Г. М. скорчил гримасу:
– Единственным общим для этих трех мест, насколько мне известно, являются отличные поля для гольфа. Черт возьми, даже коттедж Бьюли в Денеме назывался «Вид на поле для гольфа»! Поэтому меня заинтересовало… – Он повернулся к мистеру Мак-Фергасу: – Я никогда не спрашивал вас об этом раньше, сынок. Фактически я вообще прекратил задавать вам вопросы, поскольку вы только и говорите, что «Чушь!», и смотрите на меня, будто я насекомое, выползшее из салата.
– Ага, – охотно подтвердил мистер Мак-Фергас, скрестив руки на груди.
– Но теперь я спрашиваю вас, коротко и ясно. Вопрос очень важный, сынок, так как от ответа на него могут зависеть человеческие жизни. Можно ли спрятать тело на поле для гольфа или под ним?
– Чушь! – заявил мистер Мак-Фергас.
Когда Г. М. снова взмахнул кулаками, мистер Мак-Фергас сделал то, чего никогда не делал раньше и, как казалось Деннису, вообще не в состоянии делать. Он начал смеяться.
– Почему? – завопил Г. М. – Что тут забавного?
– Вы имеете в виду – похоронить там тело?
– Да! Почему нет?
Мистер Мак-Фергас объяснил.
Тем, кто считают шотландцев болтливыми, следовало бы послушать эту лекцию, думал Деннис. Произнесенная со смаком и всеми красотами местного диалекта, временами недоступного пониманию, она была изнурительной, как хирургическая операция.
Единственное место, где невозможно похоронить человека, не оставив следов, объяснил мистер Мак- Ферсон, – это поле для гольфа. На ровных участках любое повреждение дерна будет тут же отмечено клубной комиссией, а на неровных тем более, так как придется вырывать сорняки. Травянистые холмики бункеров также подвергаются тщательному контролю. Это позволяет поддерживать поле в идеальном состоянии.
Деннис видел, что старый маэстро разбит наголову. В отчаянии Г. М. поплелся к камину и остановился перед ним, опустив голову.
Внизу в курительной гремел рояль, сопровождая пение «Выкатывай бочонок». Голоса скребли по нервам, как карандаш по грифельной доске. Но Доналд Мак-Фергас наслаждался собой.
– Вы можете спрятать тело средь бела дня на Пикадилли-Серкус или на Принсес-стрит в Эдинбурге. Но единственное место, где вам не удастся его спрятать, не оставив никаких следов копания, вырывания, утрамбовывания или…
– Прекратите! – взмолилась Берил, не вполне понимая суть происходящего, но чувствуя сгущенность атмосферы. – Мы согласны! Ради бога, замолчите!
– Угу. Мы согласны. – Г. М. медленно повернулся. – Ничего не поделаешь. Мастерсу придется арестовать этого ублюдка немедленно, чтобы предотвратить дальнейший вред, и максимум через несколько недель отпустить на все четыре стороны. Как говорит Мак-Фергас…
Внезапно он умолк и замер с открытым ртом. В наступившей паузе рояль зазвучал с удвоенной силой.
– Что с вами? – воскликнула Берил.
Г. М. сосредоточенно глядел на халат Брюса Рэнсома, небрежно брошенный на валик дивана. Рот его открылся еще шире. Украшенное массивной золотой цепочкой для часов брюхо поднималось и опускалось, как кузнечные мехи. Остальные, проследив за его взглядом, видели всего лишь халат из голубого шелка с плетеным поясом, декорированным кисточками.
– Что с вами? – повторила Берил.
– Подождите минуту! – Г. М. взмахнул руками и прикрыл ими глаза. – Дайте подумать!
Минута может длиться очень долго, когда кто-то, обуреваемый внезапно идеей, шумно дышит, но не произносит ни слова. Г. М., как слепой, побрел к правому из двух окон, выходящих на запад. Подняв раму, он посмотрел на освещенное луной поле для гольфа, вдыхая влажный прохладный воздух. Наконец он повернулся.
– Клянусь шестью рогами Сатаны, убийца у нас в руках! – заявил Г. М. и направился к телефону.
Глава 15
– Деннис! Деннис! Деннис!
Слабый и отдаленный голос настойчиво пробивался сквозь сон. По туманному розоватому морю плыл огромный, полностью оснащенный трехпалубный девяностопушечный корабль времен адмирала Нельсона, с корпусом, окрашенным коричневой краской, за исключением алых квадратов вокруг орудийных портов, с облаком парусов, надуваемых попутным ветром…
Деннис слышал плеск розоватой воды и ощущал на губах вкус соленого ветра. Но даже во сне, под аккомпанемент скрипа снастей, он видел как в кривом зеркале события вчерашнего вечера – бесконечное ожидание Брюса Рэнсома, который так и не вернулся, обед в шумной переполненной столовой «Кожаного сапога»…
Часы бьют десять, одиннадцать, двенадцать ночи, а Брюса все еще нет.
– Деннис! Деннис! Деннис!
Рука коснулась его плеча, и он наконец проснулся.
Корабль оказался большой моделью «Виктории» Нельсона, стоящей на полке против кушетки, где ему соорудили постель. Розовое море было рассветом, проникающим сквозь два окна, обращенные к Северному морю, в маленькую продолговатую комнату с многочисленными моделями кораблей на полках у стен.
Короткое время Деннис не мог понять, где находится. Потом вспомнил, что ему постелили в кабинете
