душу хору воющих безумцев-матросов?
На борту триремы принца не оказалось, как, впрочем, большей части экипажа и свиты. Куда же они могли подеваться? Самым логичным, хотя и страшным было предположение, что, скорее всего, в припадке безумия эти люди бросились в море или их сбросили за борт другие безумцы.
— «Корона» за эти дни не успела бы доплыть до Возашпы, — мрачно произнес Драт Хорван. — При попутном ветре туда плыть неделю. А между нашими городами на побережье нет ни единого городка или селения. Значит, что бы ни свело с ума экипаж триремы, оно застигло корабль в открытом море. И если князя на борту нет — мы вынуждены смириться с трагическим выводом: Карм Карвус бросился или был выброшен с борта триремы в воды Яшензеб Чуна.
Собравшиеся, потупив взгляды, молчали. Лишь канцлер Драт Хорван предложил, кусая губы:
— Сейчас перед нами стоит вопрос, от ответа на который зависят все наши дальнейшие действия. Было ли сумасшествие экипажа «Короны Царгола» следствием природного явления, одной из многих таинственных загадок океана, — или же это плод продуманного и запланированного нападения неведомого безжалостного, жестокого и опасного противника? Опасного, ибо он явно силен в чародействе и колдовстве.
Совет прервался, так и не придя ни к какому решению. Но Царгол уже был поднят по тревоге. Усиленная стража заняла свои места на стенах. Самые зоркие наблюдатели внимательно вглядывались вдаль с высоких башен в поисках хотя бы малейшего намека на появление врага. Если неприятель решится напасть и штурмовать город, то Царгол приготовился встретить его во всеоружии.
С первыми лучами солнца с одной из площадок на крыше дворца поднялся в воздух воллер — одно из судов Воздушной гвардии Патанги, — унося в небольшой кабине пилота из Патанги и посланца из Царгола.
Маленькое воздушное судно, сделав круг над городом, словно серебристая стрела, взяло курс на северо-восток, унося печальную весть об исчезновении Карма Карвуса Повелителю Запада Тонгору Могучему.
Глава 2. Кольцо Черного Сокола
На следующий день после первого удара Серой Смерти и прибытия триремы в порт Царгол другой корабль вошел в бухту другого порта далеко на северо-востоке от города из красного камня.
Здесь, на берегу залива у самого устья двух рек, названных Близнецами, возвышался огромный город Патанга, резиденция Тонгора Могучего, самый большой и сильный город-государство из Союза Девяти Городов Запада.
Этот второй корабль был не величественной и роскошной королевской триремой. Это было небольшое, быстрое и маневренное судно. Багровые паруса его жадно ловили любое дуновение ветерка, острый нос беззвучно вспарывал водную гладь. На борту этого корабля были живые матросы, а не трупы и не воющие безумцы. Они столпились вдоль бортов и наблюдали за зрелищем приближающихся, сверкающих в свете луны стен и башен Патанги.
Капитан Воздушной гвардии заметил черную галеру, как только она вошла в бухту. Ни единого огня не горело на мачтах судна, что придавало ему пиратский вид. Воллер, зависнув в воздухе, условными сигналами передал сообщение о странном судне стражникам, несущим вахту на крыше Воздушной Крепости. Взревели горны, посыльные вскочили в седла, и их подкованные чешуйчатые скакуны понеслись по улицам города к Морским Воротам, поднимая тревогу.
К тому моменту, когда одинокая черная галера подошла к причалу, ее уже поджидала рота стрелков со взведенными арбалетами.
— Эй, на галере! — закричал отар — командир стрелков. — Название судна? Порт приписки? Хозяин?
В открытых бойницах и над бортами показались лица моряков разношерстного экипажа, собранного как минимум из половины городов Западного побережья. Был тут и ковиец с круглым, как луна, лицом, над бровями которого протянулся глубокий давний шрам; несколько смуглых черноволосых тарданцев и уроженцев Кадорны — с янтарного цвета кожей и раскосыми глазами; был в экипаже даже один могучий синий кочевник, родом с бескрайних равнин дальнего Востока. Половина этой пестрой команды была «украшена» шрамами. На лбах у некоторых моряков виднелись клейма рабов и преступников. При этом на их руках сверкали дорогие перстни, а в ушах поблескивали золотые серьги. Не менее ярко, и куда более зловеще сверкали их обнаженные клинки.
Вдруг матросы расступились, уступая место у борта высоченному человеку с рыжей бородой, одетому в красную куртку, шаровары цвета бутылочного стекла, и обутому в высокие кожаные сапоги. На груди у него висел тяжелый золотой медальон. Из-под густых нахмуренных бровей следили за стражниками внимательные серые глаза. Больше всего этот человек напоминал настороженного быка: широкая грудная клетка, мощные плечи, руки, бугрящиеся узлами мускулов, словно толстые ветви старого дуба.
— Это судно — «Ятаган» из Таракуса, — рявкнул он, — а я — Барим Рыжая Борода, его хозяин.
Молодой офицер на причале процедил сквозь зубы:
— Пираты из Таракуса — не самые желанные гости в Городе Пламени. Почему вы вошли в бухту без опознавательных огней, словно подкрадывающиеся воры?
Лицо Барима Рыжей Бороды расплылось в насмешливой улыбке.
— Чем меньше лишних глаз увидит меня здесь, тем лучше, приятель. Но я уверен, что меня примут в Городе Пламени. Вот — держи!
Вынув какой-то небольшой предмет из кошелька на поясе, капитан галеры бросил его офицеру. Предмет блеснул золотом в свете факелов. Отар поймал его и внимательно осмотрел, поднеся к свету.
Это было тяжелое золотое кольцо. На нем было глубоко вытравлено два знака из пиктографического письма Южных островов. Ко-Тон и Гор Йа назывались эти символы.
Отар не верил своим глазам. Словно проглотив язык, он, моргая, разглядывал надпись на кольце, время от времени переводя взгляд на капитана галеры.
— Тонгор! — наконец выдохнул офицер.
— Ну да, — ухмыльнулся пират. — Имя Повелителя Тонгора, вырезанное на сверкающем золоте Патанги. Сын Великого Царя дал мне эту штуковину, чтобы, когда мне будет нужно, я был бы допущен к Тонгору.
Отар все еще не мог прийти в себя. Таких колец во всем мире было не более десятка. Ими владели короли и принцы, присягнувшие знамени Черного Ястреба. Действительно, обладатель такого кольца имел право в любую минуту лично встретиться с Тонгором.
Молодой офицер вздрогнул, стряхнул оцепенение и отсалютовал капитану пиратов, словно коронованной особе.
— Вы владеете Печатью Тонгора, капитан Барим. Я в вашем распоряжении. Пойдемте, я провожу вас к повелителю.
Бариму уже приходилось бывать во дворцах, поэтому он не обращал внимания на роскошь мраморных лестниц и колонн, на блеск позолоты и богатство убранства.
Но он замедлил шаг и, присмотревшись, расплылся в улыбке, увидев стоящего в одном из дверных проемов мальчишку, бросившегося навстречу рыжебородому пирату с распростертыми объятиями.
— Это ты, приятель? Как вырос-то! Я-то с трудом узнал старого товарища. Ну и взрослый же ты стал!
Принц Тарт рассмеялся.
— Еще бы мне не вырасти, капитан Барим. Ведь прошло уже три года с тех пор, как Чарн Товис вытащил меня из лап Далендуса Вула, а ты помог нам смыться оттуда. Как здорово, что ты снова приехал. Но что привело тебя в город моего отца под покровом ночи, в тайне от всех?
Рыжебородый пират нахмурился:
— Дела, приятель. Темные и таинственные… Ну, я надеюсь, ты еще не забыл своих приятелей по тому путешествию?
Спутники Барима столпились вокруг мальчика, дружелюбно улыбаясь.
— Я думаю, ты не забыл старого толстого Блея, — воскликнул круглолицый ковиец, тряся перетянутым ремнями животом.
— И Дургана, надеюсь! — сказал пожилой пират с кожаной повязкой на одном глазу.
— Ну конечно, я всех вас помню! И Тангмара тоже, — крикнул мальчик, обнимая улыбающегося
