Протекли столетия, и колода Таро разделилась, распалась. Старшие Арканы, обособившись от Младших, образовали свой замкнутый круг, посвященный исключительно оккультным проблемам – современные исследователи запредельного широко оперируют выражением «22 Аркана Таро», когда речь заходит об эволюции мироздания. Младшие Арканы «опростились», утратив принадлежность к Великим Секретам, где- то в центре Средневековья отринули от себя пажей, обогатившись двумя джокерами («joker» переводится как «шутник»), и предстали перед нами в виде современной колоды из 54 (52 мастевых плюс 2 джокера) карт – ныне они используются для бытовых гаданий, карточных игр и фокусов.
Вот какая удивительная колода должна, по-видимому, считаться самой ранней в мире. И хотя первая книга о колоде Таро, написанная в форме диалогов, появилась в Венеции в 1575 году, но авторство в признании древнеегипетского приоритета принадлежит Курту де Гебелину – его монография «Игра Таро» вышла в Париже в 1781 году.
Если попытаться вообразить руководящие мотивы безвестных создателей карт, то среди них вряд ли отыщутся злые или извращенные намерения. Развлечь, избавить от скуки, напомнить о бренности бытия – вот что, судя по всему, занимало умы безымянных изобретателей. И вряд ли кто-либо из них заранее замысливал иссушающее и полубезумное психологическое состояние, именуемое коротким сильным словом – азарт.
Бытует поверье – тот, кто однажды возьмет в руки колоду карт, обречен: рано или поздно ему неизбежно придется взять ее в руки вторично. Расстаться с ней навсегда окажется выше его сил. Из-за того самого азарта. Из-за пагубной страсти, способной поглотить человека.
Потому-то иногда указывают на карточных фокусников – вот-де кто потворствует азарту! Вот кто своими жульническими трюками затягивает людей в колдовскую пучину! Но это абсолютно неверная точка зрения. Не спорю, карточные чародеи стремятся завладеть вниманием публики. Да, карточные волшебники стараются захватить зрителей своим искусством. Технологичность профессии тут очевидна. Однако азарт, возбуждаемый у аудитории развлекательными мистификаторами, никогда не перехлестывает запретных рамок. Он просто иного рода – неизбежно кратковременный, строго дозированный, он к тому же еще и является эстетически-окрашенным.
В отличие от азарта подлинного. Игрового. Не одерживаемого никакой эстетикой.
– Мы хотим официально ограничить его в правах! – заявили два молодца, едва появившись на пороге.
Франция. Марсель. Контора нотариуса Лорена Айкарди.
– Добрый день, господа! – Айкарди поднял голову и взглянул на шумных посетителей через очки. – Присаживайтесь. Если я правильно понял, вы пришли с жалобой? На кого?
Парни переглянулись.
– У нас не жалоба, – произнес один из них. – У нас просьба. Речь идет о Жан-Жаке, сыне здешнего купца.
– Да, это имя мне знакомо, – кивнул нотариус. – И в чем суть дела?
– Мы скоро отплываем в Александрию, – сказал второй. – Так, – откликнулся нотариус.
– А Жан-Жак – неисправимый игрок в карты.
– Он взял ваши деньги в долг и не отдает? – поинтересовался Айкарди.
– Нет, – отрицательно покачал головой первый. – Мы берем его с собой.
– В качестве партнера по игре?
– Нам не до шуток, мсье. В качестве матроса нашего торгового судна.
– Насколько мне известно, – Айкарди откинулся на спинку стула, – матросам после трудовой вахты не только не возбраняется, но даже рекомендуется получше отдохнуть. Например, путем игры в карты.
– Это так, но мы опасаемся, что он будет отдыхать таким образом весь рейс – туда и обратно. Да еще там, в Александрии, пока мы будем разгружаться. Он не выпускает карт из рук.
– Н-да, – хмыкнул нотариус. – Значит, пока вы будете разгружаться, он станет картежничать в сторонке. И вероятно, не один, а в компании с другими матросами. Стало быть, разгружать грузы придется местным докерам. Которые, безусловно, потребуют платы. И перед вами встанет вопрос, для чего же вы набирали марсельский экипаж? Точно такая же ситуация с устранением от палубных обязанностей может возникнуть и по дороге… Скажите, каким образом у вас оказался этот Жан-Жак?
– Видите ли, мы везем товары его отца. А он очень просил нас сделать человека из его непутевого сына, привить ему вкус к коллективному труду.
– Понимаю… Что вы предлагаете?
– Можем ли мы составить официальную бумагу – да, мы берем Жан-Жака, но на таких-то условиях?
– Разумеется. Нет ничего проще. Диктуйте. В окончательной редакции текст документа выглядел так: «Жан-Жаку предписывается:
– не брать в руки карт на борту корабля;
– не брать в руки карт во время стоянки в Александрии;
– не брать в руки карт после возвращения в Марсель – в течение 8-ми дней.
В случае нарушения этого соглашения ответчик обязуется уплатить штраф – 50 флоринов золотом».
Через полчаса в ту же контору был приведен запойный картежник, и под официальной каллиграфией оказалось три подписи. Завершив процедуру, нотариус проставил год – 1381-й.
Значит, жители Западной Европы вовсю играли в карты уже в XIV веке? Не слабо.
И еще одно подтверждение. В 1393 году итальянский хроникер Жан Морелли из Флоренции предсказал опасность чрезмерного увлечения карточной игрой, назвав ее «дикостью, картежничест-вом, приводящим к окостенению мозгов». Что ж, крепко сказал. От души. В духе ренессансного гуманизма.
