Председателя Реввоенсовета Троцкого, обращается прямо к Ленину. В его телеграмме видна обида за то, что не оценены заслуги не только его, Сталина, но и всего фронта, дело до конца не доведено, а уже идет разговор о мире с Польшей. “Вашу записку о разделении фронтов получил, не следовало бы Политбюро заниматься пустяками. Я могу работать на фронте максимум еще две недели, нужен отдых, поищите заместителя. Обещаниям Главкома не верю ни на минуту, он своими обещаниями только подводит. Что касается настроения ЦК в пользу мира с Польшей, нельзя не заметить, что наша дипломатия иногда очень удачно срывает результаты наших военных успехов”.
Ленин не стал отговаривать Сталина от возможной его замены и просил подобрать заместителя. А Каменев и Троцкий подтвердили свое прежнее решение: “Западный фронт приступает к нанесению решительного удара для разгрома противника и овладения варшавским районом. Ввиду этого теперь же приходится временно отказаться от немедленного овладения на вашем фронте львовским районом”.
Но Сталин и Егоров не вняли и этому приказу. Напротив, они отдали приказ Первой конной армии “в самый кратчайший срок мощным ударом уничтожить противника на правом берегу Буга, форсировать реку и на плечах бегущих остатков 3-й и 6-й польских армий захватить город Львов”.
Выполнить этот приказ Первая конная не смогла.
А Западный фронт Тухачевского к этому времени полностью израсходовал все свои силы, иссякли боеприпасы и продовольствие, тылы отстали, фронт растянулся и представлял собой нечто рыхлое и плохо управляемое.
Польское командование, напротив, сжало как пружину свои отступающие части. Антанта помогла им вооружением и техникой. Была проведена дополнительная мобилизация, она дала пополнение. В стране была развернута широкая и энергичная шовинистская пропаганда — защита от “русских поработителей” затмила классовые и пролетарские идеи.
Контрудар польских армий был настолько силен, что фронт Тухачевского буквально развалился. Опрокинутые войска спасались бегством, две армии отошли в Пруссию, где были интернированы.
Анализируя источники неудачи, В. И. Ленин говорил, что “когда мы подошли к Варшаве, наши войска оказались настолько измученными, что у них не хватало сил одерживать победу дальше, а польские войска, поддержанные патриотическим подъемом в Варшаве, чувствуя себя в своей стране, нашли поддержку, нашли новую возможность идти вперед. Оказалось, что война дала возможность дойти почти до полного разгрома Польши, но в решительный момент у нас не хватило сил”.
Одной из причин поражения Западного фронта Троцкий и Тухачевский считали невыполнение Егоровым и Сталиным приказа о передаче Первой конной и 12-й армий для удара во фланг польским частям, теснившим войска Тухачевского, но справедливости ради следует напомнить, что Первая конная армия находилась в 300 километрах от уже отступающих частей Западного фронта и не могла успеть им на выручку, к тому же и сами конники увязли в безуспешных боях под Львовом.
Ссылки Сталина на усталость и нездоровье были обоснованны, нервное напряжение в боях сочеталось с предельным физическим переутомлением: Юго-Западный фронт был развернут на огромной территории и фактически состоял из двух фронтов — один против Польши, второй на юге, против Врангеля. Сталин буквально разрывался между этими двумя фронтами.
В дни поражения фронта Тухачевского армия Врангеля, выйдя из Крыма, уже овладела большой территорией и готовилась к захвату Донбасса и соединению с восставшими казаками на Дону и Кубани.
Сталин уделял большое внимание Крымскому фронту. Он неоднократно выезжал на ответственные участки врангелев-ского фронта и проводил там работу. С 24 июня по 3 июля он находился в Синельникове. С 7 по 11 июля — в Москве, на совещании с Главкомом, начальником полевого штаба у заместителя председателя Реввоенсовета республики по вопросу о переброске подкреплений на Крымский участок Юго- Западного фронта. 14 июля он выезжает на станцию Волнова-ху, расположенную на левом фланге Крымского фронта. Через день (16 июля) посещает Мариуполь, где знакомится с состоянием Азовского флота. Два раза — 19 и 31 июля — Сталин выезжает на станцию Лозовая, где шли тяжелые бои. С 9 по 14 августа совершает поездку по Крымскому участку Юго-Западного фронта.
Обратите внимание на даты — они совпадают с днями напряженных боев на Западе, и еще представьте, какие большие расстояния приходилось преодолевать Сталину за короткое время (а самолетами тогда не летали).
Одним из очень важных дел, осуществленных во время этих поездок, было создание Второй конной армии, которая сыграла большую роль в дальнейших боях. Заслуга в этом Сталина очевидна.
Сталин отстоял командующего Юго-Западным фронтом Егорова, которого Троцкий намеревался заменить своим ставленником.
“Москва, ЦК РКП, Троцкому.
Решительно возражаю против замены Егорова Уборевичем, который еще не созрел для такого поста, или Корком, который как комфронта не подходит. Крым проморгали Егоров и Главком вместе, ибо Главком был в Харькове за две недели до наступления Врангеля и уехал в Москву, не заметив разложения Крымармии. Если уж так необходимо наказать кого-либо, нужно наказать обоих. Я считаю, что лучшего, чем Егоров, нам сейчас не найти. Следовало бы заменить Главкома, который мечется между крайним оптимизмом и крайним пессимизмом, путается в ногах и путает комфронта, не умея дать ничего положительного.
Как видим, авторитет Сталина в те дни был достаточно высок, он считает возможным высказать свое предложение даже о замене Главкома.
После катастрофы у Тухачевского на Западном фронте Сталин получил из Секретариата ЦК телеграмму:
“Трения между Вами и Главкомом дошли до того, что... необходимо выяснение путем совместного обсуждения при личном свидании, поэтому просим возможно скорее приехать в Москву”.
17 августа Сталин выехал в Москву. Беседы в ЦК, видимо, были для него неблагоприятны, и он подал просьбу об освобождении от военной работы.
На этот раз Ленин не поддержал Сталина, на IX партийной конференции он взял под защиту действия Главкома и Троцкого, а поведение Сталина осудил.
Но неприятный эпизод на польском фронте не поколебал авторитета Сталина. Ленин продолжал высоко ценить его энергию и твердость. Приведу только несколько документов.
Телеграмма И. В. Сталину в Баку 29 октября 1920 года: “...Антанта пойдет в Баку. Обдумайте и приготовьте спешно меры по укреплению подступов к Баку с суши и с моря, подвоза тяжелой артиллерии и прочее. Сообщите Ваше мнение”.
Телеграмма Сталину в Баку 13 ноября 1920 года: “Как идет борьба с бандами?.. Считаете ли возможным мирное улаживание отношений с Грузией и Арменией и на какой основе?.. Ведутся ли вполне серьезно работы по укреплению подходов к Баку? Прошу также сообщить о Турции и Персии”.
Сталин сообщал Ленину об успешной борьбе с контрреволюцией, о происках грузинских меньшевиков и армянских дашнаков, просил подкреплений. В ноябре он говорит с Лениным по прямому проводу, дает ему ответы на вопросы о положении в Закавказье, Персии, Турции, об активности англичан, зарившихся на нефтяные богатства Азербайджана, снова просит подкреплений. Вот какую записку направил Ленин Троцкому относительно этой просьбы: “т. Троцкий! Распорядитесь, пожалуйста, тотчас усилить и ускорить переброску...” Сталину же он советует немедленно внести конкретные предложения для рассмотрения в Политбюро, ускорить приезд в Москву.
Готовится чистка учреждений, как московских, так и местных, Ленин дает указание: “решим это после приезда Сталина”.
Из письма Ленина Молотову 1 сентября 1921 года: “Надо все эти вопросы... быстро решить в Политбюро... Надеюсь, вы втроем (Молотов + Каменев + Сталин) сойдетесь и решите”. Надо подготовить постановление VIII Всероссийского съезда Советов “О советском правительстве”.
Ленин высоко ценил Сталина как хорошего работника и единомышленника, заботился о нем, беспокоился даже о его личных нуждах.
Телеграмма Г. К. Орджоникидзе в Тифлис, 4 июля 1921 года:
“Удивлен, что Вы отрываете Сталина от отдыха. Сталину надо бы еще отдохнуть не меньше 4 или 6 недель...”
