Ник Картер полагал, что директор немедленно позовет его к себе, как только обнаружится исчезновение Занони, что должно было случиться во всяком случае не позже раздачи утреннего завтрака, и действительно он не обманулся.
Еще прежде, чем на галерее началась раздача завтрака, перед камерой № 78 появился Стетсон и заявил мнимому Кону, чтобы он сейчас же шел за ним в кабинет директора.
– № 78 останется здесь у меня, а вы отправляйтесь опять на свою работу, – как можно более спокойным тоном приказал директор. Но как только за надзирателем закрылась дверь, он вне себя подошел к сыщику и шепнул ему взволнованным голосом:
– Представьте себе, эта дьявольская женщина сбежала!
– Это я мог бы сказать вам уже сегодня в час ночи, – спокойно возразил ему Ник Картер.
– Помилуйте, но в таком случае отчего же вы меня не предупредили?
– Потому что я сидел в камере в качестве арестанта Кона, и сторож засмеялся бы мне в лицо, если бы я потребовал от него, чтоб он повел меня ночью к вам.
– Это, конечно, верно, – грустно промолвил директор.
– Мало того, я и в то время мог бы только сообщить вам о совершившемся факте, и вы все равно уже не поймали бы Занони так же, как не можете поймать ее и теперь.
– Но как же вы узнали о бегстве этой женщины?
– Сегодня ночью она не вернулась больше в камеру после того, как появилась опять в виде привидения.
– То есть как это появилась? – совершенно озадаченный, спросил директор. – Черт возьми, так неужели действительно...
– Занони играла роль привидения, как я вам и говорил?.. Как видите – да!
– Я решительно отказываюсь понимать, – сознался директор и, точно совершенно обессилив, опустился в кресло. – Муллен уже докладывал мне, что он стрелял в привидение из револьвера калибра 44.
– Совершенно верно, и поэтому-то ему и удалось сломать этой Занони ребро.
– Неужели? – чрезвычайно заинтересованный, воскликнул директор. – Вот это меня радует!
– Да, но это и было причиной, почему Занони уже не вернулась в свою камеру. Ей пришлось бы там объяснить происхождение ранения, а это, конечно, ее совершенно не устраивает. Поэтому-то Рулоф, который действительно все эти годы живет по соседству с Даннеморой, сжалился и согласился дать ей возможность бежать.
– Рулоф! Рулоф! Все этот проклятый Рулоф! – окончательно рассердился директор.
– Да, именно Рулоф, и Рулоф – инициатор всего. Скажу вам по секрету, директор, этот Рулоф есть единственный человек, от которого через день еще можно будет узнать местопребывание Занони! Поэтому будем надеяться, что Прейсу удастся разузнать, где именно он находится. А кстати, что, он еще не явился к вам с докладом?
– Нет еще! Но отчего же вы говорите с таким ударением 'через день'? – спросил директор, уже чуя что- то недоброе.
– Потому, что доктор Кварц назначил бунт на послезавтра вечером, – ответил сыщик и рассказал пораженному директору все, что узнал сегодня ночью.
– Хорошо же! – сказал директор со злобной решительностью, когда сыщик окончил свой рассказ. – Пусть начинается бунт, мы примем свои меры!
– Будьте очень осторожны! – продолжал Ник Картер. – Вы хорошо сделаете, если примете эти меры заблаговременно и будете наготове каждую минуту. Я твердо убежден, что Кварц назвал мне не тот срок, который на самом деле назначен для начала бунта.
– Но почему же?
– Очень просто: дело в том, что этот Кварц и не думает даже помочь Кону бежать. Очень ему нужен человек, который будет знать потом его секрет. Голову даю на отсечение, что смертный приговор Кона уже давно подписан. Поэтому-то я и думаю, что доктор Кварц скрыл от меня свои настоящие намерения.
– Другими словами, мистер Картер, вы боитесь, что бунт может разразиться каждую минуту. Хорошо, – продолжал директор, когда сыщик утвердительно кивнул головой, – я приму все меры предосторожности, а доктора Кварца еще сегодня переведу в другую камеру.
– Ради Бога, не делайте этого, вы только погубите весь мой план! – вскричал Ник Картер.
Директор с удивлением посмотрел на него: он не понимал смысла его слов.
– Но позвольте, – спросил он, совершенно озадаченный, – что же можно сделать лучше, как задушить бунт в самом зародыше?
– Да не будьте же так близоруки, – возразил сыщик, уже закуривший свою любимую трубку. – Предположим, вам действительно удалось бы подавить этот бунт и временно обезвредить доктора Кварца, этого главного зачинщика, – чего же бы вы этим достигли?
– Как чего? Я держал бы впредь своих заключенных под строгим контролем, а этого, мне кажется, совершенно достаточно!
– Может быть, но в лучшем случае это поможет вам на сегодня и на завтра, – сухо заметил Ник Картер. – Но в один прекрасный день у вас все же неожиданно разразился бы бунт, в сравнении с которым ныне предполагающийся был бы детской игрушкой.
– Так вы советуете мне преспокойно оставить Кварца в его камере и, сложа руки, ждать, пока бунт действительно начнется.
– Да, ничего другого вам и не остается делать, – заявил сыщик.
