вопросу до того, как мы поженились.
– Ах, Фредди, не слишком ли раннее утро для разговора о высоких материях?
Но она продолжала говорить, и голос ее был тих, но настойчив:
– Нет, Бентли, ты должен выслушать меня. Видишь ли, меня не было семьи, пока Эви не взяла меня к себе. Ты и пред ставить себе не можешь, как это страшно. У тебя все это есть. – Она сделала жест, включающий все окружающее. – У тебя есть заботливая родня, великолепный дом и несколько поколений предков. А ты вес это не ценишь. Хотя следовало бы, потому что это драгоценная и редкая вещь. Я не хочу, чтобы наш ребенок рос в семье, раздираемой враждой и противоречиями. Я этого не допущу.
– Значит, ты породнилась не с той семьей, – сердито оборвал ее Бентли и тут же пожалел, что сказал это.
Но его молодая жена не дала ему пощечину, которой он явно заслуживал. Она просто повернулась к нему и приложила ладонь к его сердцу.
– Я вышла за тебя замуж, потому что ты убедил меня в том, что мы оба хотим счастья нашему ребенку, – прошептала она. – Или я не права?
Бентли некоторое время молчал, уставившись куда-то в глубь комнаты.
– Я была не права, Бентли?
– Нет, – наконец ответил он. – Нет, ты не ошиблась. Ты знаешь мои чувства к этому ребенку, Фредди.
Она так и не убрала ладонь с его груди. И ее прикосновение было приятно и действовало успокаивающе. Если человеку приходится перевернуть вверх дном всю свою жизнь, чтобы угодить женщине, то немножечко успокоиться ему не помешает.
– Я знаю, Фредди, что ты права относительно Кэма, – наконец признался он. – Только позволь мне решить эту проблему по-своему и тогда, когда я этого захочу, ладно? Просто… не торопи меня. Большую часть времени мы с Кэмом довольно сносно сосуществуем.
– Но ты с ним помиришься? – мягко настаивала она. – Ты попытаешься это сделать, причем не откладывая в долгий ящик, ради нашей семьи?..
Он медленно кивнул:
– Да. Но эти трения между мной и Кэмом начались так давно, что никто, наверное, не помнит, чем это было вызвано, – проговорил он, отлично зная, что его слова лишь наполовину являются правдой. – Я думаю, тебе это трудно будет понять, потому что знаю, какой счастливой была твоя жизнь в Чатем-Лодж. А мы жили совсем по-другому, Фредди. У Кэма вообще детства не было, а у Кэтрин…
В этот момент кто-то попытался повернуть дверную ручку, потом дверь приоткрылась, и Бентли, оглянувшись, увидел, что в комнату заглядывает маленькая Мэдлин. Увидев, что он смотрит на нее с кровати, она улыбнулась и с грохотом захлопнула за собой дверь. Малышка не стала ждать приглашения. Как она частенько делала, когда Бентли бывал дома, она стрелой бросилась к кровати, которая была выше ее роста.
Боже милосердный! Как бы он ни любил Мэдлин, Бентли сожалел, что не запер дверь. Хорошо еще, что на нем и Фредди была хоть какая-то одежда. Он понадеялся, что кто-нибудь скажет детям, где и кто будет спать. Но очевидно, никто этого не сделал, потому что, когда Бентли поймал руку Мэдлин и втащил ее на постель, она вползла на него, увидела Фредерику и застыла на месте, тихо охнув.
Бентли фыркнул.
– Ты удивлена, малышка? – спросил он, усаживая ее на свои колени лицом к себе. – Ты ведь помнишь Фредди, да?
Мэдлин, засунув большой палец в рот, недоверчиво рассматривала новую тетушку. Бентли осторожно наклонился вперед, поцеловал ее в макушку и вынул ее палец изо рта.
– Я вчера привез домой Фредди, потому что теперь она моя жена, – продолжил он, поймав крошечные ручки Мэдлин. – Мужья и жены спят в одной кровати, понятно?
Девочка не очень охотно кивнула:
– Мама тоже спит в папиной кровати.
Бентли бросил извиняющийся взгляд на Фредерику.
– Ты не возражаешь? – беззвучно проговорил он одними губами, кивком указав на Мэдлин.
Фредерика с теплой улыбкой покачала головой.
– Доброе утро, Мэдлин, – сказала она, приглаживая прядку темных волос, упавших на лобик ребенка. – Ты хорошо спала?
Девочка энергично кивнула.
– Да, – ответила она. – А вот Джарвис спал плохо. Ему приснился кошмар. Стра-а-шный. Он плакал, как маленький. Вот я, например, никогда не плачу. – Потом Мэдлин повернулась к Бентли: – Дядя Бентли, ты возьмешь на прогулку собак? Можно и мне пойти? У меня теперь есть ружье. Тетя Кэт купила его в Лондоне. Я уже научилась из него стрелять.
Заметив встревоженное выражение на лице Фредди, он подмигнул ей и покачал головой.
– Не сегодня, Мэдлин, – ответил он.
– А когда? Бентли зевнул.
– Возможно, завтра, малышка, – улыбнулся он и, чтобы отвлечь внимание девочки, таинственным тоном произнес: – Мэдлин, хочешь узнать одну тайну?
У девочки округлились глазенки. Она с торжественным видом кивнула.
Бентли погладил рукой живот Фредерики и, приподняв бровь, взглянул на племянницу:
– Там есть ребеночек.
– Правда? – недоверчиво спросила Мэдлин. Бентли кивнул:
– Еще один кузен, такой, как Арман и Анаис. Мэдлин не отрывала глаз от живота Фредди.
– Можно мне его послушать?
Когда Бентли кивнул, Мэдлин подползла поближе и прижала ухо к животу Фредди. Фредерика сердито взглянула на него. Он пожал плечами, бросив на нее извиняющийся взгляд.
– Едва ли удастся долго сохранять это в тайне, – пробормотал он. – Так что нам лучше проболтаться об этом и показать всем, как мы рады. Тогда все сплетники начнут шептаться о том, что это очень романтическая история.
Бентли заметил, что сердитый взгляд Фредди сменился печальной улыбкой. Он понимал причину этой внезапной печали. У Фредди не было красивого романа. И виноват в этом был он сам. Однако, заметив, как она обращается с Мэдлин, Бентли утешил себя тем, что из Фредди наверняка получится превосходная мать. И Бентли вдруг в который раз подумал, что ужасно рад тому, что она стала его женой.
В этот момент Мэдлин неожиданно вскинула головку.
– Я слышу его!
– О Господи! – Фредерика прижала к щекам руки. – Правда? А что именно ты слышишь?
Мэдлин издала какое-то урчание, потом закрыла ладонями рот и хихикнула.
Бентли догадался, что это, наверное, было урчание голодного желудка. Тем не менее ему почему-то стало очень приятно.
– Ты, наверное, обманываешь! – проговорил он. – Уж лучше я сам послушаю.
Переглянувшись через хихикающую Мэдлин с Фредди, Бентли прижал ухо к животу жены.
– Клянусь, ты права, Мэдлин! – торжественно провозгласил он. – Я тоже это слышу.
– Вот как? – холодно произнесла Фредди. – И что он говорит? «Перестаньте меня тискать»?
– Не он, а она, – весело поправил ее Бентли. – Она говорит… Дайте-ка мне послушать… – Он склонил голову и исподтишка ущипнул Фредди. – Она говорит: «Я хочу, чтобы папа…» Боже мой, никак не разберу.
– Слушай как следует! – приказала Мэдлин. – Что она хочет?
Бентли сделал вид, что еще плотнее прижался к животу ухом.
– «Хочу, чтобы папа взял меня на пикник!» Да, именно так!
Фредерика рассмеялась.
– На пикник? Ты уверен?
– Абсолютно, – заявил Бентли, поднимая голову. – Ну что ж, думаю, так и решим. Фредди придется тоже взять, поскольку ее нельзя отделить от ребеночка. А я попрошу миссис Наффлз приготовить корзинку с едой.
Но Фредди неожиданно побледнела, глаза у нес округлились. Оттолкнув Бентли, она бросилась в умывальню. Встревоженный Бентли сгреб Мэдлин в охапку и последовал за ней.
– Фредди!
В ответ раздались ужасные звуки: Фредди рвало. Он увидел ее мертвенно-белую руку, цепляющуюся за дверь.
Поставив Мэдлин на пол, он поспешил к жене. Фредди наклонилась над ночным горшком.
– Уйди, – сдавленным голосом успела прохрипеть она, и тут ее хрупкое тело сотряс очередной спазм. Едва успел он положить руку на ее талию, чтобы хоть как-нибудь облегчить ее страдания, как последовал еще один спазм. – Уйди же! – задыхаясь, пробормотала Фредди.
Но Бентли наклонился вперед вместе с ней. Ему казалось, что так ей будет легче. Фредди перестала противиться и всем телом повисла на его руках. Следующий спазм был еще тяжелее.
Видя ее страдания, Бентли почувствовал себя последним мерзавцем. Почему, ну почему он никогда не может удержать свое мужское орудие в брюках?
– Боже мой, Фредди, – прошептал он, – ведь это я во всем виноват!
– Нет, – едва слышно ответила Фредди.
– Нет, не ты, – уверенно пискнул голосишко где-то возле его коленей. – Это ребеночек виноват. Тот, который у нее в животе.
Взглянув вниз, Бентли увидел Мэдлин, темные кудряшки которой резко выделялись на фоне его подштанников.
– Боже милосердный, – простонала Фредди, склонившись над горшком.
А Мэдлин продолжала объяснять:
– Ребенки, понимаешь, любят брыкаться и вертеться.
– Правда? – удивился Бентли. Мэдлин кивнула:
– Они там все нутро переворачивают, понимаешь?
– Нутро?
– Нуда. Кишки, желудки, печенки, – уточнила малышка, вызвав у Фредди следующий приступ. – Из-за этого человека и рвет.
– Понятно, – тихо произнес Бентли. Мэдлин кивнула:
– Уж я- то знаю. У мамы тоже переворачивалось нутро, и ее каждый день рвало, пока не выскочила Эмми.
– Кто тебя научил этому? – возмутился Бентли. Мэдлин пожала плечами.
– Не помню, – уклончиво ответила малышка. – Но я слышала, как Куинни говорила маме, что в том, что ее рвет, виновата Эмми.
– О Господи! – взмолилась Фредди.
– Эмми ни в чем не виновата, – прошипел Бентли, поддерживая сотрясающееся от рвоты тело жены. – И перестань об этом говорить. Кстати, дети не выскакивают. Их… приносит аист.
– Кто это – аист? – удивленно спросила
