— Мерзкая воровка! — сверля Дориску взглядом, шипела Графиня.
За Графиней шла Илона. Она сделала все, чтобы угодить госпоже и приложила немало стараний, наряжая девушек благородными девицами. И вот одна из мерзких замарашек прогневила ее раньше, чем та успела похвалить Илону! А Илона-то надеялась получить за свои старания денег или вышитое жемчугами платье из алого шелка! Но куда там теперь!
Прежде времени рассвирепевшая Графиня рвала и метала.
— Ах ты, гадкая маленькая тварь!
Илона молчала, прекрасно зная, что любое слово и малейшее движение только еще больше выведут госпожу из себя. В такие моменты лучше всего было молчать и не мешать ей издеваться над очередной жертвой.
— Смотри на меня, когда я с тобой говорю!
Испуганная Дориска подняла глаза на Графиню, которая обнюхала ее, как хищник свою жертву, вцепилась в молодую нежную руку и поднесла ее к своему накрашенному алой помадой рту с таким видом, словно намеревается вонзить в нее зубы.
У Анаид все перевернулось внутри. Она сжала кулаки и приготовилась броситься на мерзкую одиору, если та ощерит зубы.
Однако поведение Графини как по мановению волшебной палочки изменилось. Она закатила глаза и схватилась за грудь.
— Кто ты?! Отвечай! Кто ты такая?! — смерив девушку злобным взглядом, кричала Графиня.
Сжавшись, Дориска почувствовала, как что-то укололо ее в сердце.
— Ты что, меня не боишься?! — вопила Графиня, сверля девушку пронзительным взглядом. — Да как ты смеешь?! Да я тебя!!!
Анаид поняла, что Графиня чувствует присутствие ее силы, но не понимает, откуда та исходит, и срывает гнев на несчастной беззащитной Дориске.
Глубоко вздохнув, она с высоко поднятой головой шагнула вперед.
— Хватит ее пугать! Ей и так страшно.
С этими словами Анаид впилась взглядом в талисман Графини, колыхавшийся в такт ее возбужденному дыханию в глубоком вырезе парчового платья.
— Ты ее защищаешь? Значит, тебе не страшно?
Анаид промолчала, не зная, настал ли момент действовать. Что будет, если она сорвет талисман с груди Графини прямо сейчас? Не нанесет ли она тем самым непоправимый ущерб будущему? Нет, лучше еще немного подождать, хоть это будет и нелегко…
Внезапно Графиня протянула руку и вырвала у Анаид прядь волос. Почти одновременно она сделала то же самое с Дориской. Потом открыла медальон и заботливо уложила в него вырванные пряди.
Анаид затаила дыхание. Графиня только что подписала им с Дориской смертный приговор. Для талисмана она брала только волосы девушек, умерщвленных своими собственными руками.
— Уведи и приготовь ее! — приказала Графиня Илоне, ткнув пальцем в Дориску. — А я пока придумаю, как ее наказать! — злорадно потирая руки, прошипела она в предвкушении жестокой забавы.
На глазах у Анаид рассвирепевшая Илона буквально выволокла из помещения помертвевшую от страха Дориску, которая, несмотря ни на что, вела себя, как настоящая омниора, — не проронила ни слезинки, не кричала и не умоляла о пощаде.
События принимали неожиданный оборот, и Анаид растерялась.
«Надо действовать быстро, а то проклятая людоедка успеет расправиться с Дориской!»
— Сядь сюда! — властным тоном приказала Графиня.
Эржбета Баторий привыкла к беспрекословному повиновению. Она не умела просто говорить, а только приказывала и помыкала.
Некоторое время Графиня молчала, а Анаид судорожно прикидывала, как бы ей уничтожить талисман и унести отсюда ноги.
Через некоторое время в спальню, почтительно склонив головы, вбежали перепуганные служанки, подавшие на стол горячие кушанья, кувшин и две чаши.
Повелев одной из служанок разлить напиток из кувшина в чаши, Графиня приказала Анаид взять одну из них, сама взяла другую и поднесла к губам.
— Пей! — приказала она. — Пей со мной за мою вечную красоту!
Вздрогнув, Анаид вспомнила, как бабушка Деметра в детстве учила ее ни в коем случае не принимать из чужих рук ни еды, ни питья.
Одиоры часто отравляли маленьких омниор разными шоколадками и сладостями, а потом пили их кровь. Тогда маленькая Анаид еще не знала, что она сама тоже колдунья, но научилась вежливо, но бесповоротно отказываться от предложенных ей лакомств и напитков.
— Нет, спасибо, — ответила она так, как учила ее Деметра.
— Не хочешь пить за мою красоту? Может, я некрасива?
Анаид явно совершила ошибку, так быстро разозлив Графиню.
— Пей, кому говорю! — сверкая глазами, прошипела Эржбета Баторий.
Поднося чашу к губам, Анаид лихорадочно думала:
«Противоядие тут изготовить не из чего! Впрочем, вряд ли питье отравлено. Ведь Графине налили из того же кувшина, а она спокойно пьет…»
Осторожно прикоснувшись к чаше губами, Анаид проглотила несколько капель. Питье было горячим и густым, слегка солоноватым, но вкусным. На цвет оно было темно-красным, почти фиолетовым.
«Наверное, это нектар диких цветов или сироп из диких ягод Карпатских гор».
Ничего больше не опасаясь, Анаид отпила большой глоток.
Тут девушка взглянула на Графиню, и у нее замерло сердце. В уголке губ Эржбеты Баторий сверкала капелька крови.
Анаид стало дурно.
«В кувшине кровь!»
— Кровь! — воскликнула она и отбросила чашу.
Графиня с надменным видом расхохоталась.
— Неужели кровь тебе не по вкусу?
Анаид подумала, что ее сейчас вырвет, но Графиня сжала ей горло рукой.
— Как тебя зовут, девушка? — прошипела она и поднесла свой талисман к самому лицу Анаид.
Признаваться было нельзя. Внезапно Анаид пришло в голову красивое имя матери Дориски.
— Орслоя, — прошептала она.
Графиня очень оживилась.
— Ну конечно же! Ты дочь Орслои! Орслоя — мудрая омниора! Я так и знала… Вот поэтому-то ты такая сильная! Что ж! Твоя кровь увенчает мою трапезу.
С невероятным проворством Графиня извлекла из прически острую булавку, воткнула ее в руку Анаид и выжала из ранки каплю крови так, что та упала прямо на талисман.
Анаид сдавленно вскрикнула.
«Теперь у Графини есть все! Отныне эта одиора непобедима, пока у нее на шее красуется талисман с волосами и кровью Избранницы!»
Она хотела приблизиться к Графине, но почувствовала ужасную слабость. Еще хуже девушке стало, когда та прижала свой талисман к ее груди.
— Ты моя. Ты сделаешь все, что я прикажу. Отныне ты принадлежишь мне!
Графиня сковала волю Анаид заклятием.
По мановению руки своей госпожи огромная и сильная, как мужик, Дорка взвалила Анаид на плечи и отнесла ее в затемненный угол покоев, где в стене красовались большие железные кандалы.
Достав из-за пояса ключ, Дорка расстегнула кандалы и просунула в них запястья девушки. Анаид
