вожделение. Сесилия почти физически ощущала душевную боль и тоску. Повинуясь безотчетному порыву, она тесно прижалась к его груди. Дэвид, застонав, провел ладонью по ее спине, резко сблизив их бедра. В ту же секунду она перестала волноваться за праведность своих чувств.
Все мысли о прошлом разом покинули ее. Бесконечные ссоры, множество взаимных оскорблений были забыты. Сесилия сознавала, что Дэвид обижен, и хотела загладить свою вину. А, кроме того, она хотела его самого — с того самого дня, как он повалил ее в сено и чуть было не изнасиловал.
О Боже, что за безумное искушение! На мгновение Сесилия пожалела, что им тогда помещали. Если бы она отдалась ему там, в конюшне, подчинившись собственным грешным порывам, не было бы этих шести лет мучений.
Было еще не поздно обуздать это пылкое безумие, но Дэвид желал ее по-прежнему, и Сесилия ответила на его поцелуй, жадный и требовательный.
— Ох, Сесилия, — пробормотал он, спрятав лицо в ее волосах и проведя ладонями по ложбинке между ее лопаток. — Ума не приложу, почему ты имеешь надо мной такую власть?
Гнев Дэвида испарился, но сам он по-прежнему был горяч. Сесилия скользнула губами по краю его высокого крахмального воротничка, с наслаждением вдыхая легкий мужской аромат, смешанный с экзотическим запахом сандалового одеколона. Боже правый, она и не знала, что мужчина может так соблазнительно пахнуть!
Ее руки исследовали его высокое, стройное, по-кошачьи гибкое тело, узкие бедра, широкие плечи. Мечта портного. Фантазия женщины. О Господи, сколько же раз его образ преследовал ее во сне!
Почувствовав, что ее руки забрались ему под жилет и погладили спину, он содрогнулся от чувственного наслаждения, которое тут же передалось ей. Пальцы Дэвида осторожно коснулись ее груди, и он оторвался от ее губ.
— Да, — прошептала Сесилия, не смея взглянуть ему в глаза.
Этого было достаточно. Дэвид спустил с ее плеча платье, обнажив одну грудь.
— Боже, — благоговейно прошептал он, — какое совершенство!
Обхватив ладонью восхитительную округлость, он нежно провел большим пальцем по соску, наблюдая, как он твердеет от его прикосновения, а потом, нагнув голову, принялся ласкать его языком. Сесилия, мигом забыв обо всех приличиях, движением плеча сбросила платье до талии, борясь с желанием раздеться полностью.
Но Дэвид неожиданно резко поднял голову и вновь привлек ее к себе.
— Хватит, Сесилия, — сдавленным голосом произнес он. — О Господи, хватит! Мы… я… должен остановиться. Это безумие!
Сесилия растерянно подняла на него глаза. Как он был красив! Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди.
— Ты меня не хочешь? — еле слышно прошептала она.
Дэвид, закрыв глаза, нежно провел тыльной стороной ладони по ее округлой щеке.
— Желание не имеет ничего общего с приличиями, — мягко отозвался он и невероятно медленно приблизил губы к ее губам.
Если их первый поцелуй был подобен вспышке огня, то этот походил на поток раскаленной лавы. Ей отчаянно захотелось отдаться ему, слиться в единое целое. Смутно сознавая, что делает, Сесилия вытянула из его брюк полы рубашки и погладила гладкую упругую спину.
Ловкие пальцы Дэвида тем временем уже расстегивали пуговицы на ее платье.
— Корсет, — прошептала она, прижавшись губами к его горячей шее.
— Меня не удержат никакие силы на свете, милая! — отозвался он, снимая зеленый шелк с ее рук.
— Нет, — всхлипнула Сесилия, — мой корсет!
Но все возражения были напрасны. Они вместе упали на пол, на мягкий ковер, и Дэвид накрыл ее своим телом.
— О Боже, Сесилия! — прошептал он, с усилием отрываясь от ее губ. — Я должен заполучить тебя. Сейчас же!
— Да, — ответила она, и Дэвид начал лихорадочными движениями поднимать ее юбки. По ногам Сесилии прошлась струя холодного воздуха.
Дэвид, сев на пятки, быстро, словно боясь очнуться, отбросил в сторону ее туфли и чулки. Движения его были на удивление неловки. Внезапно полунагая Сесилия смутно осознала, что напоминает скорее обычную проститутку, чем светскую даму, но желание пересилило скромность и воспитание. Она протянула к Дэвиду обе руки. Он сорвал с себя галстук и сюртук и небрежно бросил их в темноту. Сесилия забралась под его рубашку и погладила плоский мускулистый живот. Резко вздохнув, он поспешно стал расстегивать брюки.
Сесилия замерла, но отступать, пожалуй, было поздно.
Однако Дэвид, похоже, не торопился. Приподнявшись на локтях, он скользнул взглядом по ее обнаженной груди, плечам и, наконец, остановился на лице.
— Дэвид? — прошептала она. Он опустился, шумно дыша.
— В чем дело? — спросила Сесилия тихим, срывающимся шепотом.
Дэвид не знал, что ей ответить. Он был совершенно растерян.
О Господи, он не должен давать волю своим чувствам!
Перед ним сияло ее полуобнаженное тело, которое каждую ночь являлось ему в мучительных грезах. Но во взгляде Сесилии отчетливо читались сомнение и смущение. Они-то и заставили его благоразумие вернуться.
Почти физически он ощутил сладкий запах сена. Вспомнил, как пол уходил у него из-под ног, а великолепное молодое тело Сесилии прижималось к его телу. Он хотел воспользоваться представившимся случаем для собственного удовлетворения, совершенно не думая о ней самой. Проклятие, да он ничуть не лучше своего развратного отца!
— Ох, Сесилия, — прошептал Дэвид, — мне кажется, нам нельзя… это нехорошо.
Едва он произнес это, как ему показалось, что
