— Племянница, Сью, чёрт бы тебя побрал, племянница!
— О’кей, племянница.
— И никакого дурацкого багажа.
Сью-Люся чмокнула в трубку и дала отбой.
После школы к Гоге забежал Боря Кроликов.
— Подумал? Согласен? — сказал он с порога.
— Ты только за этим поднимался? Я уже и так заработал.
— Ну ты живо-отное… — негодующе замычал Кролик. — Я ведь сказал, что горит. Человек нужен сегодня вечером.
— Мог бы позвонить.
— Нельзя по телефону.
Гога на минуту задумался. Деньги уплывут так же легко, как приплыли, по большому счёту они ничего не меняют. Работа ему нужна до зарезу.
— А сколько, ты говорил, платить будут?..
— Первый месяц двадцать, потом — тридцать уе за одну смену.
— За одну смену? А это со скольки до скольки?
— С одиннадцати… и как получится. Как обернёшься. У тебя велосипед на ходу?
— Да… Сегодня смажу и накачаю. А деньги как платят — каждый день? Сразу?
— Сразу, сразу. Быстрее соображай.
— Уговорил, рискну. Сколько литров кваса можно купить за двадцать уе?
— Чего?..
— Так, ничего, это я про своё… Рассказывай.
Глава шестая
МЁРТВЫЕ ДЕТИ НЕ РАБОТАЮТ
Вечером Гога по условному звонку выбежал из дома. Кролик ждал его у парадной, сидя в машине такси. Молча они доехали до нужного места.
Постояли, подождали несколько минут, когда пробьёт ровно одиннадцать.
Поднялись, встали у двери.
Дверь сама защёлкала и отворилась. Очевидно, их ждали и наблюдали за ними через окно. Они скользнули в тёмную прихожую, и Гога, по подсказке, бесшумно закрыл дверь, придерживая собачку замка. Завтра он должен будет делать всё сам.
Зажёгся свет. Перед ними стояла очень немолодая женщина в цветистом халате. Гога уже знал, что эту женщину зовут «товарищ Крупская», и что произносить это странное прозвище в её присутствии не следует. В зубах у товарища Крупской торчала дымящаяся папироса.
— Здрасьте… — прошептал Гога.
— Этот? — сказала женщина, разглядывая Гогу, словно это был не мальчик, а меховой воротник в комиссионном магазине. Голос у неё был низкий и надтреснутый.
— Этот, этот, — подтвердил Кролик. — Гога зовут, Георгий.
— Нинель, — представилась женщина. — Работать ума хватит? Имей в виду, мёртвые дети у нас не работают. Мёртвые — они в гробах лежат. Понял?
Гога снова сказал «понял», но от того, что он не понял и от волнения у него задрожали коленки.
— Ладно, не дрейфь, — пихнул его локтём Кролик. — Скоро привыкнешь.
Прикурив потухшую папиросу, товарищ Крупская сказала:
— Вон, видишь телефон на той стороне улицы? Набери номер и жди, когда в окне мигнёт свет. После этого заходи. Повтори.
Гога повторил, затвердил номер телефона, рассовал пакеты по специально нашитым карманам, и они с Кроликом вышли на улицу.
— Что это она… про мёртвых говорила? — спросил Гога. — Умер кто-нибудь?
— Тот, который до тебя здесь работал. Его мёртвым в лесу нашли.
— Уб-били?..
— Нет, не убили. Так, грибами отравился.
— Он что же, сырые грибы кушал?..
— А кто его знает. В последнее время совсем соображать перестал. Так что ты тоже — с этим делом поосторожней.
— Что значит — тоже?..
— Головой соображай, вот что значит. Сам всё поймёшь со временем.
Потом они ходили вдвоём по клубам и дискотекам, и Кролик знакомил Гогу с продавцами. Те принимали товар и отдавали вчерашнюю выручку. Потом они вернулись товарищу Крупской, сдали выручку и получили за работу двадцать евро. Десятку Кролик оставил себе, другую торжественно вручил Гоге:
— Вот твоя первая честно заработанная десятка. Завтра пойдёшь один, получишь, соответственно, все двадцать. И это богатство — за пару часов прогулки по красивому ночному городу. На велосипеде ещё быстрей управишься.
Кролик подвёз Гогу на такси, и тот через дворы поплёлся к себе. В кулаке он сжимал первую в жизни заработанную десятку, но радости не чувствовал. Из головы не выходил другой мальчик, который работал курьером до него и которого нашли мёртвым в лесу.
Чтобы унять страх и угрызения совести, Гога дал себе слово хорошо учиться. Но одного слова оказалось мало: на уроках он больше клевал носом, чем слушал объяснения учителя. Вернувшись домой, прилёг на диван и сразу заснул.
Вечером он достал с антресолей велосипед, и отец в два счёта привёл его в порядок.
— Самолёт! — сказал он, хлопнув ладонью по сидению. — А что за работа? Почему так поздно?
— Забрать выручу в торговых палатках и отвезти хозяину.
Так говорить его Кролик научил. Наверное, все так говорили.
— Солидно, — одобрил отец, — не телеграммы разносить. Самый настоящий инкассатор. Смотри, будь осторожен на проезжей части. И с деньгами повнимательнее.
— Хорошо…
Глава седьмая
ЧТО ОСТАЛОСЬ ЗА КАДРОМ
Такеши и Куроудо, суперниндзи, посланные Мисимой для слежки за Собакиным, чувствовали себя в Москве, выражаясь помягче, не очень комфортно. Их экзотическая внешность привлекала внимание прохожих, собак и милиционеров. В транспорте к ним под одежду тянулись руки карманных воришек, контролёры требовали штраф за безбилетный проезд. Ночью к ним в номер ломились подвыпившие кавказцы, которые приняли их за одиноких женщин востока.
Невзирая на все эти досадные трудности, ниндзи занимались своим делом. Они видели, что Собакин завёл знакомство с сыном главного инженера предприятия «Московский водопровод», и принялись следить за мальчиком. Вскоре они узнали следующее.
После школы Гога приходил домой и до вечера спал. Потом делал уроки, а около одиннадцати садился на велосипед и катался по городу, заходя в разные увеселительные заведения. До этого он заходил к пожилой даме, которую, как следовало из базы данных, звали Нинель Ильинична Крупенина. В прежнее время она работала в горкоме комсомола, заместителем первого секретаря по идеологии, и ещё тогда получила прозвище «товарищ Крупская». Гога объезжал десяток-другой тусовочных мест — дискотек и клубов — и снова заходил к пожилой даме. Часа в три он возвращался домой и ложился спать. А утром уходил в школу… и всё сначала.
Что очень важно, помимо Гоги к товарищу Крупской частенько заходили крепкие молодые люди китайской внешности.
Из этой информации, полученной в результате подглядывания и подслушивания, бега по крышам и проводам над ночной Москвой, взлётами и фантастическими прыжками через улицы на сверхпрочных нитях, ниндзи пришли к тому выводу, что Гога работает на китайскую разведку.
Ещё один эпизод утвердил их в этом: однажды Гога залез в дорогую машину с затемнёнными стёклами и нигде не зафиксированными номерными знаками и провёл там с неизвестными около часа.
