догадка. Но с нею появился, пусть робкий, лучик надежды.
Он пристально посмотрел на пальцы руки, протянутой над бездной, повернулся, повторил опыт. Существовала самая ничтожная вероятность того, что где-то здесь кроется ответ.
Снова взгляд на пропасть. Он уже долгое время шел по освещенным коридорам и комнатам. Тьма, наполнявшая Башню ближе к выходу, давно рассеялась; давно отпала нужда в его лучевом щупе, и незачем было смотреть сквозь черные зеркала перед глазами, чтобы «увидеть» дорогу. Поэтому он выбросил щуп вместе с другими приборами, когда избавлялся от лишнего веса.
В чем сейчас сильно раскаивался.
Ведь… что, если пропасть — не более чем иллюзия, всего лишь искаженная перспектива. Возможно, ее ширина не превышает ярда; возможно, законы оптики в Башне искажены, отчего ярд и кажется в сотню раз больше своей действительной длины. Все возможно.
А если так, то этот обманчивый эффект должен срабатывать при строго определенном угле зрения — в данном случае, с его стороны пропасти. Таков принцип действия перспективы. И каким бы образом маги Тревелона ни проникли в Железную Башню, когда намечали путь, по которому должен был следовать вор, они, что вполне вероятно, смотрели на бездну сверху вниз; возможно, что с этого угла она показалась им шириной в ярд или в два, и, поскольку человек в состоянии легко перепрыгнуть через такую преграду, они просто не сочли нужным обозначать ее на карте.
Кирин всесторонне разобрал свое предположение. На это ушло не много времени. Особо долго прикидывать было незачем, просто бесполезно.
Это был единственный шанс. Слабый, призрачный, но все-таки шанс. «А хоть какой-то шанс все-таки лучше, чем вообще никакого», — с мрачной усмешкой подумал он.
Итак, надо попытаться перепрыгнуть через пропасть.
Если его догадка верна, он благополучно приземлится перед дверью в комнату с сокровищем.
Если же он ошибся, то его поглотит бездна.
По крайней мере, быстрая и достойная смерть…
Он пригнул.
15. ТРИУМФ ВАЛЬКИРИЯ
Вот уже долгое время Темуджин ждал перед порталом, ведущим в чрево Железной Башни. Ночь казалась ему бесконечной, но в конце концов над Пелизоном забрезжило тусклое серое утро. Он продолжал ждать, не чувствуя ни голода, ни усталости.
Прошло еще немало часов, и вот наконец в проеме показался Кирин. Почти голый, вместо одежды — жалкие клочья, все тело в синяках, кровоподтеках, пятнах грязи. Но темные глаза на худом, изможденном лице блестели торжеством.
Он прижимал к телу сверток размером с человеческую голову. Ноша была завернута в великолепный, искрящийся темным пурпуром шелк, но сквозь складки ткани проскальзывали слабые переливы света. Судя по осторожности, с какой вор держал сверток, ноша была не из легких.
Темуджин поспешил к порталу, где Кирин, устало прислонившись к косяку, молча смотрел на товарища с болезненной усмешкой.
— Что ж, дело сделано, — хрипло сказал землянин. Он не добавил «ценой моей шкуры», хотя имел на то полное основание. Но подобные пустяки отошли на второй план. Стоило ему верно вычислить иллюзорность последней преграды, и дальше все пошло как по маслу. Дверь растворилась от первого прикосновения. За ней он обнаружил комнату с алтарем из грубо отесанного камня, а на нем — огромный кристалл, завернутый в искрящиеся шелка.
Обратный путь не представлял сложностей: просторный коридор без каких-либо препятствий, который вывел его напрямую к входному порталу, ничем не напоминал полный неожиданных поворотов и неприятностей путь в глубину Башни. Тело было разбито, силы — истощены, но Кирин торжествовал.
Он совершил то, чего не смог сделать никто из живших с начала Времен. Он выкрал сердце Ком Язота, он прижимал к груди ключ к господству над Вселенной.
Темуджин приближался быстрыми, неожиданно легкими шажками, вытянув вперед руку.
— Дай мне его! — пропыхтел маг-коротышка. — Тебе хорошо заплатят.
Кирин бесконечно устал — вот почему, хотя и отметил, что в поведении мага есть нечто странное, не придал тому значения. Будь он в обычной форме, его, несомненно, насторожил бы и необычный блеск в глазах Темуджина, и полное отсутствие выражения на лице, и безжизненный механический голос. Однако детали прошли мимо сознания землянина.
— Да уж конечно, — пробурчал он, нетерпеливо оглядываясь. — Где Каола?
— Отдыхает неподалеку. Давай же «Медузу»!
— Сейчас. От Зарлака с карликами никаких вестей?
— Ничего. Все тихо. Отдай мне камень и… Кирин вдруг весь напрягся. В глазах мелькнула подозрительность.
— Да-да, конечно. Но, знаешь что, давай сначала на него посмотрим. Мы оба столько натерпелись из-за этой стекляшки, что не худо бы и взглянуть, ради чего рисковали своей шкурой. — Он развернул шелка и поднял камень на свет так, чтобы Темуджин тоже мог его видеть.
В руках землянина посверкивал овальной формы кристалл, тусклый, затянутый изнутри дымкой. Неограненный, грубо отесанный, он больше всего походил на большое стеклянное яйцо. На вес — чистый свинец.
За его оболочкой издавал слабое свечение застывший вьющийся жгут. По поверхности камня маленькими звездочками вспыхивали огоньки. Он испускал свет — бледно-зеленый с золотом. Свечение в жгуте вяло, как бы нехотя, усиливалось и опадало, пульсируя, точно сердце. И так же волнами разливался исходивший от камня свет.
Кирин присвистнул:
— Недурно! — Затем пристально посмотрел на мага.
Стоило вору снять покровы, как Темуджин, от одного лишь взгляда на «Медузу», застыл, точно изваяние. Он стоял не шелохнувшись, с внезапно помертвевшим лицом, без признаков жизни.
— Эй, что с вами? — встревожился Кирин, в волнении забыв, что вид «Медузы» парализует волю любого, кроме того, кто держит камень.
— Я… подчинен… воле Зарлака, — глухо проговорил Темуджин. — Но взгляд… на кристалл… разрушил чары. Теперь ты… мой хозяин!
— Что-о?! Как мог Зарлак…
Темуджин продолжал глухим, безжизненным голосом — так говорит человек непослушными, онемевшими от новокаина губами:
— Скрытный подкрался к нам вскоре после того, как ты вошел в Башню… Карлики схватили меня и девушку… он что-то проделал с моим разумом… подчинил меня своей воле…
— Что он вам приказал? — Кирин быстро мрачнел.
— Дождаться тебя… забрать камень… подчинить тебя его чарам…
— Мы внесем изменения в план!
Холодный, скрипучий голос несся откуда-то слева.
Кирин круто повернулся и увидел, как разошлась в стороны земля, открыв потайной туннель за хитро замаскированной, оснащенной ловушками дверью. Не удивительно, что его тепловой индикатор не обнаружил логово карликов Смерти! Они дожидались своего часа под землей, в туннеле, пока он в это время ощупывал детектором поверхность плато.
Зарлак стоял в дверном проеме, предусмотрительно отворотив лицо в сторону, чтобы не попасть под ужасную власть кристалла. За его спиной сбились в кучу уродливые трехглазые человечки. Их глаза прикрывали повязки из черной материи, оберегающие карликов от «Медузы». Множество бородавчатых лапок цепко держали Каолу.
— Умно придумано! — Кирин криво усмехнулся. — Сочувствую, но только техника тебе не поможет. У меня в руках «Медуза», и ты не осмелишься напустить на меня свору своих слуг. С завязанными глазами они сражаться не смогут, а если хоть раз взглянут на камень… они уже станут моими слугами, разве нет? — Он выдавил из себя хриплый смешок. — Похоже, тебе мат, Зарлак.
— Вовсе нет, — мягко возразил Зарлак. — Во всяком случае, пока у меня твоя «королева», землянин. —
