4. Правый указательный палец выводится в сторону, а нижняя (сдвинутая' карта прижимается правым средним пальцем к лицевой стороне верхней полуколоды (на рис.31д приведен вид слева, причем левая рука убрана).
5. Правая кисть, в которой удерживаются верхняя полуколода и нижняя (сдвинутая) карта, прижатые друг к другу, смещается в сторону исполнителя (на рис.31е показан вид слева, причем левая рука убрана).
6. Правая рука, в которой находятся бывшая верхняя полуколода и прежняя нижняя карта колоды, помещает их под бывшую нижнюю полуколоду; при этом левые безымянный палец и мизинец отгибаются вниз (рис.31ж).
'Политика – настолько грязное занятие, что заниматься ею могут только джентльмены в белых перчатках', – этот афоризм Уинстона Черчилля мне напомнил Саймон Кармель, когда мы беседовали с ним за чашечкой кофе в уютном баре Центрального Дома работников искусств под названием 'Старый рояль'.
– Даже великие иллюзионисты иногда участвовали в политических акциях, – написал Кар-мель на листочке бумаги.
Саймон Кармель. Человек, бросивший вызов собственному несчастью. Глухонемой от рождения, он задался целью доказать окружающим свою полноценность. Неустанные тренировки в произношении звуков, непрерывные упражнения для развития голосового аппарата, изматывающие бесконечные повторения – все это в конце концов принесло свои плоды. Поразительно, но факт – помимо родного английского, Саймон овладел еще немецким и русским языками. Мало того – получив ученую степень доктора философии, Кармель, антрополог и фольклорист по образованию, ныне работает в Рочестерском технологическом инстигуте, расположенном в штате Нью-Йорк, США. 'Адали мне силы жить с улыбкой – фокусы!', – утверждает он. Такому можно поверить, ибо Саймон, показавший свой первый иллюзионный трюк в возрасте 4-х лет, сейчас является признанным авторитетом в области сценических чудес. Достаточно перечислить лишь некоторые этапы его чародейской карьеры: в 13 лет он побеждает в городском чемпионате фокусников (г. Балтимор, шт. Мэриленд), позже занимает 2-е место на Всеамериканском конкурсе глухих волшебников (1970 г., г. Миннеаполис, шт. Миннесота), затем получает первый приз на 3-м Всемирном фестивале глухих чародеев (1990 г., г. Лейпциг, Германия). С 1992 года Саймон Кармель – вице- президент, а с 1993 г. – президент 'Магического круга N4' Международного Братства Фокусников (IBM); в 1996 году он являлся Генеральным директором Оргкомитета 7-го Всемирного фестиваля глухих фокусников. Чрезвычайно серьезный послужной список.
Сидя за столиком в 'Старом рояле', мы обсуждали с Кармелем различные проблемы зрелищной мистификация. А перед тем, как разговор свернул на тему 'Политика и волшебство', Саймон продемонстрировал мне карточный трюк из своего репертуара – предложил выбрать карту, вложить ее в колоду, после чего поднялся и выполнил 'Карточный водопад', пустив карты по воздуху из одной руки в другую (см. рис.5). Молниеносно преодолев межкистевое пространство, цветной рокочущий поток улегся в нижней ладони, но одна карта, акробатически крутнувшись в воздухе, отлетала в сторону и, нехотя перевернувшись один или два раза, безмолвно легла на столик. Та, которую я выбрал и запомнил.
Трюк этот включает в себя несколько тайных престидижитатор-ских приемов:
1. Развернув колоду в веер лицом вниз, исполнитель предлагает зрителю взять любую карту и запечатлеть ее масть, и значение в своей памяти.
2. После того, как зритель вложит свою карту в колоду, фокусник немедленно выполняет вольт, перенося эту карту на верх колоды.
3. Приподнимаясь из-за столика, чародей вкладывает карту зрителя куда-то в середину колоды – так, чтобы данная карта оставалась выдвинутой из колоды (со стороны ее правого длинного ребра) на 2– 4 см (рис.32а).
4. Волшебник выполняет 'Карточный водопад', при этом выдвинутая в сторону карта вылетает из карточного потока автоматически (рис. 32б).
– Вы показали удачное фокусное использование жонглерского 'Карточного водопада', – сказал я Кармелю. И добавил: – Того «Водопада», который впервые явил российскому зрителю французский гастролер Бернар-Мариус Казнев.
С этого момента в наш разговор вклинилась тема политики.
– Робер-Удэн, – черкнул на листке Саймон. И, тыкая пальцем в написанные буквы, с трудом проговорил: – Он тоже участвовал в политической акции.
Да, это было правдой. Осенью 1856 года великий французский иллюзионист посещал Алжир с иллюзионно-политической миссией. Его задача не выходила за пределы привычной для него деятельности – демонстрации развлекательных мистификаций. Иной являлась лишь окраска представлений – Робер-Удэн всячески подчеркивал свое всемогущество. Согласно инструкции, полученной им еще в Париже от полковника Неве из политического бюро министерства иностранных дел, сверхзадачей каждого исполняемого трюка должна являться одна и только одна идея – Франция всесильна, и бороться с ней бесполезно. Когда алжирский вояж Робера-Удэна завершился, стало ясно – серьезного воздействия на арабское антиколониальное движение он не оказал. С иллюзионной точки зрения гастроли великого чародея прошли необыкновенно удачно – он не «завалил» ни одного трюка, а эффективность их исполнения оказалась выше всяких похвал. Скажем, после иллюзиона «Расстрел», когда зрители стреляли в маэстро из пистолетов, а он с улыбкой выплевывал «пойманные» зубами пули на тарелочку – по окончании этого опасного триллерного трюка многие зрители вскочили и с криками 'Шайтан! Аллах!' бросились прочь из театра. Успех и далее сопутствовал ему, однако после его отъезда арабская освободительная борьба разгорелась с новой силой. Фактически, хитроумная затея Министерства иностранных дел провалилась.
– Они оба – непревзойденные артисты, – с усилием выталкивал слова Саймон Кармель. – Оба! Только Робер-Удэн мастер крупных иллюзионов. Механическая техника. А Казиев – престидижитатор. Ловкость рук. Трюки с картами. В этом разница.
Под сводами 'Старого рояля' зазвучала музыка. Полились проникновенные мелодии ансамбля Поля Мориа – лирические и зовущие к наивности чувств. Отчего-то подумалось о криках чаек над пустынным пляжем, о прогулках по узким улочкам с уходящими вниз тротуарами, о юной любви, когда по ту сторону единственного окна льет бесконечный дождь… О любви?! Но ведь ей было 24 года, а ему – 47 лет.
– Хорошая музыка, правда? – донесся до меня голос Кармеля. – Если хотите, можете называть меня
