платье.
Двадцать минут спустя, накинув темный плащ и опустив вуаль, Ксантия прокралась к черной лестнице и покинула дом через черный ход. Быстро шагая по улицам Мейфэра, она озиралась время от времени. Внезапно ей пришло в голову, что мистер Кембл, наверное, и сейчас следовал за ней. Эта мысль немного успокоила ее. Да, скорее всего он сам ее охранял, потому что вряд ли доверил бы такое важное задание кому-нибудь другому.
Но вскоре Ксантия забыла обо всем на свете – и о Кембле, и о поручении Венденхейма. Ее больше не интересовали интриги этих людей. Ей хотелось только одного – найти доказательства невиновности Нэша и обрести счастье в его объятиях. Пусть другие устанавливают имя таинственного преступника, за которым охотился Венденхейм. Ее это не касалось.
Приблизившись к дому Нэша, она почти сразу же заметила ярко освещенную дверь черного хода. Поднявшись на крыльцо с тремя ступенями, Ксантия протянула руку, чтобы постучать в дверь, но дверь неожиданно распахнулась. На пороге стоял маркиз. Высокий и широкоплечий, он загораживал почти весь дверной проем. Коридор же за его спиной был погружен в полумрак.
– Вы пришли, – сказал он.
– Да.
Переступив порог, Ксантия подняла вуаль и внимательно посмотрела на маркиза. Он был одет по-домашнему просто – жилет из темной парчи, белая рубашка с закатанными рукавами и темные брюки. Его волосы были собраны на затылке в хвост и перевязаны черным шелковым шнурком – это было немодно, но маркизу очень шла такая прическа.
Он снял с нее плащ, и в коридоре на несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Но тут Ксантия встала на цыпочки, обхватила ладонями лицо Нэша и на мгновение прижалась щекой к его щеке.
– Я пришла, – прошептала она.
Маркиз крепко обнял ее и зарылся лицом в ее распущенные пышные волосы.
– Я ждал вас с каким-то болезненным нетерпением. Наверное, это неправильно с моей стороны, – пробормотал он.
Ксантия нервно засмеялась.
– У вас не было выбора. После того как вы сдались под моим натиском, вам оставалось только одно – ждать.
Чуть отстранившись, маркиз провел ладонью по ее щеке.
– Не думайте, что это свидание – только ваша заслуга, – прошептал он. – Поверьте, мне безумно хотелось видеть вас, Ксантия.
И все же Нэшем в этот момент овладели сомнения. Он боялся, что совсем потеряет голову. Может, было бы сейчас разумнее собраться с духом, поцеловать Ксантию – и выставить ее за дверь?
Но нет, он был не в силах это сделать. Он чувствовал, как Ксантия прижимается к нему своей пышной грудью, и в нем разгоралась страсть. Их губы слились в пылком поцелуе, и Нэш почти сразу же ощутил болезненную тяжесть в паху.
Казалось, их сладостный поцелуй длился целую вечность. Трепет пробегал по их телам, и у обоих подкашивались колени.
– Пойдемте наверх, – прошептал Нэш. – Мне надо быть терпеливым, любовь моя, но я не в силах больше ждать.
– Я тоже не в силах, – ответила Ксантия. – Мне надоело встречаться с вами украдкой. На этот раз все должно быть иначе.
Нэш подхватил ее на руки и понес наверх.
– У меня есть для вас сюрприз, – сказал он неожиданно.
Миновав два пролета лестницы, Нэш вошел в свои покои, пересек спальню и уложил Ксантию на кровать. Ее длинные роскошные волосы рассыпались по парчовому покрывалу. Маркиз окинул ее взглядом – и тотчас же почувствовал, что его охватила дикая, первобытная страсть. Он готов был наброситься на Ксантию и яростно овладеть ею, не произнося ни слова.
Тут она вдруг заметила цветы и, немного поднявшись, уставилась на них с изумлением.
– О Боже… – пробормотала она. – Это гибискусы? Что происходит, Нэш?
Он наклонился над ней и заглянул ей в глаза.
– Я хотел, чтобы эти цветы напомнили вам о доме на Барбадосе.
По всей спальне были расставлены вазы с тропическими цветами – розовыми, персиковыми, темно-красными. Даже кровать была усыпана лепестками. Нэш сорвал ярко-розовый цветок с ветки, стоявшей в вазе у кровати, и протянул его Ксантии. Она взяла цветок и с наслаждением вдохнула знакомый аромат.
– Они действительно напоминают мне о доме. Вы знаете, наш дом окружала живая изгородь из этого кустарника. О Господи, Нэш, где вы нашли столько цветов гибискуса?
– Я ограбил все оранжереи Южной Англии, – сказал он с улыбкой.
Глаза Ксантии искрились от смеха и радости.
– Ограбили? – переспросила она.
– Ну, не совсем ограбил… Мои посыльные так рьяно уговаривали владельцев оранжерей расстаться с цветами, что те в конце концов решили, что уж лучше бы их ограбили. – Нэш сжал руку Ксантии. – На мой взгляд, вы принадлежите к тому типу женщин, с которыми следует предаваться любви на кровати, усыпанной лепестками цветов. Разве это не так?
Ксантия провела цветком по подбородку маркиза.
– Теперь я вижу, что вы – в моей власти, – сказала она. – Вам, наверное, безумно хочется доставить мне удовольствие.
Нэш засмеялся:
– Вы и представить себе не можете, как сильно мне этого хочется, дорогая моя!
Ксантия ударила его цветком по щеке.
– В таком случае разденьтесь, – потребовала она. – Я хочу полюбоваться вашей наготой.
– И зачем я только разорял все эти оранжереи? – с наигранным сожалением промолвил Нэш. – Оказывается, вы предпочитаете любоваться не прекрасными цветами, а кое-чем другим.
– Какой же вы негодяй! – давясь от смеха, воскликнула Ксантия. – Цветы, конечно, очень красивые. Вот уж никогда не думала, что распутники усыпают свои кровати цветками гибискуса.
Нэш поцеловал ее руку.
– Это я так ухаживаю за вами, – прошептал он. – А теперь лежите тихо, я буду соблазнять вас.
– Мне не хочется, чтобы меня соблазняли, я хочу, чтобы вы разделись, – заявила Ксантия. Сев на кровати посреди лепестков, она сбросила туфли. – Я хочу любоваться тем, что одновременно и прекрасно, и запретно.
Маркиз был ошеломлен ее словами. Он много раз раздевался в присутствии женщин, но то, чего требовала от него Ксантия, казалось невероятным – ведь он должен был не просто сбросить одежду, но продемонстрировать свою наготу.
А Ксантия уже начала действовать – ловко развязала шейный платок Нэша и сняла его. Маркиз посмотрел на нее с некоторым удивлением – откуда такая опытность?
– У меня было два брата, – пояснила Ксантия. – Они частенько приходили домой пьяные и тут же засыпали. Слуг у нас было мало, и мне приходилось самой их раздевать, так что со временем я в совершенстве овладела этим искусством.
Ее проворные пальцы быстро расстегнули пуговицы на жилете Нэша, и она стащила жилет вместе с подтяжками. Нэш вытащил подол рубашки из брюк и снял ее через голову. Ксантия затаила дыхание, увидев его великолепный торс. Нэш заметил, что Ксантия по достоинству оценила красоту его тела.
Она потянулась к маркизу, чтобы поцеловать его. Когда их губы слились воедино, она стала расстегивать его брюки. Однако Нэш не спешил предпринимать решительные действия. Насладившись поцелуем, он выпрямился и начал снимать с себя оставшуюся одежду – брюки, чулки и подштанники. Глаза Ксантии округлились, когда она наконец увидела маркиза нагим.
– О Боже!.. – ахнула она. – Вы действительно великолепны…
Нэш не считал себя красавцем. Юность с ее свежестью давно миновала, он был зрелым мужчиной, на которого жизненная борьба наложила свой отпечаток. Тем не менее комплимент Ксантии был приятен ему.
– А теперь, моя дорогая, настала ваша очередь продемонстрировать свои прелести, – сказал он, поднимая ее с кровати.
Нэш быстро расстегнул пуговицы сзади на ее платье, и в разрезе появилась изящная сорочка из тонкого белого шелка. Увидев ее лопатки, Нэш почувствовал, как у него пересохло во рту от волнения. «О Боже… Ведь это всего лишь спина», – подумал он, удивляясь своей реакции.
Немного помедлив, он снял с нее сорочку и нижние юбки, затем стащил с ее стройных ног чулки. Когда Ксантия осталась в одних панталончиках, Нэш выпрямился и сжал ладонями ее груди. Она затрепетала, и он медленно спустил с ее бедер панталоны.
Отступив на шаг, Нэш какое-то время любовался ею. Потом вдруг опустился перед ней на колени и, прижав ладони к ягодицам, с наслаждением вдохнул аромат ее тела. В следующее мгновение он прижался лицом к ее промежности, стараясь как можно глубже погрузить в нее язык. Ксантия громко застонала и, положив руки ему на плечи, впилась в них ногтями.
– Ложитесь, – прошептал он минуту спустя, и Ксантия тут же повиновалась.
Нэш навалился на нее и раздвинул коленом ее ноги. Они долго целовались, чувствуя, как нарастает их возбуждение. Наконец, прервав поцелуй, маркиз приподнялся и окинул Ксантию пылающим взглядом. Ее грудь с темно-розовыми ореолами вокруг отвердевших сосков высоко вздымалась и опускалась, а дыхание было частым и прерывистым. Он посмотрел ей в глаза и вдруг спросил:
– Вы что, боитесь меня?
– Да, немного, – прошептала Ксантия. – Я боюсь вас… себя тоже.
Нэш также боялся, хотя никогда не признался бы в этом. Его пугала сила и новизна чувств, которые он испытывал к Ксантии. Но об этом сейчас было лучше не думать.
Широко раздвинув ей ноги, он провел большим пальцем по влажной промежности. Ксантия громко вскрикнула и застонала. Нэш взял цветок гибискуса и провел им по ее груди. Жесткие зеленые листочки растения казались почти черными на фоне ее безупречной кожи молочной белизны. Когда же он провел цветком по соскам, они еще больше отвердели. И от прикосновений тяжёлого розового цветка по телу Ксантии пробегали волны дрожи.
Затем цветок скользнул ниже, к животу Ксантии и к ее
