Игорёк всхлипнул и открыл глаза. Медведь криво сидел в кресле и печальными стеклянными глазами смотрел в окно. «А ведь он и вправду живой, — подумал Игорёк. — Просто удивительно, как я этого раньше не замечал…».
После завтрака Игорёк вышел во двор поиграть с ребятами, а когда вернулся домой, увидел на вешалке в прихожей чей-то длинный плащ и мятую шляпу. Из кабинета папы доносились два голоса, один из которых, с иностранным акцентом, принадлежал, очевидно, гостю.
Пётр Иванович говорил, что называется, на повышенных тонах, и это было настолько необычно, что Игорёк подошёл к двери и прислушался.
— Вы не только упускаете собственную выгоду, — убеждал иностранец, — вы лишаете русских детей эффектных и затейливых игрушек!
— От ваших затей мухи дохнут! — аргументировал папа свои возражения. — Никогда, слышите, никогда этой пакости не будет в моих магазинах!
— Обратите внимание на исключительную дешевизну нашего товара, — настаивал гость. — Своим бессмысленным упрямством вы, может быть, лишаете единственной доступной радости детей из малоимущих, необеспеченных семей!
— А я сам из необеспеченной! — крыл папа. — Недоедал и недопивал! А все игрушки — догонялки да прятки во дворе…
Тут Игорёк понял, что папа перегибает. Игрушки у него были, это точно. И электрическая железная дорога была, и оловянные солдатики, которых сохранилась целая коробка, и даже педальный автомобиль когда-то был. Прибеднялся он для красного словца, и понятно, откуда это взялось: слово в слово он повторял фразы своего собственного папы, у которого детство пришлось на послевоенные годы и который действительно чего-то там недоедал по карточкам.
Наконец Игорёк спохватился, что стоять под дверью и подслушивать чужие разговоры стыдно. Он на цыпочках прошёл в гостиную… но не успел войти в комнату, как увидел нечто такое, отчего остолбенел и потерял дар речи.
Кот Барсик, ленивый и жирный, полосатый как шмель, сидел на столе и разговаривал по телефону.
Взрослые замечали, что маленьких детей трудно чем-то удивить или напугать. Каждый день ребёнок видит что-нибудь впервые и удивляться на всё просто не хватит никаких сил. Но Игорёк был не такой уж маленький, повидал всякого, а потому совершенно обалдел от увиденного. Застыв на месте, он смотрел, не веря своим глазам.
Нажав кнопку громкой связи, Барсик что-то торопливо мурлыкал в микрофон, уткнувшись мордой в самые дырочки. А из динамика ему в ответ попискивал мультяшный голос: «Так-так… Ага… Так… Труба есть? Дом старой постройки?.. Отлично, скоро будем. Во что бы то ни стало, попытайтесь задержать его до нашего прибытия. Конец связи».
Последовали короткие гудки. Барсик нажал лапой кнопку, и стало тихо.
Игорёк на цыпочках отступил назад, в коридор, и прислонился спиной к стене. Постояв так с минуту, он снова заглянул в комнату.
Барсик, как ни в чём не бывало, лежал на диване и притворялся спящим.
— Барсик, — сказал Игорь упавшим голосом.
Кот никак не отреагировал, и это была его ошибка. На своё имя Барсик
— Барсик!! — крикнул Игорёк, ещё не придумав, что скажет.
Кот вздрогнул и удивлённо уставился на мальчика.
— Ты это… пульта не видел? — смалодушничал Игорь. — А, вот он, здесь…
Кот беспокойно шевельнул хвостом, на всякий случай приготавливаясь к новой провокации.
Оба они родились в один год, но Барсик, по кошачьим меркам, был уже взрослый. С тех пор, когда Барсик писал в стоящие под вешалкой ботинки, а Игорь угукал и тряс погремушку в своей кроватке, прошло лет десять. С тех пор оба поумнели и здорово выросли.
Игорёк плюхнулся на диван, взял пульт и включил телевизор. Увиденное и услышанное минуту назад висело у него в голове огромным вопросительным знаком, и он совершенно не представлял, что теперь с этим делать. В конце концов он снял трубку и надавил кнопку «повтор».
Номер, по которому звонили в последний раз, набирался необычайно долго. Он состоял по меньшей мере из десяти цифр. Наконец, послышались длинные гудки. Кто-то снял трубку и отрывисто произнёс:
— Центр!
Игорёк испуганно бросил трубку на место и обернулся к Барсику.
Кот стоял, выгнувшись колесом, напряжённый как струна, и горящими глазами смотрел на мальчика.
— Чего-то… не туда попал… — залепетал Игорь, окончательно струсив.
В эту минуту он совершенно не был готов к выяснению отношений с Барсиком.
Что и говорить, ситуация сложилась дикая и неправдоподобная. Говорить о таком, с кем бы то ни было, конечно, нельзя. Игорёк тупо смотрел в телевизор, а кот, снова развалившийся на диване и притворившийся спящим, время от времени приоткрывал щёлочки глаз и поглядывал на мальчика испытующе.
Прошло несколько минут, и Барсик вдруг, подняв голову, пошевелил ушами. Затем нарочито медленно поднялся, потянулся, спрыгнул с дивана и неторопливо, подняв хвост, выплыл из комнаты.
Выждав немного, Игорёк на цыпочках проследовал за ним. Приблизившись к двери туалета, он осторожно просунул голову внутрь.
Справедливости ради следует сказать, что Барсик отличался сообразительностью ещё до того, как научился разговаривать по телефону. По крайней мере, он успешно пользовался унитазом; для него не приходилось насыпать песочек в какие-нибудь коробочки. Но сейчас его нигде не было видно — ни на унитазе, ни под унитазом. Скорее всего, он забрался во встроенный шкаф, через который проходило множество труб различного диаметра и неизвестного назначения. В этом же шкафу, на полочках, складировали разный хлам, который ещё жалели выбросить.
Зажигать свет было бы неразумно, и когда глаза Игоря привыкли к полумраку, он разглядел, что на одной из полок сидит Барсик. Из-за приоткрытой дверцы торчал только его хвост, и было слышно, что он с кем-то разговаривает.
Игорёк вытянул шею и напряг слух так, что наморщился лоб.
— Пришёл час назад, всё время о чём-то спорят, — торопливо докладывал кому-то Барсик. — Плащ и шляпа висят в прихожей, пахнут лесом. При себе носит дипломат чёрного цвета, по виду иностранного производства, говорит с акцентом…
— Жучка прицепишь? — деловито спросил мультяшный голос.
Однако, не будем морочить голову проницательному читателю: мультяшный голос, конечно же принадлежал Мурзилке. Вот в точности весь их диалог.
Последовала пауза, по истечении которой тайный агент Барсик решил кое в чём признаться.
