– Конечно.
– Что же они говорят?
– Ничего, – покачал головою Мак-Глусски. – Мне кажется, что они, правда, ничего не знают об убийстве. Я им верю; по крайней мере одной из них, хотя не имею причин сомневаться в словах другой. Я, конечно, еще раз допрошу их, так как не успел этого сделать как следует, но допрошу уже после нашего совещания.
– Почему? – изумился следователь. – Не лучше ли допросить их сейчас? Если их прижать как следует в угол, то мы, пожалуй, получим важные сведения.
– Я склонен думать то же самое, – заявил инспектор, – но все же считаю, что время еще не пришло. То, что они скажут, может сбить нас и навести на ложный след. Я убежден, что они не знают о преступлении.
– О мисс Корацони вам ничего неизвестно, кроме того, что вы прочли из анналов?
– Ничего. Я прочел все существенное.
– Ее жизнь в Нью-Йорке, – спросил следователь, – была, значит, безупречна?
– Вполне, – последовал ответ.
– В ее характере не было ничего странного?
– По крайней мере, я ничего не знаю.
– Мне говорил мистер Картер, – произнес коронер, – что убийство совершено не в самой спальне, а в смежной с ней комнате, и труп уже потом был посажен в кресло. Какого вы мнения по поводу этих соображений?
– Вполне с ними согласен.
– Относительно того, каким способом было совершено убийство, мистер Картер ничего не говорил мне. Он, вообще, держался в стороне, словно дело его совсем и не интересует. В пальцах левой руки покойницы я нашел баночку, очевидно из-под яда, но в ней осталось слишком мало для того, чтобы можно было, хотя бы по запаху, определить, с каким именно ядом имеем мы дело. Вскрытие трупа назначено на завтра, но я думаю, что и оно ничего нам не даст. Ваше мнение, инспектор?
Мак-Глусски бросил на Картера многозначительный взгляд.
– Мне кажется, – проговорил он, – что по этому поводу лучше всего обратиться к моему другу. Хотя я уверен, что у меня с ним одинаковый взгляд и на это, но интересно выслушать именно его мнение. Позвольте мне, однако, раньше предложить вам один вопрос.
– Пожалуйста.
– Скажите, – серьезным тоном начал Мак-Глусски, – вы заметили знаки насилия на теле покойной?
– И да, и нет, – нерешительно произнес коронер.
– То есть? – вопросительно вскинул на него глаза инспектор полиции.
– Я заметил на левой стороне шеи маленькое пятно синеватого цвета. Это мог быть след от удара или толчка, но совершенно также это мог быть и знак, с самого рождения имевшийся у Корацони.
– Это пятно заметил и я, – кивнул головой Мак-Глусски, – но в то время оно было гораздо меньше. Завтра оно будет еще больше, послезавтра... Однако, к этому мы еще вернемся. Я умолчу о том, что думаю по поводу этого пятна, но заявляю что, по-моему мнению, при жизни Адели этого пятна не было.
– Гм, – задумчиво произнес следователь.
Картер во время этого разговора сидел молча, устремив взор в потолок, как бы читая что-то, понятное ему одному.
– А вы видели это пятно, мистер Картер? – обратился к сыщику коронер.
– Да, – кивнул он головой, – заметил. Вполне присоединяюсь к мнению Джорджа, что пятно появилось только вчера.
– Та-а-ак, – протянул следователь. – Скажите, покончила Адель Корацони сама с собой, проглотив яд, находившийся в найденной при ней баночке, или нет?
– Нет! – резко проговорил Ник.
– Но тогда каким же образом...
– О, – с легкой усмешкой произнес Картер, – Адель Корацони погибла, действительно, от яда, но не сама приняла его.
– Как же ввели яд в организм, по вашему?
– Я думаю, – медленно заговорил сыщик, – что в баночке заключался сильный яд, введенный в организм именно там, где находится синеватое пятно.
– Черт знает, что такое! – выругался коронер. – Вы это серьезно, мистер Картер?
– Очень серьезно.
– Да, – сознался чиновник. – С этой стороны я еще не рассматривал происшествия. А вы что скажете на это, мистер Мак-Глусски?
– Вполне присоединяюсь к мнению Ника, – получился ответ.
– Что вы думаете по поводу связи между обоими убийствами? – проговорил коронер, снова обращаясь к Нику.
