Время летело, начинало смеркаться.
— Вот эту! — сказала Даша. Дети сошли с лыжни и, увязая в снегу, побежали к ёлке.
Однако сблизи стало видно, что с другой стороны она не очень густая.
Следующая оказалась больше, а ещё одна меньше, чем хотелось.
Постепенно, перебегая от одной ёлки к другой, они удалились от лыжни на довольно порядочное расстояние.
Наконец, когда к Даше изнутри стала подкрадываться смутная тревога, они увидели именно такую ёлку, о которой мечтали. Андрейка вынул из кармана обломок ножовки для металла и стал пилить. Не прошло и четверти часа, как спиленная и обвязанная ёлка была готова к транспортировке.
Но не тут-то было.
Увлечённые работой, дети не заметили, как совсем стемнело, снег повалил густыми хлопьями и засыпал следы.
— Ой, — сказала Даша, — куда же теперь идти?
— Спокойно, — сказал Андрейка, — идти надо туда, где железная дорога.
— А где железная дорога? — спросила Даша.
— Электричка пойдёт — и мы услышим.
Дети стали ждать, когда пойдёт электричка. При этом Даша подозрительно посапывала и хлюпала носом, а её нижняя губа подрагивала и оттопыривалась.
Наконец лес наполнился гудением и перестуком колёс, дети протянули руки в противоположные стороны и радостно воскликнули в два голоса:
— Там!!
Андрейка спорить не стал. К тому же на голове у него была шапка-ушанка, которая не позволяла слышать хорошенько.
И дети поволокли ёлку в сторону, совершенно противоположную железнодорожной станции.
Постепенно лес становился гуще, а снег глубже. Даша и Андрейка устали и проголодались. Увязнув в каком-то буреломе, они бросили ёлку и полезли напролом, желая только одного: выбраться наконец из этого проклятого леса.
Потом они оказались на довольно обширном пространстве, усеянном корягами, кустами, сугробами и редкими, но огромными деревьями. Даша вдруг поскользнулась, Андрейка подхватил её, и разгрёб ногой снег. Тут как раз ветер совершенно стих, на небе появилась луна, осветив всё волшебным светом. Под ногами был лёд, а подо льдом трава и поднимающиеся со дна пузырьки воздуха.
— Даша, — сказал Андрейка, — мы, кажется, в болото забрели. Мы, кажется, заблудились.
— Мама… — пискнула Даша, и на глазах у неё навернулись слёзы.
— Папа…. — вторил ей Андрейка сдавленным голосом.
Дети обняли друг друга и заплакали.
А мама и папа в это время были в гостях у маминой мамы. Звали эту женщину Клотильда Марковна. Она не любила своих внуков. А папу она называла размазнёй и манной кашей — из-за того, что он честно трудился, не наживая капиталов. В глубине души она хотела, чтобы мама всегда оставалась маленькой и никогда не имела своей собственной семьи. Чтобы она сама себе казалась моложе, чем есть на самом деле.
Мама и папа зашли только на минутку, чтобы поздравить Клотильду Марковну с Новым годом и преподнести ей торт. Но она уговорила их немножко посидеть и выпить чаю. А когда они захотели позвонить своим детям, хозяйка заявила, что телефон ей отключили за неуплату. Этим враньём, она к тому же хотела намекнуть, что ей совсем не помогают материально.
Главная же цель Клотильды Марковны заключалась сегодня в том, чтобы задержать у себя родителей Даши и Андрейки как можно дольше и тем самым испортить детям праздник. Для этого она выключила телефон и телевизор, а также перевела висевшие на стене часы на два часа назад. Как только папа намекал, что пора идти, она затевала новый разговор и тянула время.
Когда наконец даже настенные часы начали показывать девять вечера, а на самом деле было уже одиннадцать, мама с папой решительно поднялись из-за стола.
Но Клотильда Марковна притворилась, что ей сделалось плохо. Она упала на диван, облокотилась о подушки и прикрыла рукой глаза. Мама и папа стали хлопотать вокруг неё, а вредной женщине только это и было нужно.
Глава четвёртая
СПОСОБ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ
Редактору газеты Буквоедову мешали сосредоточиться. Не раз он уже выходил за дверь, делая строгое лицо, и становилось тихо. Но едва только он возвращался в кабинет, галдёж, смех, крики и топот книжных человечков за стеной исправно возобновлялись.
А между тем Мастодонт Сидорович получил чрезвычайно встревожившее его сообщение, которое по волшебному телеграфу настучал ему из леса знакомый дятел.
Точки и тире на бумажной ленте в переводе с азбуки Морзе на обыкновенный язык означали буквально следующее:
После недолгих мучительных раздумий Мастодонт Сидорович принял решение.
— Репортёр Мурзилка! — сказал он в селектор громкой связи. — Шустрик и Мямлик! Ко мне в кабинет! Все трое!
На ковре перед столом появились наши герои.
— В деле о пропаже котёнка вы проявили похвальную находчивость и отвагу, — заговорил редактор.
Герои скромно потупились.
— Поэтому я хочу обратиться с просьбой именно к вам.
Мурзилка удивился: он впервые слышал от редактора такое странное слово.
— Да, да, это именно
— Да, мы уже слышали, — подтвердил Мурзилка. — Можем поехать на собаке.
— Не сомневался в вашем положительном ответе, — с чувством произнёс редактор.
Тут следует кое-что разъяснить. По вполне понятным причинам волшебные человечки не могут запросто разгуливать по улицам на глазах у прохожих. На вокзалах и станциях метро у них существуют пункты проката механических собак. Поэтому, если вы видите где-нибудь сосредоточенно спешащую куда-то собаку с ошейником, но без хозяина, будьте уверены, что внутри у неё, скорее всего, сидят, словно в салоне автобуса, крошечные человечки.
Протянутые по всему городу железные трубы пневматической почты позволяют человечкам быстро перемещаться в тот или иной пункт проката механических собак.
Не теряя времени понапрасну, Мурзилка, Шустрик и Мямлик залезли в четырёхместный вагончик, задвинули за собой дверь, расселись в расположенные одно за другим кресла и пристегнулись ремнями. В трубу ударил поток сжатого воздуха, человечков вдавило в кресла, и вагончик-снаряд помчался по трубе. Он то взлетал вверх, то падал, то круто поворачивал, а бывало, что и совершал фигуры высшего пилотажа вроде «мёртвой петли». Соответственно и пассажиры находились то в состоянии невесомости, то в состоянии перегрузки и ещё неизвестно в каких состояниях во время прохождения беспорядочных виражей и спиралей.
Наконец точка на экране приблизилась к месту назначения. Вагончик замедлил ход и остановился — прямо на прилавке пункта проката механических собак. Хозяином его был некто Аристарх Никифорович Выдворянинов, щуплый пожилой мужчина бухгалтерского вида в пенсне и с бородкой клинышком.
Мурзилка отстегнул ремни и сказал, что можно выходить. Тут открылось непредвиденное обстоятельство, которое Мурзилка и Шустрик всё-таки должны были предвидеть. Мямлик, естественно, не пристегнулся. Всю дорогу его шарахало и шатало от стенки к стенке и в конце пути совершенно смяло в ком,
