— Не совсем так, — уточнила она. — В половине первого.
— Как это случилось?
— За обедом Джозайя Крейн одолжил мне томик стихов, — объяснила девушка. — И я сказала, что не засну, пока не прочитаю его. Итан подсунул мне под дверь записку с просьбой зайти к нему в кабинет.
— Вот как? — осведомился Рутвен. — И часто он так поступал?
— Нет, никогда, — ответила Грейс, нахмурив брови. — И сама записка была довольно странная.
— В каком смысле?
Она еще больше нахмурилась.
— Он назвал меня «мисс Готье». И как будто считал себя виноватым передо мной.
— А как он обращался к вам обычно?
— После нашей помолвки? «Грейс», когда мы оставались наедине. И когда он писал мне из своих поездок.
— А в чем Холдинг провинился перед вами?
Грейс пожала плечами:
— Не представляю. За обедом он был немного резок из-за усталости. Он только что вернулся из двухнедельной поездки на ливерпульскую верфь. Они с Джозайей говорили о делах, но я особо не прислушивалась.
Рутвен помолчал, размышляя над услышанным.
— Вы часто обедали с семьей?
Грейс отвела глаза.
— Да. Думаю, на Итана произвело впечатление, что я внучка графа, — призналась она. — И он был доволен, что его сестра подружилась со мной.
— Он надеялся, что это отполирует ее манеры?
Грейс издала слабый смешок.
— Глупо, не правда ли, учитывая, что я прожила большую часть жизни в военных гарнизонах? Но буржуазные семьи склонны преклоняться перед любым, у кого есть хоть капля голубой крови. А Итан был немного… простоват. — Она печально улыбнулась. — Он говорил, что от него всегда будет пахнуть дегтем и струганым деревом. Думаю, он надеялся, что Фенелла сделает удачную партию: у нее огромное приданое, но круг их общения довольно узок.
— А Джозайя Крейн часто обедал с вами?
— Раз или два в неделю. — Она помедлила. — Думаю, когда они были молоды, Итан рассчитывал, что Джозайя и Фенелла поженятся, но… из этого ничего не вышло.
Рутвен ненадолго задумался.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Итак, вы направились в кабинет Холдинга, как только вам подсунули под дверь записку?
Грейс покачала головой, прикусив губу.
— Нет, к сожалению, — прошептала она. — Я заколола волосы и набросила халат — подумать только, я была озабочена приличиями! — потеряв десять роковых минут. Господи! Если бы я пошла туда сразу!
— Мне очень жаль, мадемуазель Готье, но не думаю, что это имело значение. Расскажите, что вы сделали, когда нашли Холдинга.
— Я закричала. А потом… попыталась помочь ему. Но было слишком поздно. Я плохо помню последовательность событий. Кажется, появились слуги, кто-то послал за констеблем, и дом наполнился полицейскими. Они разделили всех домочадцев и расспрашивали каждого в отдельности. Теперь я понимаю, что они с самого начала заподозрили меня.
— Достойно сожаления, — заметил Рутвен. — Там не было сломанных замков? Или разбитых окон?
Грейс медленно покачала головой.
— Никто не упомянул об этом, — прошептала она. — Хотя должно было быть, не так ли? Трентон, дворецкий, все тщательно запирает. Дом — настоящая крепость, чтобы обеспечить безопасность детей, как всегда говорил Итан.
— А где записка, которую подсунули вам под дверь?
И снова Грейс покачала головой.
— Должно быть, я обронила ее в кабинете Итана. Наверное, она теперь у полиции.
— Скорее всего, — сухо отозвался Рутвен. — Вас не пустят, если вы попытаетесь вернуться туда?
— Там никого не осталось. Даже Фенелла перебралась к миссис Лестер. Она говорит, что ей невыносимо находиться в доме, пока убийца не пойман.
— А кто такая, скажите на милость, миссис Лестер?
— Сестра первой жены Итана. Она живет недалеко от Ротерхита. Элиза и Анна тоже там, — Ей потребовалась вся ее выдержка, чтобы не расплакаться. — Полагаю, теперь они там и останутся. Во всяком случае, миссис Лестер всегда этого хотела.
— Вам она не нравится?
Грейс помедлила, колеблясь.
— Я недостаточно ее знала. Она обожает девочек. Но ее покойная сестра хотела, чтобы девочки оставались с Итаном, в родном доме. У миссис Лестер пятеро своих сыновей. Возможно, считалось, что они будут слишком беспокойной компанией для малышек. Не знаю. Знаю только, что Итан был хорошим отцом и серьезно относился к своим обязанностям.
— А мисс Крейн не могла бы оставить детей у себя?
Она покачала головой:
— Незамужняя женщина? Нет. Полагаю, девочки теперь будут жить с родней своей матери. Мистер Лестер очень богат — семья, кажется, владеет товарными складами — и ужасно избаловал свою жену. Фенелла не станет ссориться с ними. В общем, я думаю… — Ее голос дрогнул. — Впрочем, это не важно.
— Вы думаете, — подхватил Рутвен, — что со смертью мистера Холдинга вы навсегда лишились детей, которых привыкли считать своими. Воистину вся ваша жизнь пошла наперекосяк.
Грейс улыбнулась сквозь слезы.
— Я привязалась к девочкам, — призналась она. — Но миссис Лестер тоже их любит. У нее есть дом со слугами и игрушками, и она всегда мечтала о дочерях. Когда вся эта история закончится… я попрошу разрешения навестить девочек. Будем надеяться на лучшее.
Впервые его темные глаза, казалось, смягчились.
— У меня самого была мачеха, — произнес он. — Памела была доброй, пожалуй, слишком доброй. Так что я вам сочувствую.
— Спасибо.
Он повернулся, взявшись за дверную ручку.
— Где я могу найти вас, мадемуазель Готье?
— Найти? — переспросила она. — Зачем?
— Если вдруг я что-нибудь узнаю.
Грейс на секунду замялась. Впрочем, она слишком увязла в сложившейся ситуации, чтобы отвергать любую помощь.
— В доме моей тети на Манчестер-сквер. Леди Абигайль Хайд.
— У вас не слишком счастливый вид.
Рот Грейс иронически скривился.
— Следует быть благодарной за крышу над головой — так мне, по крайней мере, часто говорили.
— Ах вот как?
Она пожала плечами, ничего не ответив.
Рутвен открыл дверь и предложил ей руку.
— Значит, вас препроводил сюда один из доблестных представителей полиции?
Грейс издала слабый смешок.
— Да, и теперь он гадает, что со мной случилось.
Рутвен хмыкнул.
