просто невозможно.
Он потянулся и протер глаза, но ощущение песка под веками не уходило. Темноту комнаты смягчал легкий свет, который падал из коридора благодаря маленькой лампе, что стояла на телефонном столике.
Вчера вечером Хантер поздно ушел из офиса, и ему как-то не хотелось идти домой. Он немного прогулялся, дожидаясь, пока рождественские огни и украшения города окажут на него успокаивающее воздействие. На Голливудском бульваре, украшения на котором были самыми экстравагантными из всех, что он видел, Хантер завернул в «Скорпион», бар в черно-красном готическом стиле с богатым выбором текилы и скотча. Он не собирался долго оставаться здесь, но изменил свое решение, когда на него наткнулась высокая, коротко стриженная блондинка с невероятно соблазнительными губами и головокружительной фигурой. Она пролила ему на рубашку и свою и его выпивку. Она мало того что извинилась, купила Хантеру новую порцию. Одно за другим — и теперь он лежал рядом с ней в ее постели.
Хантер откинул одеяло и тихонько вылез из постели. Его одежда была раскидана по полу, и он собрал ее в неуклюжий узел. Но вот обуви нигде не было видно. Он улыбнулся, вспомнив, с какой торопливостью они оба старались освободиться от одежды. Она оторвала пару пуговиц на его рубашке и лихорадочно стащила ее через его голову. Их совокупление было темпераментным и громким — очень громким. Хантер прикинул, что, если бы стены в квартире блондинки не были такими толстыми, она вряд ли пользовалась бы симпатией соседей.
Он встал на четвереньки и в поисках обуви заглянул под кровать, но там было слишком темно.
— Ты что-то потерял? — Хотя голос у нее был мягким и сексуальным, он застал Хантера врасплох.
— Прости, если разбудил тебя, — прошептал он. — Просто ищу свою обувь.
Она улыбнулась и села, прислонившись спиной к изголовью.
— Она с этой стороны. — Легким движением головы она показала направо.
Хантер встал, и ее глаза блеснули, когда она скользнула взглядом по его обнаженному телу. Он обошел кровать, и, когда нагнулся за обувью, она высвободила из-под одеяла ногу и легко провела ему по руке своей маленькой изящной ступней. Он поднял глаза, и они встретились взглядами.
— Ты в самом деле должен уходить сию минуту?
Ее макияж размазался, но она оставалась чертовски привлекательной. Глаза у нее были синими, как у Хантера. Маленький носик украшала россыпь очаровательных веснушек, большая часть которых была скрыта ровным загаром. Она заметила, как Хантер бегло посмотрел на часы.
— Еще рано. Солнце не встало, — прошептала она и улыбнулась.
Хантер задумался на долю секунды, после чего нагнулся и поцеловал ее. Она издала страстный стон, и он поцеловал ее еще раз, чуть крепче и чуть дольше. Она откинула одеяло с кровати и притянула Хантера к себе. Ее стоны с каждой секундой становились все громче.
75
Капитан Блейк отложила их ежедневную встречу до полудня. Ей пришлось участвовать в пресс- конференции по поводу другого дела. Точнее, речь шла о расследовании по делу Резака.
Хантер решил вернуться в церковь Семи Святых и в дом на Малибу. Он надеялся, что пребывание в одиночестве на месте преступления поможет ему понять хоть какие-то причины этой жестокости и ярости, этого гнева. Большинство мест преступления, если вы умеете понимать их язык, могут, подобно свидетелям, рассказать о тайнах жертв, преступника и о том, что здесь на самом деле произошло. Хантер успешно осваивал это умение и наконец стал понимать места, где происходили убийства. Не в пример многим детективам, он мог чувствовать вещи и читать знаки, которые они ему подавали. Но эти места преступлений хранили молчание, кроме одного слова, — и они буквально кричали его: СТРАХ.
Хантер также отвел время, чтобы еще раз зайти в квартиру Аманды Рейли на Сансет-Стрип. Он прошел через все три спальни, гостиную, кухню и прихожую. Он заглянул в каждый шкаф, в каждый ящичек и гардероб. Он сам не знал, что надеется найти. Может, дневник или старые снимки ее с подругами, но Аманда ничего не хранила. Со вкусом обустроенная квартира была обставлена изящной мебелью, на стенах висели живописные полотна и дорогие гобелены, но она была полностью лишена каких-то памятных вещей. Не было даже ни одного семейного портрета. Из осмотра квартиры Хантер вынес единственное: что Аманда Рейли была очень горда, очень организованна и явно предпочитала не вспоминать о прошлом.
В департамент Хантер вернулся к середине дня. Аналитический отдел полиции Лос-Анджелеса занимал просторное подвальное помещение в Паркер-центре. Когда Хантер и Гарсия вошли в него, Хопкинс собирал воедино несколько найденных отпечатков.
— А я только хотел подняться к вам. — Хопкинс помахал листами, которые держал в руках.
— Похоже, мы избавили тебя от этого, — сказал Хантер, рассматривая рабочее пространство молодого офицера.
Маленький столик Хопкинса размещался в самом дальнем конце комнаты. На нем хватало места лишь для клавиатуры, компьютерного монитора и телефона.
— Я вижу, они тебе дали детский столик. — Взгляд Хантера упал на Джека Керли, системного администратора компьютерного отдела.
— Это было лучшее из того, что мы успели найти за столь короткое время, — ответил Джек, вставая и обмениваясь крепкими рукопожатиями с Хантером и Гарсией. Его лысая голова блестела, словно он только что натер ее воском. — Как дела, Роберт?
Хантер кивнул и промолчал.
Джек положил руку на левое плечо Хантера.
— Он хороший парень. Быстро учится. Мы тут сможем его кое-чему научить. Ведь вы, гребаные задницы, все время подкидываете нам работу.
Зазвонил телефон на его столе.
— Понимаешь, что я имею в виду. Это, конечно, будет новое требование.
— Нам удалось что-нибудь выяснить по биографиям отца Фабиана и Аманды Рейли? — Хантер повернулся к Хопкинсу, который уже рылся в распечатках.
— Благотворительная деятельность отца Фабиана касалась только его прихода. На уровне города он ничем не занимался. Нет никаких данных, что Аманда Рейли занималась благотворительностью. За последние пятнадцать-двадцать лет их дороги нигде не могли пересечься. Во всяком случае, я ничего не нашел.
— А раньше? — Хантер прислонился к стене.
Хопкинс помолчал, приводя свои заметки в порядок.
— Бретт Стюарт Николс, он же отец Фабиан, вырос в Комптоне, где и прожил всю жизнь. Посещал Комптонский колледж на Саут-Акация-авеню. Его нельзя было бы назвать образцовым учеником. Оценки он получал довольно низкие. Большую часть классов окончил с оценкой «D», и еле смог окончить школьный курс. Он был не просто плохой ученик, он был о-очень плохой ученик, если вы понимаете, что я имею в виду. Много раз его задерживала полиция. — Хопкинс нашел распечатку: — Конфликтовал с учениками, портил школьную и частную собственность, лгал, воровал экзаменационные задания. Трудно поверить, что парень с такой биографией стал священником.
— Когда он поступил в семинарию? — спросил Хантер.
— Через полтора года после окончания. Для такого плохого мальчишки… что-то у него серьезно изменилось в мозгах.
— Он посещал семинарию тут в Лос-Анджелесе?
Хопкинс проверил свои записи:
— Не-а, он ходил в семинарский колледж Святого Иоанна в Камарилло. Я звонил им, но без ордера они ничего не хотят рассказывать.
— Не думаю, что нам так уж понадобятся данные из семинарии. Как он посещал занятия? — поинтересовался Гарсия.
