коли. Ветер навальный, штормовой. Кое-как отрываем «Уранию-2» от пирса и, опаздывая по времени, подходим к шлюзовой камере. Швартуемся у правой стенки к ослизлым бревнам, Валерка падает, поскользнувшись на швартовке, и чудом не улетает с шестиметрового пирса.
Платим за проход канала и заходим в шлюз. Тесно, и нас загоняют под корму сухогруза, по шлюзу гуляют турбулентные потоки, поднятые винтами кораблей, так что «Урания-2» рвется со швартовых и делает броски, подобно необъезженному мустангу, сжатая с трех сторон. Мы вывесили все свои кранцы и пытаемся удержать лодку. Страшно смотреть вверх, где мачты яхты машут, едва не задевая бетонную стенку пирса. Наконец стоящий впереди пароход сбрасывает обороты, и мы получаем возможность расслабиться. Вылетаем из шлюза и идем по каналу.
Природа унылая, хвойных деревьев и берез нет. Но все ухожено и прибрано. Дует крепко с запада, можно представить, что творится в Северном море. Мы проскакиваем мимо поселков, паромов, мостов. От столиков ресторанной террасы к флагштоку метнулся человек, и в следующую секунду германский флаг пошел вниз. То, что это сделано в нашу честь, мы понимаем минутой позже, уже проскочив это место. Я знаю, что нормальные немцы, жизнь которых прошла на море, по виду нашей лодки и времени года прекрасно понимают, куда мы собрались и что это не прогулка на пару дней.
Почти целый день идем под мотором по каналу и уже в темноте проходим последний шлюз и вываливаемся в устье Эльбы. Опять туман и сильное течение, где-то рядом гудят невидимые пароходы.
На ощупь возвращаемся к шлюзу, к его спасительным огням. Чалимся к стенке и видим, как вдоль борта с грохотом проносится струя. Подходит катер и предлагает нам зайти в шлюз.
Соглашаемся и заходим в тот же шлюз, откуда вышли сорок минут назад. Здесь тихо, яркое освещение. Втроем поднимаемся по лестнице на восьмиметровую бетонную стенку шлюза, англоязычные Миша и Серега лезут еще выше, на башню управления шлюзом — договариваться о возможности остаться здесь до утра, а я с высоты шлюзовой камеры любуюсь «Уранией-2».
Никогда еще не видел ее сверху, и это необычное впечатление заворожило. Мне открылась картина по-настоящему «боевой» лодки, имеющей совершенные, законченные формы. В ее ожившем организме виделись беспредельные возможности, в ее движениях ощущалась жизнь далеких морей, с которыми она была одной стихией, близкой мне.
Нам разрешают заночевать во внутренней части канала, перед выходным шлюзом. Утром какой-то местный мужик требует с нас денег за ночную стоянку, но мы непреклонны, и он сам видит, что не создает у нас образ человека из власти, поэтому соглашается на отступное в виде бутылки смирновской водки.
А мы выходим на простор большой реки и вызываем по рации наших питерских друзей, уже год стоящих на двух яхтах «Алевтина» и «Туя» в портовом городке Кунсхавн. Отвечает Сережа Андреев. Договариваемся, что через полчаса он выйдет на мол и покажет, куда швартоваться. Вскоре в бинокль в худом, высоком, с бородой человеке с трудом узнаю Серегу. Он показывает в сторону свободной стенки — швартуемся. Кунсхавн, привет!
Год назад, только что построенная в Петрозаводске бригантина «Алевтина» попала под пароход в нескольких милях от Кунсхавна. Как потом выяснило следствие, авария произошла в момент переключения рулевого управленя на авторежим, вследствие чего корабль вильнул в сторону и буквально насадил на форштевень идущую встречным курсом «Алевтину». Ребятам повезло: удар был настолько сильным, что яхта влетела между углубленным бульбом и форштевнем корабля и осталась заклиненной в носовой пасти. Иначе из-за полученных пробоин деревянная бригантина не осталась бы на плаву. Надо отдать должное Борису Кришталю — капитану «Алевтины», которому в условиях чужбины удалось выиграть судебный процесс с пароходной компанией и заставить судовладельца оплатить все издержки этой катастрофы.
Ремонтом «Алевтины» занимались немцы — частная судоремонтная верфь, и хотя финансовые выплаты проходили вовремя, «Алевтину» уже почти год держали на стапелях внутренней гавани Кунсхавна. Кришталь за это время в совершенстве овладел немецким языком, нашел многочисленных сочувствующих и приблизился к состоянию, позволяющему навсегда остаться на северных берегах сытой и благополучной Германии.
Ведя отчаянную борьбу за справедливое решение суда, Борис стал местным героем, и «хорошие» немцы шли к нему жаловаться на «плохих», делая неожиданные признания о том, что Германия состоит, с одной стороны, из талантливых, а с другой — из тупых и недалеких, которых, к сожалению, большинство.
Серега Андреев в свое время был старпомом на «Урании-2», много сделал для ее оснащения, особенно по такелажной части. Финансовые проблемы вынудили его перейти на «Алевтину» и теперь он вместе с Кришталем и третьим питерским парнем — Володей составил ее экипаж. Мы не стали дожидаться пограничников и пошли на «Алевтину», которая была во внутренней гавани, в трех минутах ходьбы от «Урании-2». Она стояла на высоких стапелях в десяти метрах от кромки воды. Сере-га сказал, что все работы наконец закончены и они готовы спускать ее на воду, благо, что в этот ответственный момент пришла «Урания-2».
По узким, опоясывающим яхту лесам мы поднялись на палубу, где и встретились с Борисом Давидовичем Кришталем. Он был рад нашему приходу и не без гордости показывал свое судно. Нам было что рассказать друг другу — более трех часов мы провели в уютной кают-компании «Алевтины». Зная о нашем приходе, стали подходить знакомые немцы Кришталя, имеющие отношение к морю.
На следующее утро, по договоренности с Борисом Давидовичем о покупке радара для «Урании-2», мы отправились с визитом на «Алевтину». Ночью был мороз, и лужи на пирсе покрылись льдом. Неожиданно сквозь паутину подпорок и стоек лесов увидели, как под яхтой мечется Кришталь. Недобрые предчувствия волной прокатились по телу… Внизу, между металлическими и бетонными остатками конструкции, уткнувшись лицом в землю, в скрюченном и беззащитном состоянии лежал Серега Андреев. То место, куда он упал, поскользнувшись, с высоких лесов, было метров в пяти от того, где он сейчас находился. Лужицы темной крови отмечали путь, который Сергей прополз после падения. Неизвестно, сколько он пролежал, почти раздетый, на морозе.
Мы подняли Серегу в надувном медицинском контейнере фалом с грот-мачты «Алевтины». Он лежал в контейнере, как в коконе, весь в крови и грязи, не приходя в сознание. Контейнер не вошел в проем главного люка «Алевтины», и мы стравили из него часть воздуха, протащив его вниз по крутой лестнице в коридор между каютами. Коридор был узкий, и сбоку к Сереге нельзя было подойти. Кришталь убежал вызывать «скорую помощь», наш Рождественский ломал носики ампул, передавая мне вниз один за другим заполненные шприцы, а я колол Серегу. Приходилось в узком длинном проходе стоять почти в шпагате, одной ногой упираясь в подволок потолка.
Вскоре приехала «скорая помощь», полиция и пожарники. Эта гвардия мгновенно наводнила «Алевтину», и мы стали опасаться за крепость стапельных подпорок. Самыми любопытными оказались пожарники, которые в своих громадных кирзачах и грубых робах старались пролезть в проходы и попасть внутрь яхты. Глядя на татаро-монгольскую бесцеремонность этих людей, я вспомнил ту уничижительную характеристику, которой награждали таких вот «пожарников» нормальные немцы. Мы «озверели» и вытолкнули наружу все это войско, громыхающее сапогами по палубе и подмостям. Нечего было и думать протащить пострадавшего по узким доскам лесов. Полиция вызвала автокран, Серегу переложили в транспортные носилки, и он «поплыл» над крышами мастерских в сторону дороги, где стояла машина «скорой помощи». После его госпитализации мы переключились на проблему радара. Без него идти дальше в этих насыщенных судоходством водах, протыкая бушпритом осенний туман, было небезопасно, а повторить «напряг» Балтийского марафона никто не хотел.
Радар «Фуруно» в портовом магазине стоил около трех тысяч марок. Борис Кришталь, озадаченный новыми проблемами, вряд ли мог помочь, хотя еще вчера мы были уверены, что с его помощью продадим часть своих стратегических запасов немцам, — пусть попробуют настоящей водки. Но говорить об этом после утренних событий было неуместно и мы выгребли из казны последние доллары, разжалобив наших имущих — Ивана и Игоря. Вечером сходили в госпиталь, где нам сообщили, что Серегу увезли в Бремен и уже сделали операцию. Она прошла нормально, больной пришел в сознание и через два дня его обещали вернуть назад.
В Кунсхаване, кроме радара, нас больше ничего не держало, мы помогли Кришталю сбросить «Алевтину» на воду, а сами занялись подготовкой «Урании-2» к выходу.
Дует очень крепко уже второй день. Штормовое предупреждение от 18 ноября не снято до сих пор.
