— Дело вовсе не в Арлекине. Хозяин за что-то невзлюбил меня. А ведь мой номер с тридцатью тремя пощёчинами, двадцатью подзатыльниками, десятью палочными ударами и одним пинком в зад делает театру добрую половину сборов.
— Номер у тебя — первый класс, — подтвердил висевший в углу.
— Если он и дальше будет так обращаться с артистами, я не вынесу! — всхлипнул Пьеро. — Он опять издевался надо мной, оскорблял меня в присутствии Мальвины!.. Полишинель, Полишинель, скажи, что мне делать; многие доверяют тебе свои самые сокровенные тайны!
— Ну хорошо, так и быть, слушай, — согласился тот, которого называли Полишинелем. — Твоя красотка собирается дать дёру, сбежать из театра куда глаза глядят.
— С Арлекином?!!
— Нет, с Артемоном.
— С собакой… — Пьеро перестал что-либо соображать и надолго замолк, бессмысленно глядя в одну точку.
Воспользовавшись паузой, Шустрик решил всё-таки расставить точки над «i».
— Послушайте, как вас там, Полишинель! — обратился он к более вменяемой, как ему показалось, кукле. — Что вы тут перед нами изображаете? Мы уже знаем, что всё не по-настоящему. Вы же артисты?
— Да, мы — артисты, — ответил Полишинель с заносчивой гордостью.
— Вы работаете в «Электронной книге», раздел иллюстраций?
— Не понял ни единого слова, — сухо произнёс Полишинель, которому было не под стать разговаривать с мелюзгой.
Тут к разговору присоединился ещё один персонаж, которого называли Говорящий Сверчок.
— Эй вы, репортёры! — послышался его скрипучий голосок из холодного очага. — Что вы несёте, маленькие безумцы? Вы попали в передрягу, из которой вряд ли выберетесь живыми!
— Кто это? — сказал Мямлик.
— Говорящий Сверчок, — догадался Шустрик. — Он будто бы откуда-то всё знает. Его там, кажется, ещё треснули молотком по голове…
— Если ты самый умный, — сказал Мямлик сверчку, — объясни то, чего мы не понимаем.
Из очага послышалось продолжительное стрекотание:
— Крри-кри, крри-кри, крри-кри…
— Извините, давно так не смеялся, — сказал Сверчок, угомонившись. — Итак, ваша самая первая ошибка. Вы вообразили, что если Колобок и Людоед актёры, то и всё остальное, в других книгах, тоже не по-настоящему. Что все притворяются, разыгрывая каждый раз одно и то же.
— Скажи ещё, что это не так, — заметил Мямлик.
— Я как раз об этом и говорю, — подтвердил Сверчок. — Те два случая, с которыми вы столкнулись, было исключения из правил. В подавляющем большинстве книжек никто не играет; всё происходит
— Почему же тогда не во всех?
Говорящий Сверчок вздохнул.
— Чем заканчивается «Колобок»?
— Лиса его съела.
— Вот видишь! А сказочка несерьёзная, имеет множество интерпретаций. «Канонического» текста вообще не существует. А на каждую интерпретацию колобков не напасёшься…
Сверчок потёр затянутые в белые перчатки ладошки.
— Что же касается Людоеда… Случаи особой жестокости, а также фривольные сцены рассматриваются специальной комиссией.
— Где?
— В литературном Отделе Департамента. Они там решают, что допустимо по-настоящему, а для чего нужен подставной эпизод с актёрами.
— Какое же они имеют право? Это автор должен решать. Он ведь не просто так пишет, что захочет, а через вдохновение.
— Ну, это, допустим, ещё далеко не всякий пишет через вдохновение… Я бы даже сказал, что большинство авторов пишет не по вдохновению, а… по другим мотивам. Но потом, со временем, по прошествии веков и десятилетий — да, остаются те, у которых материализовалось.
— Что?..
— Ну… весь мир, который они придумали. То есть, не то, чтобы придумали… о котором получили информацию.
— Откуда?
— Откуда-откуда…
На протяжении нескольких минут человечки и куклы вдумывались в сказанное Сверчком.
— Где же находятся эти придуманные… ну, то есть, вы понимаете, описанные в литературе миры? — сказал Мямлик.
— Ну, где-нибудь… Вы даже не представляете, сколько свободного места.
— Понятно, — сказал Шустрик, который ничего не понял. — Вернёмся к главному. Вы сказали, что здесь, на этой картинке, всё по-настоящему.
— Да, всё по-настоящему. Только копия.
— А! Вы хотите сказать, что содержимое — на сервере, а на экранах — только многочисленные отражения.
— Какие ещё экраны, какие северы! Говорите нормально, на итальянском.
— Чего-чего?.. На каком ещё итальянском!
— Ладно, хватит, — заворочался Мямлик на своём гвозде. — Нам пора. Где Буратино? Хочу дать ему пару советов на будущее.
— О! Это бесполезно, — вздохнул Сверчок. — К тому же, он появится здесь значительно позднее. Его ещё вообще не выстругали.
— То есть, как…
— Вы залезли в картинку, расположенную до начала первой главы. Просто нарисованная экспозиция. Городок, море, побережье, театр, лес, пруд… В книге нет текста к этой картинке.
— Когда же начнётся основное действие?
— Кажется, дня через два или три…
— Чего-чего?..
— Да, да, точно, не раньше, чем через три. Пьяница Сизый Нос… ну, тот, который подарил Карле полено… как раз сегодня утром получил новый заказ.
— Ну и что?
— А то, что вместе с заказом он получил приличный аванс.
Мямлик перестал жевать и задумался.
А Шустрик раскачался, прыгнул, повис на своём друге, обхватив его руками, откусил шляпку торчащего из его живота гвоздя — и они вместе свалились на пол.
— Ну, что ж, — сказал Мямлик, разминаясь, — если всё
И они с Шустриком ударили рука об руку.
— Безумцы! — проверещал из трубы Говорящий Сверчок, куда-то поспешно удаляясь. — Безумцы!..
Глава десятая
ЗА ПАРУ КАПУСТНЫХ ЛИСТЬЕВ
Шустрик и Мямлик вышли из кукольного театра и взобрались на ближайшую каменистую горку, поросшую колючками и лишайником. Отсюда был виден городок, береговая линия и дороги, уходящие вглубь лесистых низин и возвышенностей. В одной из клубящихся паром низин, под мостом, просматривался болотистый пруд, в котором возился гражданин в старом зелёном пальто, обвислой шляпе, с сачком в руках.
