Чарн Товис побледнел и крепко сжал челюсти, чтобы самому не закричать от ужаса. Лишь собрав в кулак всю свою волю, он смог заставить себя вновь и вновь наводить Лампу на очередную цель и снова и снова переключать рычаги.
Иногда боги бывают справедливыми. Смерть в безумии, которой пираты грозили Городу Пламени, настигла их самих. Но даже ослепленное ненавистью к врагам сердце Чарна Товиса не выдержало — слишком бесчеловечным и жестоким было оружие, оказавшееся в его руках. В какой-то момент, вместо того, чтобы вновь перевести рычаг управления, молодой офицер нагнулся и, схватив с палубы тяжелый обломок весла, несколько раз изо всех сил ударил по лампе, превратив ее в груду осколков и искореженных латунных деталей.
Эта дьявольская машина должна была, по воле богов, остаться похороненной в руинах проклятой Нианги. Ей было суждено вечно оставаться вне досягаемости людей под толщей выжженного песка Серой Пустыни.
Наперекор божественной воле действовал Белшатла, откопав дьявольское оружие…
Но теперь никто и никогда не сможет использовать эту машину в сражении, обратить ее страшные лучи против человека.
Чарн Товис снова сжал в руках клинок, чтобы присоединиться к битве, шедшей на палубе. Вдруг, подняв голову и посмотрев на небо, он воскликнул:
— Тонгор! Валькар на миг оторвался от кровавой работы и огляделся… Густой туман больше не наполнял его легкие. Теперь в них ворвался свежий, соленый морской ветер. На востоке, на самом краю горизонта показалась красная полоса восхода.
Сожженная коротким замыканием машина с медным штырем была мертва, и ветер быстро разгонял завесу тумана над кораблями пиратов.
Лицо Тонгора расплылось в удовлетворенной улыбке. Наконец-то пелена тумана перестала скрывать флот Таракуса. Теперь зоркие стражи Патанги заметят подобравшегося почти к самым воротам города противника и поднимут тревогу.
Сумеют ли матросы Барима очистить палубы «Красного Волка», или им всем, включая самого Тонгора, суждено погибнуть в этом сражении, — уже не было столь важно. Главное, что Патанга спасена.
А затем утреннее небо озарилось вспышкой неестественного бело-голубого пламени. Даже не поднимая глаз, Тонгор понял, что это, и радостно улыбнулся, получив подтверждение того, что воины Патанги не только заметили опасность, но уже вступили в бой.
Ближе к рассвету старший офицер Чанган Джаль приказал пилоту взять курс на ангар Воздушной Крепости. Дежурство подходило к концу, и офицер уже думал о бутылке вина, теплой постели и сладком, крепком сне.
Но вновь какое-то неясное подозрение кольнуло его, когда он посмотрел в сторону приближающегося к городу туманного вала.
Повинуясь безотчетному импульсу, он изменил приказ и потребовал, чтобы пилот опустился пониже над этим непонятным густым туманом.
Но что же произошло с непроницаемой пеленой тумана? Словно под порывами ураганного ветра, сизые клубы прямо на глазах разлетались и исчезали. А под ними… перед удивленными глазами офицера и его пилота развернулась леденящая душу картина — почти у самых стен города, в бухте Патанги двигались под парусами сотни кораблей.
Чанган Джаль действовал машинально, быстрее, чем рассуждал. Еще не до конца понимая, что произошло, он уже схватился за рычаги наведения и направил острый, как игла, электрод грозного орудия на пурпурные паруса внизу.
Времени на обмен сигналами со стражей на башнях уже не оставалось. Заметив пикирующий воллер, огромный флот у входа в гавань, и услышав звуки боя, стражники сами поднимут тревогу. Предоставив магическое оружие пилоту, старший офицер приготовился использовать другое, еще более грозное оружие.
Под днищем лодки были закреплены еще два детища гения Иотондуса — ракеты, приводимые в движение сжатым воздухом и взрывающиеся при попадании в цель.
Никогда раньше это оружие еще не использовалось в настоящем бою. Созданные недавно, ракеты должны были применяться только в минуту смертельной для города опасности. И вот такой момент настал — и первая ракета понеслась к цели — одному из кораблей пиратской армады.
Прежде, чем произошел первый взрыв, на башнях и шпилях города протрубили серебряные горны, поднимая тревогу. Лучники, отряд за отрядом, занимали свои места на стенах. Боевые расчеты готовили и заряжали крепостные катапульты и тяжелые арбалеты. Готовясь к отражению десанта, несколько отрядов приготовились к вылазке за ворота. Нарушилось привычное равномерное кружение патрульных летающих лодок — спешно выстраиваясь в боевой строй, корабли Воздушной Гвардии спешили к заливу, чтобы присоединиться к воллеру Чангана Джаля.
Слолвно быстрые и стремительные черные ястребы, обрушивались воллеры на корабли пиратов. Не успело еще солнце подняться над горизонтом, а в бухте Патанги уже рассвело, как днем — один за другим вспыхивали пораженные с воздуха пиратские корабли…
В пылу боя Тонгор даже не задумывался о собственной безопасности. Но при первом же захроде летающих лодок на таракусский флот и первых взрывах северянин забеспокоился: ясно, что пилоты не разберут сверху, кто есть кто, и будут уничтожать все корабли без разбора.
Крикнув сражающимся рядом, чтобы они удерживали носовую палубу и путь к отступлению, Тонгор метнулся к мачтам, в самую гущу сражения.
Пепел и дым от горящих кораблей щипали глаза, и Тонгор с трудом разыскал Барима. Добравшись до него, валкартанец схватил рыжебородого воина за руку и крикнул ему прямо в ухо, чтобы перекрыть шум боя:
— Уходим!
Барим кивнул. Поднеся к губам висевший у него на поясе серебряный рог, он протрубил сигнал по которому все, оставшиеся до сих пор в живых, матросы «Ятагана» стали пробираться на носовую палубу, чтобы вернуться на свою галеру.
Тонгор, Карм Карвус и Барим Рыжая Борода последними покинули палубу «Красного Волка». В тот же миг весла и багры уперлись в борт пиратского флагмана, нос «Ятагана» выскользнул из пробоины в борту, и черная галера отошла от огромного, некогда грозного, но теперь уже обреченного корабля.
«Красному Волку», как оказалось, было не суждено спокойно затонуть, набрав в трюм хлынувшей в пробоину воды. Едва «Ятаган» отошел от его борта, как в палубу пиратского флагмана вонзился огненный шар, пущенный с одной из воздушных лодок. Разом вспыхнули кормовая надстройка и мачты. Две враждебные друг другу стихии — вода и огонь — объединились, чтобы быстрее уничтожить «Красного Волка».
Теперь и самому «Ятагану» угрожала не меньшая опасность оказаться жертвой меткого выстрела одного из пилотов. По приказу Барима Блай вытащил откуда-то из трюма большую простыню, которой заменили черный пиратский флаг на мачте галеры в знак капитуляции. Повинуясь ставшему к штурвалу Бариму, «Ятаган» быстро вышел из огненного хаоса, в который превратился обреченный флот пиратов.
Уже больше половины армады было выведено из строя — корабли горели и тонули. Многие бесцельно рыскали в разные стороны, оставшись без рулевого, или повинуясь вставшему к штурвалу безумцу — несчастному, попавшему под луч Серой Смерти.
Некоторые пиратские корабли в последних рядах армады стали разворачиваться, чтобы уйти из бухты. Но летающие лодки безжалостно преследовали беглецов и, не давая им уйти, поражали электрическими пушками и огненными ракетами.
Очень немногие экипажи решили сдаться, чтобы избежать гибели. Некоторые, правда, просто не успели прийти к такому решению и пошли ко дну вместе со своими кораблями.
Когда «Ятаган» бросил якорь у причала, к нему немедленно подлетел отряд стражников верхом на кротерах, чтобы разоружить сдавшихся пиратов. Каково же было удивление воинов Патанги, когда вместо молящих о пощаде таракусцев они увидели на палубе галеры своего Повелителя, самого Тонгора. Выслушав приветствия командира отряда, валькар решил не уходить с причала, чтобы увидеть конец боя своими глазами.
