С изумительной ловкостью она перепрыгнула через трехфутовый провал, отделявший проход от здания тюрьмы. При свете стали видны, во-первых, прямые, доходившие до подбородка волосы странного серебристого цвета, обрамлявшие тонкие черты ее лица, и, во-вторых, некое устройство в ее руке — предположительно, оружие, на вид гораздо более сложное и совершенное, чем любое из виденных мной раньше. Девушка навела это устройство вначале на одного охранника, затем на другого. У Суини, охранника Купермана, было достаточно здравого смысла, чтобы бросить свой пистолет и направиться к двери, оставшейся невредимой. Второй же, Фаркас, по глупости выстрелил, хотя от страха не смог даже прицелиться. Пуля попала в стену прямо над девушкой; она на мгновение пригнулась, затем устремила на охранника взгляд, в котором было не меньше изумления, чем гнева. Девушка прицелилась в охранника и, казалось, собиралась уже выстрелить, но потом перевела прицел на стол, стоявший у выхода из комнаты, и нажала на курок. Под беззвучным потоком высокоскоростных пуль стол рассыпался на кусочки.
Выстрели она в охранника, тело его было бы разнесено в клочья — так же, как тело Джона Прайса.
Осознав это, Фаркас выронил пистолет и кинулся к выходу. Когда он исчез, девушка подняла вверх дуло своего супероружия, грациозно переступив, перенесла вес на одну ногу, улыбнулась, кивнув, мне и Куперману, затем коснулась воротника своего костюма.
— Все в порядке, — проговорила она, глядя в потолок. — Они со мной.
Вновь обращаясь к нам, она показала на пролом в стене.
— Не хотелось бы тебя торопить, Эли, но…
— Торопи сколько хочешь, Лариса, — Куперман разбежался и перепрыгнул сквозь провал в металлический проем. — Быстрей, доктор Вулф! — позвал он меня оттуда, и я наконец понял, что это какой-то корабль или летательный аппарат.
— Да, доктор Вулф, поспешите, — сказала девушка, приближаясь ко мне с наигранной скромностью. — Моему брату так хотелось встретиться с вами, и мне тоже.
Она вгляделась в мое лицо и озадаченно улыбнулась.
— В жизни вы не так привлекательны, как на фотографии на обложке вашей книги, не так ли?
Я все еще не мог прийти в себя, и выдавил только:
— Что — не так ли?
Девушка радостно засмеялась и взяла меня за руку:
— Сможете перепрыгнуть или надо подогнать судно поближе?
Я потряс головой, пытаясь взять себя в руки.
— Перепрыгнуть я смогу, но что…
— Сначала надо прыгнуть, — ответила она, разбегаясь для прыжка и таща меня за собой. — Потом все станет вам
Ощущая пожатие изящной, но сильной руки, я махнул через узкий провал за тюремной стеной, навсегда покинув весь мир и реальность, какими я их знал.
Глава 7
Внутри корабля царил пронизывающий холод, который ощущался особенно остро после теплого вечера Флориды и спертой духоты тюремного зала для посещений. Не успел я выпрямиться после приземления на тихо подрагивающую палубу, как меня прошибло ознобом, и рука, направлявшая мой прыжок, сразу принялась растирать мне спину.
— Не ожидали, верно? — спросила девушка, которую Эли Куперман назвал Ларисой. Я глядел в ее огромные черные глаза, так контрастировавшие с необычайными серебристыми волосами, и смог лишь утвердительно кивнуть, будто онемев от охвативших меня чувств. Невысказанное любопытство было, должно быть, прямо-таки написано у меня на лице (отчего бы, думал я, создателю этого корабля атмосферу на его борту не сделать поуютней), и она тут же принялась объяснять:
— Мой брат подошел к созданию сверхпроводимости при обычных температурах ближе, чем кто-либо, но нам все же приходится охлаждать значительную часть корабля ниже сорока пяти по Фаренгейту.
Она спрятала свое поразительное оружие в кобуру на левом бедре, одарила меня очаровательной ухмылкой и взяла под руку.
— Постарайтесь согреться, доктор Вулф…
Прежде чем я нашел в себе силы спросить, где мы находимся, между нами появилось, сверкнув очками, обаятельное лицо Эли Купермана. Широко улыбаясь, он потянул за руку одного из мужчин в комбинезонах, ожидавших нас внутри корабля. Лицо этого человека почти точно повторяло черты Купермана и отличалась только оправа очков — стальная, а не черепаховая, как у Эли; вне всяких сомнений, то был его брат-близнец, тот самый археолог, на запрос о котором Интернет не дал Максу ответа.
— Доктор Вулф, — сказал Эли Куперман с довольным видом, — вижу, вы уже познакомились с Ларисой. А это мой брат Иона…
Иона Куперман, не менее обаятельный, чем его брат, протянул мне руку:
— Очень приятно с вами познакомиться, доктор Вулф. Мы с нетерпением ожидали вас. Последние несколько недель мы только и обсуждали вашу книгу…
— А это, — Эли широким жестом указал на двух мужчин, стоявших поодаль, — доктор Леон Тарбелл, эксперт в области документов (я пожал руку невысокому жилистому человеку средних лет, чьи покрасневшие глаза, несмотря на улыбку, горели огнем), и профессор Жюльен Фуше, специалист по молекулярной биологии.
Ко мне шагнул крепко сложенный седобородый мужчина лет шестидесяти, и мое сердце на мгновение замерло — естественная реакция на встречу с человеком, который невероятно обогатил науку нашего столетия, а кроме того, уже четыре года как считался погибшим в авиакатастрофе.
— Не может быть, — прошептал я, пожимая его большую, энергичную руку. — Вы… вы же погибли!
— Слухи о моей смерти сильно преувеличены, — ответил, хрипло засмеявшись, Фуше. — Пришлось прибегнуть к этой уловке, чтобы скрыть мое внезапное исчезновение. Моя работа с Малкольмом и Ларисой заняла меня полностью и стала вызывать массу неприятных вопросов…
— Так, джентльмены, — вмешалась Лариса, — у вас еще будет достаточно времени для взаимных восторгов. А сейчас пора по местам.
Остальные согласно кивнули и разошлись.
— Эли, орудийную башню — к бою! — прокричала им вслед Лариса. — Я подойду вплотную! Леон, для боевого маневра мне понадобится полная мощность.
Из люка на мгновение показалась голова Леона Тарбелла.
—
В ответ Лариса уклончиво улыбнулась, и Тарбелл вновь спрятался, как чертик в табакерку.
Разбежавшись по своим постам, члены команды принялись выкрикивать рапорты и ответы, и их голоса слились в возбужденном хоре, который мог бы звучать при спуске на воду старого доброго морского судна. Услышав негромкий свистящий звук, я обернулся и увидел, что проход, сквозь который мы попали на корабль, закрывается люком, быстро и плавно скользнувшим сверху. Как только люк встал на место, вспыхнули светильники в полу коридора. Они осветили стены, обшитые, к моему удивлению, не обычными пластиком и блестящим металлом в хайтековском стиле, а прекрасными деревянными панелями. Каждую третью или четвертую панель украшали искусно подсвеченные картины в элегантных рамах.
У меня отвалилась челюсть.
— Восхитительно, — прошептал я.
— Благодарю вас, доктор.
Лариса была, казалось, поглощена собой, она мягко огладила свои бедра, потом подняла на меня взгляд. Когда она увидела, что я смотрю не на нее, лицо ее вытянулось.
— А, вы про корабль, — она вновь взяла меня за руку и повела за собой. — Это все Малкольм — он просто
— Вы тоже меня поразили, Лариса — если вы, конечно, разрешите мне вас так называть…
— Разрешаю, — ответила она, не замедляя шаг. — Лариса Трессальян, если точней. Можете отметить очарование свистящих в моем имени, хотя это довольно банально.
В ее милом имени было что-то смутно знакомое; я попытался было вспомнить, но сбился с мысли, когда она другой рукой коснулась воротника, очевидно, получив еще один неслышный мне вызов.
— Да, братец?… Конечно, я как раз веду его в каюту, чтобы он мог… привести себя в порядок…
Она взглянула на меня с более чем прозрачным намеком, потом неожиданно остановилась и отвернулась от меня.
— Где?… С земли и с воздуха?… Бегу.
Когда Лариса вновь обернулась ко мне, ее лицо изменилось: игривый котенок превратился в предвкушающего добычу хищника.
— Боюсь, доктор, что с отдыхом придется подождать, — сказала она и, взяв меня за руку, перешла на бег. — Нас ждут другие развлечения!
Глава 8
Узкий проход вывел нас к деревянному лестничному пролету, украшенному богатой резьбой и устланному коврами. Пока мы поднимались, гул корабельного двигателя, работающего, по словам Ларисы, на сверхпроводящих магнитогенераторах, способных развивать невообразимую мощность без загрязнения окружающей среды, стал стихать. Я ощутил, что корабль двинулся вперед, то и дело совершая плавные, но заметные нырки и подъемы.
Поднявшись на верхнюю палубу, я оказался перед круглым прозрачным иллюминатором в фюзеляже или обшивке судна и, глянув в него, увидел, что мы летим на высоте около сотни футов над землей, в точности следуя профилю земной поверхности, словно гигантская крылатая ракета.
— Любоваться будем потом, — сказала Лариса, потянув меня дальше. — На нас идет оперативная группа местной полиции и полиции штата, а за ними и федералы подоспеют.
— Но как же вы… — пробормотал я, останавливаясь перед трапом, ведущим к отверстию в потолке прохода, — с одним-единственным кораблем…
Лариса резко обернулась и коснулась пальцем моих губ. Ее глаза искрились уверенностью.
— Взгляните вон оттуда, — сказала она, указывая на трап, и я поднялся по ступенькам.
Наверху была круглая площадка футов пятнадцати в диаметре, напоминавшая орудийную башню какого-то фантастического танка с прозрачной броней. Центр площадки занимала громадная пушка, снабженная сиденьем для стрелка. Сбоку от орудия были стойки с аппаратурой слежения, за которыми сидел Эли Куперман, внимательно следя за показаниями аппаратуры. Очертания орудия показались мне знакомыми: оно походило на сильно увеличенную версию устройства, что висело на бедре у Ларисы.
— Это рейлганы, электромагнитные пушки, — сказала она, снова прочитав мои мысли по лицу, и, протиснувшись мимо меня по узкому трапу, достала из кобуры свое оружие. — Принцип прост: металлические пулю или снаряд, помещенные между двух параллельных проводников, ускоряет сильное электромагнитное поле, а не расширение газов после взрыва пороха. Эффект вы уже видели.
Она убрала свой рейлган в кобуру и еще раз коснулась моего лица:
— Я часами могла бы рассказывать про наше вооружение, но Малкольму не терпится увидеть вас.
