– Ты-то телок, а он – гусь, – словно прочитав его мысли, сказал комиссар, – и мы с ним соответственно разберемся.
Нанду уже летел по коридору, спеша к выходу. Господи! Да может ли быть такое счастье?! Идти куда глаза глядят, обнять Милену, войти в свой дом, увидеть мать, Сандру, Орестеса! Сесть за стол и есть, что захочется. Спать в своей кровати! А небо? А море?
Удивительно ли, что на глазах у Нанду выступили слезы, когда он прижал к себе Милену. Она дежурила у ворот с раннего утра, потому что накануне Альсиу предупредил ее: возможно, завтра Нанду отпустят.
– Никто не в курсе, что ты на свободе! Мы устроим твоим колоссальный сюрприз, – прошептала прямо в ухо возлюбленному Милена.
– Только чуточку попозже, – ответил он ей, – а сейчас… Да?
– Да! Да! Да! – отвечала Милена, уже спеша к машине и дрожащими руками открывая дверцу.
Они прожили бы еще и месяц в разлуке, и год, и три, мечтая, говоря по телефону, видя сны, но сейчас даже минута, отнятая у них, казалась им смертью или преступлением.
Спустя десять минут они были в гостинице в объятиях друг друга. Потом, только потом Милена могла поделиться с другими своим Нанду. Потом, только потом Нанду мог встретиться с матерью, сестренкой, отчимом. Сейчас во всем мире существовали только они двое, любящие, жаждущие, ненасытные…
Не сердись на них, Лидия, неистовая мать, – так устроен мир…
Влюбленные очнулись, когда солнце уже начало клониться к закату. Они были сыты и словно налиты сонной водой блаженства. Движения их были неторопливы. Теперь они были готовы любить и всех остальных.
Не спеша Милена с Нанду ехали в Нитерой. Дорогой они накупили всевозможных лакомств для Сандры, а заодно и для всех остальных.
Лидия разрыдалась, бросившись в объятия Нанду, а он обнимал ее и не мешал выплакаться. Сандра повисла у него на шее, другой рукой он обнял сестренку и стоял, замерев, насыщаясь родственной нежностью и теплом.
Милена, стоя рядом с Орестесом, смотрела на них, радуясь и сопереживая.
Потом настала очередь и Орестеса поздравить Фернанду с возвращением в родной дом.
– Сандра с утра говорила, что нужно для Нанду испечь пирожки! – улыбаясь сквозь слезы, говорила Лидия.
Она поглядывала на дочь даже с некоторым испугом – может, Сандра и в самом деле видит ангелов? Вот уже несколько дней Сандра была дома, чувствовала себя хорошо, только пока держали ее на щадящем режиме, не разрешая бегать и прыгать.
Какой веселой и радостной была их совместная трапеза! Нанду и Милена радовали Лидию отменным аппетитом, а все семейство радовало Нанду новостями.
– Представляешь, Педру, брат Элены, устроил меня к себе работать завхозом. Он занимается супермаркетами, у них там большие продовольственные склады, и все они в моем ведении, так что я теперь большой человек, – от души хвастался Орестес.
Похвальба его была детской, он просто не знал, как выразить переполнявшую его радость, от этой радости он готов был прыгать до потолка, но не прыгал, а рассказывал, каким большим и важным человеком стал.
Лидия поглядывала на мужа с гордостью – она никогда не сомневалась, что Орестес найдет себе достойное применение. Ведь если она сердилась на него за поиски работы, то только потому, что он соглашался на работу бросовую, мало себя ценил.
– Он насовсем перебрался из Сан-Паулу, – продолжал Орестес повествование о своем благодетеле, брате Элены. – И даже жениться, кажется, собрался. На соседке Элены, очень приятной женщине. Сирлея ее, кажется, зовут.
Никому здесь не было дела до соседки Элены, но Орестес перебросил удобный мостик к тому, что так волновало Лидию.
– Небось, и вы снова скоро о женитьбе заговорите, – подхватила она. – Теперь уж не стоит все делать тайком. Уж лучше отпраздновать настоящую свадьбу, как все делают в Нитерое – обвенчаться сначала в церкви, расписаться в мэрии, а потом повеселиться от души, как у нас положено. Даже твоя Элена, – тут Лидия посмотрела на мужа, – свадебный пирог на улице резала и всех им оделяла, когда замуж за Атилиу выходила. Так уж у нас положено, и нельзя с этим не считаться.
Облачко грусти набежало на лицо Орестеса при воспоминании, как печально закончилось замужество Элены. Пока он не стал открывать тайну Элены Эдуарде – слишком уж Элена была печальной, а Эдуарда счастливой. Но рано или поздно ему придется это сделать.
– Я согласна! – первой откликнулась на слова Лидии Милена. – Теперь уж мы торопиться не будем. Подготовимся как следует.
– Конечно, на хорошую свадьбу нужно денег побольше прикопить. Походите пока женихом и невестой, – обрадовалась Лидия. – Пусть уж все будет как у людей: обручение, жениховство, потом свадьба. Не щенята же вы подзаборные.
Нанду с Миленой рассмеялись.
– И дона Бранка, как увидит, что у вас все путем идет, тоже сменит гнев на милость, вот и будете жить по-хорошему. А без материнского благословения жизнь не может заладиться, это я вам точно говорю.
Лидия и представить себе не могла, что за одним подарком судьбы – освобождением Нанду – последует и второй – возможность женить сына по-хорошему, по-настоящему.
«Не зря я денно и нощно молилась Божьей Матери, – думала она, – сначала Фаусту раскаялся, замучили его угрызения совести, а теперь Она и детей вразумила, наставила на путь истинный! Слава тебе, Пресвятая Дева Мария! Слава Тебе, Господи!»
