дополнен легендами. Будто бы Мелетий, не желая все договаривать до конца, дополнял свои фразы ораторскими жестами своей руки. To складывал свои персты для жеста епископского благословения, то для крестного знамения, то просто разделяя персты. И вот, когда он соединял и уравнивал три перста с мыслью ? богоравенстве во Св. Троице, от его знамения исходило сияние. ? поздних русских перепечатках этого греческого жития y нас в Москве в XVII в. наши старообрядцы усматривали оправдание двуперстия.
Так естественно, что Мелетий, выдвинувшийся среди омиев, и в данном случае проповедовал омийство. Человек он был знатный, богатый, имевший поместье около сирского города Мелитины, светски образованный. Он вращался в обществе Акакия с момента «датированной веры» (4-я Сирмийская формула) – 359 г. После низложения Евстафия Севастийского на Мелитинском соборе Мелетия возвели на кафедру Севастия. Но с паствой y него вышла какая-то ссора. Он ушел в сторону от дел и жил как обеспеченный человек в деревне около Верии. На большом соборе Селевкийском он был даже в группе Акакия и подписал крайнюю Акакиеву формулу. Был Мелетий на стороне Акакия и в памятную ночь прений под 1 января 360 г. ? Константинополе и подписал Никскую формулу. Был и участником Константинопольского собора 361 г., который низложил омиусиан (!!).
Как же из этого последовательного «омия» вышел столп ІІравославия и председатель II Вселенского собора?
Вот это довольно характерный пример переживаний в восточном православии, казавшемся Западу безнадежным арианством. A между тем здесь главный путь от омийства лежал к Никейской вере. Вероятно, Мелетий начал переживать внутренний поворот к никейству под влиянием именно паствы Антиохийской. ? судьбе его происходят какие-то резкие и необъяснимые для нас перемены. Государственная власть уже через месяц после его торжественного водворения на кафедре считает своим долгом круто повернуть и просто прогнать его. Причины для историков остаются загадочными. Иоанн Златоуст говорит, что Мелетий напугал власти тем, что произвел много экскоммуникаций в Антиохии. Кого же он изверг? Златоуст говорит так: «Он избавил город от еретического заблуждения и отсек гнилые члены от остального тела». Если так, то, значит, он ударил по официальным омиям (а внутренно – арианам). Блаженный Иероним сообщает: Мелетий «принял к себе пресвитеров, раньше низложенных Евдоксием». Стало быть, он оправдал забитых арианским начальником православных, хотя бы и в умеренной форме омиусианства в его умеренном Никейском истолковании. Св. Епифаний Кипрский пишет: «…принял в общение тех, которых ранее анафематствовал». Это уже походит на разрыв с омийством, которое его возвело на кафедру Антиохии. Откуда же этот разрыв? Иероним говорит: «…по причине внезапного изменения им веры (exilii justissima causa subita fidei mutatio)»; походит на т?, что Мелетий сказал свою «дипломатическую» выборную речь прямо ради взятия власти, с умыслом восстановить чистое православие, к которому он невидимо извне, но решительно пришел. Изгнание Мелетия выполнено по указу императора, т.е. насильственно (в 361 г.).
Если бы Мелетий при его повороте к Никее остался в Антиохии, то, может быть, и вопрос ? сближении его с «евстафианами» (с Павлином) разрешился бы. Но удаление Мелетия опять заострило полярности между группами. На кафедру Антиохии правительство возвело Евзоия, под омийской овчиной старого арианствующего волка. Конечно, евстафиане-павлиниане еще более отдалились от официальной Антиохийской церкви.
Когда Мелетий в 361 г. по распоряжению того же Констанция, который его и выбирал, был лишен своего места, православно устремленные элементы его паствы не пожелали принять Евзоия и собирались в одной удержанной ими церкви в «старом городе» (?? ?? ??????).
? сожалению, старые евстафиане, теперь руководимые узким и нетерпимым Павлином, не желали объединиться с Мелетием, утвердившим «три ипостаси», ибо упрямый Павлин шел за слепоузким Римом. Для него допустима была только «миа ипостасис», как синоним «миа усиа» (Сердикское недомыслие!).
Антиохийские (мелетианские) отцы, прибывшие к Афанасию на Александрийский собор 362 г., установили, по существу, их троичное единомыслие с павлиновцами, но видели, что нужен еще долготерпеливый сговор, чтобы преодолеть углубившееся недоверие упорствующих павлиниан, особенно самого их вождя.
Вполне понятно, что Афанасиев Александрийский собор 362 г. пожелал направить к этой ромофильской антиохийской группе очень мягкое братское увещание к миру. Поручил его увезти и лично передать павлиновцам через свою особую депутацию. Персональный состав депутации должен был импонировать Павлину своей естественной дружественностью, римским духом. Возглавлена была депутация западным епископом Евсевием Веркельским (Верчели), возвращавшимся теперь из африканской (Констанциевской) ссылки домой. ? самой Антиохии в этот момент оказался тоже возвращавшийся домой на Запад из Фиваидской ссылки епископ Лукифер Каларисский. Депутация от Александрийского собора привезла свой умиротворяющий «томос». A чуть раньше ее прибывший в Антиохию неистовый Лукифер, можно сказать, уже свел с ума и без того узенького Павлина. Лукифер, как латинский невежда, видел в «Трех Ипостасях» (василианских, a теперь и мелетианских и даже афанасиевых) чистое арианство. Лукифер вдохновил Павлина быть неподвижно упорствующим и впредь. И для укрепления позиции Павлина он убедил его принять из рук одного только его, Лукифера, епископскую хиротонию, как в исключительном случае, ради спасения самой веры. Евсевий Веркельский, видя здесь неудачу своего соборного посольства, не вступил в общение ни с той, ни с другой стороной в Антиохии. Но, направляясь к себе на Запад, Евсевий добросовестно извещал восточные церкви ? постановлениях Александрийского собора 362 г. и содействовал их принятию и применению на практике. Равно как и Иларий Пиктавийский то же делал на Западе – в Галлии и Италии.
Многие епископы Ахаии, Македонии и на Западе – в Испании и Риме – с папой Ливерием во главе подписывали александрийские постановления 362 г. ? принятии в общение в сущем сане всех приемлющих Никейскую веру.
? Антиохии же после активности неистового Лукифера Каларисского разрыв между «староникейцами» (Павлин) и умеренными (Мелетий) только углубился.
A в Александрии даже при язычествующем Юлиане враги Афанасия добились ссылки его якобы за обращение в христианство каких-то ?????????, так называемых язычествовавших видных дам из светского общества.
Борьба партий после Юлиана
С Юлианом угасла династия Константина Великого. Кровавая баня тотчас по смерти последнего подготовила этот династический конец.
Армия получила привычную свободу подымать на щите своих любимцев. Теперь армия провозгласила императором молодого генерала Иовиана, правда всего на 8 месяцев (июнь 363 г. – февраль 364 г.), до его неожиданной преждевременной смерти. Он не доехал даже до столицы после унизительного мира с персами. Иовиан был уже христианином по своей семье. Но религией не был заинтересован. Был не злой, но чувственный человек. Римский историк Аммиан Марцеллин так характеризует Иовиана: edax et vino Venerique indulgens. Епископы в Антиохии и Афанасий письменно из Александрии просили Иовиана позаботиться «о вере кафолической». Но Иовиан уклонился от каких-либо обязательств. Заявил, что он не желает никому зла, как бы кто ни веровал. Все церковные партии опять вернулись к свободной взаимной борьбе.
Свобода борьбы партий
Осенью 363 г. возвращается в Антиохию Мелетий и собирает собор. Откликаются на призыв 27 епископов. Мелетий просто и прямо предлагает им декларировать, что они держатся веры Никейского собора 325 г. Следовательно, это было актом простого присоединения к решению прошлогоднего Афанасиева Александрийского собора 362 г. B соборный акт свой Мелетий вносит и самый текст Никейской
