людей от животных, поскольку речь демонстрирует логические и рациональные когнитивные процессы. Таким образом, несмотря на то, что Виктор выглядел как человек, он был умственно отсталым и стоял ближе к животным, поскольку к разумной речи оказался неспособен. Тот факт, что Виктор рычал и ворчал, вкупе с его почти животным поведением, по мнению многих, ясно это демонстрировал. В истории «дикого мальчика» граница между животным и человеком — или между безумцем и животным — оказалась практически стертой.
Хотя случай «дикого мальчика» Виктора — наиболее хорошо документированный пример того, что происходит с ребенком, выросшим вне человеческого общества, были и другие — и немало. Французский философ Жан-Жак Руссо приводил несколько истории детей, воспитанных дикими зверями, таких как «волчий найденыш», выросший в Гессе (Германия) и обнаруженный в 1344 г., и «медвежий найденыш» в Литве в 1694 г. К тому же был еще знаменитый случай с Петером из Ганновера, ребенком-дикарем лет 15 от роду, пойманным в 1724 г. неподалеку от немецкого города Гаммельна (того самого, который прославился своим Крысоловом). Также как и Виктор, он не умел разговаривать и жил в лесу «как белка», питаясь ягодами и орехами. Этот мальчик-дикарь вызвал в свое время огромный интерес и привлек внимание английского короля Георга I, когда тот приезжал с визитом в Ганновер. Петера привезли в Лондон, где он сделался объектом всеобщего любопытства — и едкой сатиры Джонатана Свифта. Он умер в 1785 г., дожив до сравнительно преклонного возраста, и был похоронен на кладбище церкви Св. Марии в Хертфордшире.
Петер и Виктор были самыми знаменитыми дикарями — но время от времени продолжали появляться и другие. Самым противоречивым был случай Камалы и Амалы, девочек, воспитанных волками, найденных подле индийского селения Годамури в начале XX столетия.
В 1926 г. в Индии местный священнослужитель и глава сиротского приюта преподобный Джозеф Амрита Лал Сингх написал письмо в газету «Калькутта Стейтсмен», рассказав невероятную историю о двух индийских девочках, находившихся на его, попечении. Преподобный Сингх утверждал, что однажды к нему подошел человек из Годамури, деревни в округе Миднапур, который сказал, что хочет показать ему кое-что любопытное. Когда Сингх пришел к нему домой, его подвели к клетке, выстроенной рядом с домом, в которой сидели две маленькие, совершенно дикие на вид девочки; хозяин утверждал, что изловил их в окрестных лесах. Позже Сингх заявил, что сам поймал их в октябре 1920 г., вытащив из волчьего логова, где они, судя по всему, воспитывались волками. Он забрал девочек в свой приют, где попытался вырастить. Все время, что они провели там, он вел дневник (не более чем ворох разрозненных страниц), в котором запечатлены его попытки «очеловечить» детей. Он пишет, что девочки вели себя как волчата: отказывались носить одежду, царапали и кусали всякого, кто набирался смелости к ним подойти, не желали есть приготовленную пищу, равно как ягоды и фрукты, по-собачьи лакали молоко из поставленной на пол миски, с аппетитом поедали сырое мясо и ходили на четвереньках, как животные. От этого у них были грубые мозоли на ступнях и ладонях, так что, похоже, они передвигались таким образом уже длительное время — если не всю жизнь. Сингх назвал старшую девочку, которая выглядела лет на восемь, Камалой. Младшая получила имя Амала, ей было от полутора до двух лет. Ни одна из них не умела говорить, поэтому они не могли указать, откуда они или каким образом они стали жить вместе с волками.
По словам Сингха, у обеих девочек был необычный режим сна: они просыпались около полуночи, чтобы пройтись, время от времени издавая звуки, которые Сингх описывает как «вой, похожий на волчий». В физическом отношении они не отличались от коренных жителей этого региона Индии, для которых характерны темная кожа, широкие лица и носы, но обе были низкорослые, а передвигались скачками, согнув корпус. Они не имели ни малейшего понятия о личной гигиене, отправляли естественные надобности, не смущаясь присутствия людей, при первой потребности, иногда вытирая ягодицы о землю, как делают после дефекации собаки. Сингх полагал, что это были скорее попытки избавиться от глистов, как и у собак, чем желание очиститься.
Девочки почти не проявляли интереса к человеческому обществу, но больше привязались к животным, жившим в окрестностях приюта, особенно к собакам. По словам Сингха, они также жевали траву, мелкие камешки и комки земли, как иногда делают собаки. Однако когда им давали сырое мясо на кости, они счищали его руками, а не глодали кость, как делают плотоядные животные.
В 1921 г. Амала заболела и умерла, предположительно от почечной инфекции. Камала, по словам Сингха, явно печалилась, а впоследствии стала несколько более общительной, подружившись с некоторыми приютскими детьми, а также с кошкой и щенком гиены, которого растили на территории приюта. Она в большей степени свыклась и с обществом взрослых людей, приучилась соблюдать гигиену в доме и могла пройти небольшое расстояние выпрямившись, хотя часто возвращалась к прежнему способу передвижения на четвереньках. Время от времени Сингх отмечал, что в ней снова берет верх дикарская природа. Например, когда неподалеку от приюта пала корова и ее окружили стервятники, девочка прогнала птиц и принялась поедать сырое мясо, отрывая его от костяка руками и грызя кости. Она умерла в 1929 г., предположительно от уремии (почечной недостаточности).
Случай этих двух девочек породил огромное количество споров, в основном из-за того, что единственные документальные свидетельства содержались в заметках Сингха, часто противоречивых. Большая часть «доказательств», касающихся их «волчьего» поведения, состояла из его ничем и никем не подтвержденных наблюдений; это натолкнуло ряд врачей и психиатров на мысль, что многие из них фальсифицированы. Некоторые из отчетов, принадлежащих перу Сингха, настолько противоречили данным медицинской науки, что большинство ученых вообще не верили, что девочки воспитывались волками, считая, что это была легенда, придуманная Сингхом ради повышения интереса к его приюту. Высказывалось предположение, что девочки могли страдать умственным расстройством и были брошены родителями — вполне обычное дело для той части Индии. Помимо того что в части заметок были неточности с научной точки зрения, никто не смог подтвердить факт существования того логова, где Сингх, по его заявлению, нашел детей.
Последующее развитие бихевиористского направления в психологии привело некоторых современных авторитетов в этой области к предположению, что девочки не были волчьими приемышами — скорее, несчастными, страдавшими от психического отклонения и проблем в поведенческой сфере. Хотя никто и не отрицал, что эти дети действительно существовали, идея о том, что их вырастили волки, была поставлена под серьезное сомнение. Однако время от времени даже сейчас, в наши дни, дикари — в основном юные — продолжают обнаруживаться.
Хотя данная работа и не предлагает детального изучения проблем, связанных с детьми-дикарями, нельзя не отметить, что само представление о подобных «найденышах» сильно повлияло на восприятие образа оборотня. Процесс шел в двух направлениях. Во-первых, стали еще более трудноопределимыми различия между человеком и животным. Продолжает ли первобытный зверь скрываться где-то под тонким «культурным слоем», покрывающим подсознание, даже если речь идет о самом цивилизованном человеке? Может ли он высвободиться из плена благодаря неким обстоятельствам или окружению? В XIX веке такое представление было поводом для бурных дебатов в обществе. Работы Чарлза Дарвина бросали вызов — и продолжают это делать по сей день — ведущим доктринам церковного учения, утверждая, что человек, которого полагали целиком и полностью творением Божьим, на самом деле не так уж далеко ушел от шимпанзе. Даже в конце XVII и в XVIII веке исследователи таких мест, как Борнео, описывали покрытых шерстью и похожих на обезьян «людей», живших в лесах, — возможно, они говорили об орангутанах. Возможно ли, чтобы человек вернулся к своим животным истокам под действием определенных обстоятельств?
Во-вторых, существование «найденышей-дикарей» повлияло на «концепцию вервольфа» в том отношении, что усилило представление о таком состоянии как о результате «заклятия» или «несчастья». Вполне возможно, что многие из «найденышей-дикарей» были психически больными или отсталыми, и это приводило к тому, что родители бросали их в лесу. Их поведение в человеческом обществе было результатом умственной неполноценности и дикости обстановки, в которой они росли. Они не несут за это ответственности: они всего лишь жертвы обстоятельств.
