ориентироваться во времени в этом странном чертоге колдуньи, который находился, как казалось, за пределами времен.
Морган дремал, когда каменный пол под ним внезапно подпрыгнул. Воздух наполнился пылью, кто-то взвыл. Гномы с топотом бежали по коридору, панически крича. В отдалении послышался шум осыпающихся камней и скрежет трущихся друг о друга камней. С таким звуком могли скрежетать челюсти гигантского чудовища. Пол в камере снова подпрыгнул, все перевернулось, и черная трещина пересекла стену от пола до самого потолка.
— Землетрясение! — вырвалось у Моргана на новоанглийском вместо старокофирского. Вряд ли кто его понял.
Но Содаспес каким-то образом ухватил суть сказанного и ответил со слабой улыбкой:
— Посмотрим, Пришелец! Сдается мне, что это землетрясение с глазами и большим-пребольшим хвостом, — загадочно сказал он.
Внезапно жуткий звук сотряс замок до самого его основания. Все здание затряслось и чуть сдвинулось с места. Из трещин между блоками камней повалили тучи пыли. Из какого-то отдаленного коридора послышался шум обвала, и ему вторил хриплый рев насмерть перепуганных гномов.
Потом по стенам защелкали молнии и раздался грохот, какой бывает от падения башни. Пол камеры- клетки покачнулся, заходил волнами и стал проваливаться. Аргира вскочила с места. Пришелец едва успел схватить ее за плечи, чтобы удержать от падения. Даже в этот драматический момент он ощутил округлость ее плеч и тепло ее тела, запах ее волос коснулся его ноздрей. Амазонка посмотрела на него долгим странным взглядом и затем освободилась из его невольного объятия.
Пыль крутилась столбом. Лучник что-то кричал в общем шуме. Все посмотрели туда, куда показывал его палец, выставленный вперед, точно одна из стрел, которые у него вместе с другим скарбом путешественников тоже отобрали гномы. Заколдованная дверь их камеры упала вместе с куском каменной стены. Перед путниками открылся совершенно пустой коридор. Пленники выбрались наружу и тут же ощутили, как качается пол, словно они вышли на палубу корабля во время шторма. Камни в потолке угрожающе трещали.
— Сейчас все это обрушится нам на голову, — пробормотал Осгрим.
Морган кивнул, приходя в себя, и спросил:
— Какой путь выберем?
— Любой, главное — побыстрее убраться отсюда, — крикнул старый Коньен, и все бросились вперед по уходящему из-под ног коридору, затем выбежали к лестнице и рванули по ней вверх. Шум стал громче, напоминая звуки сражения: захлебывающиеся крики, рычащие злобно голоса, как будто гномы сражались с сильным, одолевающим их врагом. Беглецам удалось добраться до следующей двери, так и не попавшись на глаза никому из охраны. Через эту дверь они прошли в коридор с необыкновенно высокими сводами или потолками. Точнее, коридором это было когда-то, а теперь представляло собой лишь руины. Статуи из молочно-белого светящегося камня были сброшены с пьедесталов и разбиты в куски. Меловая пыль стояла в воздухе. По стенам и над дверными проемами пошли трещины. Громадная порфировая колонна упала, и добрая часть арки обрушилась, засыпав проход осколками камней величиной с человеческую голову. Несколько гномов так и остались здесь, найдя вечное пристанище под обломками. Острый йодистый запах крови гномов витал в воздухе вместе с пылью.
Перебравшись через обломки, беглецы попали в огромный круглый зал.
Здесь, среди обломков, они нашли, к невыразимому своему восторгу, мечи, луки, лиру и магические приспособления, принадлежавшие Содаспесу. На всех предметах лежало заклятие, однако круг, насыпанный красным порошком» нарушила упавшая с потолка балка, и путники могли беспрепятственно ступить в него, по крайней мере, так сказал Содаспес. Трясущимися руками, боясь, что с минуты на минуту на них обвалится крыша, они разобрали принадлежавшие им предметы, и вскоре выбежали на парапет, идущий вдоль высокой стены. И тут их глазам открылась фантастическая, невероятная сцена.
Замок Рыжей колдуньи был построен на отроге скалы, нависавшей над головокружительной пропастью. Вокруг стен во всем своем великолепии поднимались снежные пики, окрашенные в разные цвета лучами заката или рассвета — сейчас беглецам было трудно разобрать, поскольку пленники не сразу смогли сориентироваться по сторонам света. Солнце Ситри сверкало в безмятежной небесной голубизне ослепительно белым шаром. В этом неистовом сиянии каждая деталь подчеркивалась еще резче.
Замок находился под осадой. И осаждало его нечто пострашнее и могущественнее любой армии — не кто иной, как Дзармунджунг собственной персоной, праотец всех драконов.
Лучник радостно закричал, привлекая внимание гигантской рептилии. Очевидно, старый дракон почувствовал, что с ними стряслась беда, или, может быть, узнал с помощью магии, и восстав из вековой летаргии, вышел из своей пещеры, готовый вновь, как и в прежние времена, сразиться со старинными врагами.
Внешняя стена крепости Яклы была выстроена из массивных каменных кубов, каждый весом с тонну, а то и две. Стена — столь широка, что двое людей могли запросто прогуливаться вдоль нее рука об руку, а при необходимости и с легкостью разойтись на ней. Но мощь каменной стены не могла противостоять силе Дзармунджунга. Дракон уже облокотился на стену, встав во весь рост, и попросту разломил ее лапами на две части.
Гномы хлынули с парапета и крыши, бросая камни и рыча в бессильной ярости, словно собачья свора. Но даже их каменные снаряды, выпущенные из катапульт, ничего не могли поделать с ороговевшей шкурой Дзармунджунга.
Когда шестеро друзей добрались до заваленного каменным мусором двора между внутренней и внешней стенами крепости и выглянули из бойницы, они увидели, как старый Дзармунджунг уперся лбом в одну из башен и своротил ее легким движением головы.
При солнечном свете дракон смотрелся роскошно — гораздо более впечатляюще, чем в темной пещере. Пластины его чешуи отливали изумрудом. Сам он походил на огромную гору. Жилы вздулись на шее гигантской рептилии, а лапы крушили каменные глыбы и куски скал, дробя камень в пыль.
Люди видели, что замку осталось стоять недолго. Гномы, спрыгнувшие с падающей башни, разбежались во все стороны, и в небо взметнулись фонтаны пыли, как будто в горах произошел обвал. Еще одна башня разломилась на пять кусков и развалилась с жутким шумом, от которого вздрогнула земля и потемнело небо. Крики гномов потонули в этом адском грохоте.
Дзармунджунг ухмыльнулся, окутанный облаками пыли, точно снежный пик — поднебесными облаками. Из центральной башни раздался дикий вопль. Глаза путников невольно повернулись в ту сторону. На широком балконе, с выступающими вперед каменными горгульями стояла колдунья. Она была в ярости, ее рыжая грива развевалась, как кишащее змеиное гнездо. Даже с такого расстояния было видно, как горели ее глаза.
Она вытянула перед собой нечто, изготовленное то ли из дерева, то ли из металла, но больше всего эта штуковина напоминала шар с крыльями или рогатую звезду.
— Что это такое? — озадаченно протянула Аргира.
— Это ее волшебный скипетр, — объяснил молодой маг. — Молчи и смотри…
Колдунья взмахнула скипетром, и внезапно огненная струя хлынула спиралью в сторону старого дракона. Все инстинктивно пригнулись, когда эта клубящаяся молния пролетала над их головами. Казалось, солнечный свет померк.
Взрыв, последовавший за вспышкой, оказался поистине колоссален, как будто гигант, обитающий в горах, хлопнул в ладони. Огненная дуга изогнулась в небе, оставив за собой лишь желто-зеленый след, как после салюта. Металлически резкий запах озона заполнил воздух.
Морган завороженно смотрел на дракона, который так вовремя пришел им на помощь.
Но Дзармунджунг стоял как ни в чем не бывало, заинтересованно блестя большими желтыми глазищами. Старший из говорящих зверей обладал могучей магической защитой, которую черпал из гранитных костей гор и железных сосудов мира, и такой удар для него был подобен булавочному уколу.
Колдунья взвыла. Ее крик напоминал клекот орла, промахнувшегося во время охоты. Она снова воздела руки к своей рыжей гриве, из которой, видимо, черпала волшебство. Но теперь Содаспес успел приготовиться. Он побледнел, пот блистал на его лбу. Он медленно собирал силы, произнося про себя Имя, которое неспособен выговорить язык человеческий. Поэтому, когда он произнес его, Имя исчерпало силы
