«Желания»…
Мистер Хаккетт смерил ее безучастным взглядом.
– «Желания»? – повторил он.
– Да, конечно.
– Но, милая моя, – в голосе мистера Хаккетта зазвучали снисходительные нотки, – вы будете работать вовсе не над сценарием «Желания».
Моника изумленно воззрилась на него.
– О нет, нет, нет, нет! – Мистер Хаккетт как будто удивлялся, отчего такая нелепая мысль пришла ей в голову, и даже укоризненно покачивал головой. Его зубы сверкнули в улыбке; усики зашевелились. Он сосредоточил все силы, всю свою энергию, чтобы вывести ее из нелепого заблуждения.
– Но я думала… я так поняла, что…
– Нет, нет, нет, нет, нет, – повторил мистер Хаккетт. – Над «Желанием» будет работать мистер Уильям Картрайт, и он научит вас всему, что вам необходимо знать. А вы, мисс Стэнтон, должны представить нам сценарий по новому детективу мистера Картрайта «А потом – убийство!».
Глава 2
НЕУМЕСТНОЕ КРАСНОРЕЧИЕ БОРОДАЧА
По теории Данна, в подсознании творятся странные вещи. У Моники, хоть она на мгновение лишилась дара речи, появилось удивительное чувство, будто она уже здесь бывала. Вся окружающая обстановка – кабинет, выдержанный в белых тонах, ситцевые занавески на залитых солнцем окнах, громкий голос мистера Хаккетта – все показалось ей настолько знакомым, как будто ей уже пришлось пережить нечто подобное, и она точно знала, что далее последует.
Истинная же причина заключалась в другом. В глубине души Моника все время боялась, что счастье скоро закончится. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой! Она была твердо убеждена: злобные богини судьбы уже готовятся испортить ей праздник каким-нибудь мерзким финтом.
И когда ее опасения сбылись, разумеется, оказалось, что финт связан с фамилией Картрайт. Неизбежность! Картрайт ее преследовал. Вся ее вселенная была омрачена существованием Картрайта. Куда ни глянь, повсюду маячила его злобная, отвратительная физиономия.
Но она пыталась бороться.
– Вы шутите? – умоляюще спросила она, все еще надеясь на что-то. – Мистер Хаккетт, вы ведь не серьезно?
– Совершенно серьезно, – любезно возразил ее собеседник.
– Мне предстоит писать сценарий по детективу, а не по моей собственной книге?
– Вот именно.
– А мистер Картрайт… – ей не без труда удалось выговорить ненавистную фамилию, – будет писать сценарий по… моей книге?!
– Вы угадали! – просиял продюсер.
– Но почему?
– Прошу прощения, что?
Моника испытывала к продюсеру настолько благоговейное чувство, что, будь ситуация рядовой, ей бы не хватило мужества возражать. Она бы молча страдала, думая, что, наверное, она сама во всем виновата. Но это уж слишком! С ее губ непроизвольно готовы были слететь слова: «Ничего глупее я в жизни не слышала!» И хотя она не сказала ничего подобного, в ее интонации отразились ее переживания.
– Я спросила: «почему?» – повторила она. – Почему мы должны писать сценарии не по своим книгам?
– Мисс Стэнтон, вы не понимаете.
– Знаю, мистер Хаккетт, но…
– Мисс Стэнтон, кто из нас продюсер с десятилетним опытом, вы или я?
– Конечно, вы. Но…
– Тогда все хорошо, – бодро заявил мистер Хаккетт. – Не надо стараться сразу нас изменить, мисс Стэнтон. Ха-ха-ха! Видите ли, у нас свои методы и приемы. Поверьте моему слову, после десяти лет мы кое в чем разбираемся. Ясно? А вы будете учиться. Да, в самом деле. С таким учителем, как Билл Картрайт, вы моментально во всем разберетесь.
Моника, до которой, наконец, дошла вся чудовищная глупость происходящего, вскочила на ноги.
– Вы хотите сказать, что я должна остаться здесь и учиться… учиться писать сценарии под руководством этого гнусного… отвратительного…
– Что такое? Вы знакомы с Биллом Картрайтом? – оживился ее собеседник.
– Нет, я его не знаю. Но мои родственники с ним знакомы. И они говорят… – тут Моника поневоле отступила от правды, – они говорят, что он – самый гнусный и отвратительный тип из всех, чьи ноги когда- либо попирали землю!
– Да что вы! Нет, нет, нет!
– Вот как?
– Вы все не так поняли, мисс Стэнтон, – заверил ее продюсер. – Я знаю Билла много лет. Бог свидетель, он никогда не стал бы победителем конкурса красоты. Но он вовсе не так плох. – Мистер Хаккетт задумался. – Я бы скорее назвал его своеобразным.
Моника прикусила язык.
Мистер Хаккетт смутно уловил, что девушка чем-то раздосадована.
Дело в том, что в голове Моники давно уже сложился образ мистера Уильяма Картрайта и она не хотела менять его ни на йоту. Мистера Картрайта везде расхваливали, по крайней мере литературные критики, за «безупречную здравость суждений и скрупулезную точность сюжета». От таких отзывов его образ становился еще более невыносимым. Монике казалось: она не так презирала бы Картрайта, если бы кто- нибудь отругал его за небрежность. Автор детективных романов рисовался ей чопорным морщинистым сухарем профессорского склада, в громадных очках. И она старательно лелеяла в душе ненависть к воображаемому «профессору».
– Я не могу, – просто сказала она. – Мне ужасно жаль. Вы знаете, как я вам признательна. Но я не могу.
– Ну конечно, – холодно и равнодушно отозвался продюсер. – Если хотите разорвать контракт…
– Дело не в контракте, – с отчаянием возразила Моника. – Пожалуйста, поймите меня правильно, мистер Хаккетт. Я не пытаюсь навязывать вам свою волю. Уверена, вы лучше меня во всем разбираетесь. – Она искренне верила в то что говорила: во всем виноват один Картрайт! – Я сделаю все, что вы меня попросите, если вы только объясните, почему… Почему я должна писать детективный сценарий? Я совершенно не разбираюсь в детективах… И почему я не могу писать сценарий на основе собственной книги, которую я знаю досконально? Прошу вас, объясните, в чем тут дело!
Мистер Хаккетт просиял и вздохнул с облегчением.
– Ах, в чем тут дело? – Он намеренно подчеркнул последние слова. – И все? Так почему же вы сразу не сказали? Вам нужна причина?
– Да!
– Что ж, дорогая моя, ничего нет проще, – с некоторой снисходительностью начал продюсер. – Дело в том, что…
Тут зазвонил стоящий на столе телефон. Мистер Хаккетт, вздрогнув, как динамо-машина, схватил трубку. Все прочее тут же выветрилось из его головы.
– Да… да, Курт? Да? Ну, спросите Говарда!.. Нет, нет, ни за что! Только что прибыла новая сценаристка. – Он заговорщически сверкнул в сторону Моники белозубой улыбкой. – Да, очень милая девушка… Да. Ладно, ладно, скоро буду. – Схватив карандаш, он что-то пометил в блокноте. – Третий павильон, через пять минут… Да. Хорошо! Пока.
Он повесил трубку.
– Итак, мисс Стэнтон… О чем мы говорили?
– Не хочу вас задерживать…
– Все в порядке. – Мистер Хаккетт махнул рукой, что внушало мысль: вовсе не все в порядке, но он
