— Сейчас без двух минут десять, — сказал он. — Подпишите, и вы избавитесь от меня к десяти часам.
При свете лампы на стене мелькали черные силуэты, и Биллу казалось, что он присутствует в театре теней. Он видел, как правая рука Гея сняла колпачок с ручки, подписала квитанцию и снова надела колпачок. Потом рука взяла чек и, очевидно, спрятала его в карман. Доска вернулась на прежнее место тем же способом, что оказалась на коленях.
— Доброй ночи, — бесстрастно произнес Херст.
Билл взял расписку и ручку. Он мог себя поздравить — в подписи не было никакого обмана. Билл знал это, так как видел подпись Гея на документе в офисе Эмберли.
— Доброй ночи, — отозвался он. — Перчатки оставляю Хэтто в качестве сувенира. Лучше позвоните врачу, чтобы он его осмотрел.
— Разве Хэтто пострадал? Со стороны этого не видно.
— Все повреждения внутри. Три нокдауна и нокаут в течение такого краткого промежутка времени едва ли пошли ему на пользу. До нашего обычного свидания на следующей неделе, дядя!
Билл направился к дверям в галерею. В кармане у него лежала расписка в получении долга отца Марджори, и он обеспечил Хэтто неделю на больничной койке. Если бы Гей не захотел подписывать квитанцию, пришлось бы потрудиться. Но он подписал без возражений.
— Одну минуту, — послышался сзади знакомый голос.
Билл резко повернулся, обошел шахматную доску, на которой стонал и дергался Хэтто, и остановился в десяти футах от хозяина дома.
Голубое одеяло теперь доходило почти до груди его врага. Из складок торчало стальное дуло, с которым Билл уже успел познакомиться.
— Да, — кивнул Херст. — Это «шпандау». Но я не намерен использовать его, если вы на меня не нападете. Так что просто стойте и слушайте.
Билл посмотрел вниз. Тело Хэтто, лежащее впереди, не позволяло совершить внезапный бросок. К тому же расстояние, отделявшее его от противника, было слишком коротким, чтобы позволить промахнуться даже самому скверному стрелку.
Стекла очков блеснули, и спокойный голос послышался снова:
— Мы все совершаем ошибки. Мне казалось, что игра в охотника и дичь должна обеспечить достаточно забавы на шесть месяцев. Неделю назад я сократил срок до трех месяцев. Сейчас я знаю, что не смогу вытерпеть вас больше недели. Откровенно говоря, вы мне слишком неприятны. — Рука, держащая пистолет, и другая рука под голубым шелком оставались неподвижными, а голос нисколько не изменился. — Более того, ваши контратаки утомляют меня. Поэтому честно вас предупреждаю о прекращении нашей сделки. Вы получите ваш смертный приговор в течение двадцати четырех часов.
Перемена, произошедшая в Гейлорде Херсте, поразила Билла. Нелепое красноречие, безумные идеи, рассчитанные на то, чтобы потрясти нервы жертвы, куда-то исчезли. Перед ним был хладнокровный и беспощадный бизнесмен.
— Вы имеете в виду, — осведомился Билл, — что если я смогу продержаться сутки, то освобожусь от вас?
Старик кивнул:
— Но освободитесь для чего, мистер Досон? Ваши деньги истрачены — по какой-то причине вы вернули их почти целиком. Но не беспокойтесь, я не потерплю неудачу.
— Не будьте так в этом уверены! Если я доберусь до вас…
— Вам интересно, каким образом я приведу в исполнение приговор? Если бы вы более тщательно штудировали историю преступлений… — он мотнул головой в сторону книжной полки позади него, — то знали бы, как можно совершить убийство, не подвергая себя никакой опасности.
Острое зрение Билла позволило ему разглядеть корешки книг по токсикологии. С некоторыми он был знаком. Его взгляд скользнул по пузырькам с ядами.
Заметив это, Херст усмехнулся.
— Один вопрос! — заговорил Билл. — Вы знаете человека по имени Брэдли Сомерс?
— Не знаю. — Ответ прозвучал так решительно, что Билл поверил.
— Может быть, под другим именем? Он коммивояжер — продает электроприборы — и снял квартиру в «Гербе Альберта» в один день со мной и на том же этаже. Насколько мне известно, он высокий блондин и носит очки. Это один из ваших шпионов?
— Повторяю: я не знаю этого человека. И я очень устал. Будьте любезны покинуть мой дом.
Билл бросил на него последний взгляд. Херст наклонился вперед, поблескивая очками. На его лице читалось твердое намерение убить, но самым жутким казались глаза — глаза абсолютно нормального человека.
— Вы получите ваш смертный приговор, — повторил он, — в течение двадцати четырех часов.
Глава 20
ПОЛТОРА ЧАСА, ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ
Когда Билл вставил ключ снаружи в дверь квартиры С-14, было половина девятого следующего вечера. До истечения срока оставалось полтора часа, а покушения все еще не произошло.
Стоящая рядом Марджори дрожала от холода и напряжения. Обычно площадка освещалась через стеклянную крышу нал шахтой лифта. Но уже стемнело, а туман был таким густым, что побывавший на улице рисковал промокнуть без единой капли дождя.
Марджори положила ладонь на влажный рукав пальто Билла:
— Что он намерен делать, Билл?
— Повторяю в сотый раз: не знаю. В любом случае это должно быть нечто неожиданное для нас. Изобретательность — радость и гордость Гея. С другой стороны, он может попытаться обмануть нас, действуя самым очевидным образом… Ну, наконец-то!
Замок щелкнул, и дверь приоткрылась в темную прихожую. Билл извлек из правого кармана пальто все еще заряженный «уэбли» 38-го калибра, который дал ему Дел Дюран. Весь день он радовался, что не успел вернуть револьвер.
— Тогда зачем тебе возвращаться в твою квартиру? — спросила Марджори. — Ведь это самое очевидное место, где можно до тебя добраться!
— Знаю. Но я должен взять кое-какие вещи, которые купил сегодня утром, до того, как ты появилась рядом со мной.
— Дорогой, что еще мне оставалось делать? Когда я увидела, как ты выбежал из Национальной галереи, не останавливаясь ни на минуту, то была вынуждена последовать за тобой и догнала тебя только в музее…
— Слушай! — прервал ее Билл, чьи нервы весь день были на пределе. — Я собираюсь убедиться, что в квартире никого нет. Оставайся здесь и не шевелись, понятно? — Он кивнул в сторону двери квартиры С- 16. — Но если увидишь, что эта дверь открывается, или услышишь, что кто-то идет по лестнице, вопи что есть мочи.
С револьвером в руке Билл скользнул в квартиру, оставив дверь приоткрытой на дюйм.
Марджори не возражала остаться одна на несколько минут. Она нервничала и промокла до нитки, но в то же время испытывала радостное возбуждение. Сегодня Билл поведал ей всю историю, начиная со встречи в офисе Эмберли и кончая вчерашним вечером. Правда, он не упомянул о десяти тысячах долларов и о том, зачем они ему понадобились. Когда Марджори сказала, что ее отцу с утренней почтой пришла расписка на получение трех тысяч двухсот пятидесяти фунтов, подписанная Гейлордом Херстом, Билл заявил, что ничего об этом не знает. Когда же она добавила, что квитанция выписана почерком Билла — непростительная оплошность с его стороны! — он разразился такими возмущенными отрицаниями, что Марджори предпочла не развивать эту тему. Но она все прекрасно понимала.
Марджори слышала за дверью негромкие быстрые шаги Билла и щелканье выключателей. Нет,
