предложил Лорене прокатиться верхом.
Прогулка доставила ей удовольствие, хотя она чувствовала себя немного виноватой, потому что дядя считал, что она впервые выезжает на лошади из конюшни герцога, ничего не зная об их совместной с ним верховой прогулке. Она слишком поздно поняла, что должна была бы сразу рассказать ему о вчерашней поездке.
Но вчера Лорена видела его только днем, в окружении других гостей и сочла за благо не привлекать к себе внимание упоминанием о своей прогулке с герцогом.
— Жаль, что я раньше не вспомнил, что ты любишь ездить верхом, — сказал сэр Хьюго, когда они ехали по парку. — Пока ты здесь, пользуйся каждой возможностью покататься на этих прекрасных лошадях.
Странно, Лорена чувствовала разочарование и даже какую-то грусть при мысли, что ей уже не придется выехать на прогулку вместе с герцогом.
Ее первая утренняя прогулка, когда озеро было еще окутано туманом и они с герцогом долго ехали молча, прежде чем разговориться, была волшебным сном, который невозможно было передать словами.
Вспоминая их беседу в фермерском домике и то, с каким пониманием он выслушал ее, Лорена с грустью подумала, что такие чудеса не повторяются.
Поравнявшись с ней, сэр Хьюго отвлек ее от этих мыслей вопросом:
— Ну как, Лорена, тебе нравится?
— Очень, дядя Хьюго.
— Мне очень жаль, что сегодня утром так неловко получилось, но с Дейзи очень трудно иметь дело. Лорена ничего не ответила, и он продолжал:
— Ты, конечно, понимаешь, что даме неприлично устраивать подобные сцены, и она не имела никакого права набрасываться на тебя всего лишь за то, что ты побывала в церкви в обществе герцога. Но когда ты проживешь с мое в свете, ты убедишься, что надо принимать вещи такими, какие они есть, — невесело заключил он.
Лорена засмеялась.
— Так говорила моя няня, когда я была маленькая.
— Это очень хорошее правило для всех нас, — согласился сэр Хьюго. — И моя няня еще говорила: «Не ожидай слишком многого, и тогда ты не разочаруешься».
— Я уверена, что и моя говорила то же самое. У нее было множество таких присловий, и, когда я иногда вспоминаю их теперь, они мне помогают.
— Я хочу сказать, — продолжил сэр Хьюго, следуя ходу своих мыслей, — что я очень горжусь твоим поведением. Я понимаю, как трудно девочке со школьной скамьи оказаться в Миере, где все давно друг друга знают. Но тебе все прекрасно удалось, Лорена.
— Спасибо, дядя Хьюго. Вы очень добры.
— Нам нужно как-нибудь поговорить о твоем будущем, — сказал сэр Хьюго, — но с этим подождем до отъезда. Я хочу, чтобы сейчас ты развлекалась и не забивала свою головку ненужными мыслями.
Лорена погрустнела. По тону дядюшки она догадалась, что в конце недели ее ожидают невеселые новости.
«Что со мной станется? — подумала она. — Куда я денусь? С кем и где я буду жить?»
С тоской она поняла, что может уже никогда больше не увидеть герцога.
Лорена пообещала майору Фэйну держаться от него подальше, но она не могла о нем не думать.
Когда они вернулись в Миер, дядя сказал ей, что собирается играть в бридж, и направился в гостиную. Лорена отправилась на поиски мистера Эшли.
Несмотря на то, что было воскресенье, она застала смотрителя коллекции в его кабинете.
— Вероятно, мне не следовало обращаться к вам именно сегодня, — сказала она, — но не могли бы вы показать мне дом?
— С большим удовольствием, мисс Бенсон, — любезно ответил он. — Когда его светлость бывает в Миере, воскресенье для меня обычный рабочий день.
Мистер Эшли показал Лорене картинную галерею, оранжерею, библиотеку и несколько парадных гостиных, где не только отделка стен и потолков, но и великолепная золоченая мебель были выполнены по эскизам Роберта Адама.
Лорена снова подумала, что Миер — настоящий сказочный дворец.
Когда они вошли в комнату, которую мистер Эшли назвал Серебряной гостиной, Лорена увидела там несколько современных полотен, в том числе портрет герцога в парадном одеянии, в котором он присутствовал на коронации Георга V.
Портрет был так прекрасно написан, что Лорена чувствовала, что она может заговорить с ним, как сегодня утром по дороге из церкви.
— Этюд над камином кисти Джона Сарджента изображает герцогиню в день свадьбы, — давал пояснения мистер Эшли.
— Герцогиню? — изумленно взглянула на него Лорена.
— Герцог был женат. Вы разве не знали? — настала очередь мистера Эшли удивляться.
— Не имела понятия.
— Это было двенадцать лет назад, когда его светлости исполнился двадцать один год. Не прошло еще и года со дня их свадьбы, как герцогиня погибла при несчастном случае на охоте.
— Какой ужас! — воскликнула Лорена. Не в силах сдержаться, она спросила:
— Его светлость… был очень… огорчен?
— Это была большая трагедия, — ответил мистер Эшли. — А теперь позвольте мне показать вам, мисс Бенсон, эти детские портреты, написанные Хоппнером. Они считаются лучшими образцами его творчества.
Лорена поняла, что мистер Эшли не хотел продолжать разговор о герцогине. Но ей было очень трудно сосредоточиться на том, о чем он ей рассказывал.
Герцог был женат! Неизвестно почему ее это так поразило.
Она никогда не думала, что у него была жена и что он вдовец.
Быть может, потеряв ее, герцог был в таком отчаянии и чувствовал себя таким одиноким, что окружил себя веселыми остроумными друзьями, которые развлекали его.
«Я так мало о нем знаю», — подумала она.
Прежде чем они вышли из Серебряной гостиной, Лорена еще раз взглянула на портрет. Художнику удалось передать слегка отчужденное выражение его прекрасного лица и властную, высокомерную манеру держаться.
Трудно было вообразить, глядя на портрет, что представляла собой герцогиня, разве только что она была брюнетка с большими темными глазами.
«Быть может, ему нравятся только брюнетки», — подумала Лорена.
Но она тут же вспомнила, что графиня Хеллингфорд была блондинкой с довольно пышными формами.
«Рядом с ней и с герцогиней я так незначительна и неинтересна», — прошептала Лорена.
Она вдруг вспомнила, что, думая о герцоге, нарушает данное майору Фэйну обещание.
«Но он же никогда об этом не узнает, — сказала она себе в оправдание, — и герцог тоже».
И в то же время, одеваясь к обеду, Лорена надеялась, что не будет выглядеть уж слишком непривлекательно по сравнению с красавицами, которых она в разговоре с герцогом назвала «лебедями, скользящими по глади озера».
Она была уверена, что каждая из этих дам появится в новом туалете, в великолепных бриллиантах, и за столом они все будут занимать герцога и своих кавалеров, чего ей никогда не суметь.
«Майор Фэйн, безусловно, прав, — думала она, глядя в зеркало. — Я слишком молода, и если со мной кто-нибудь и разговаривает, то только из любезности к дяде Хьюго».
Поскольку у нее было только два вечерних платья, Лорена надела то, в котором она появилась в день приезда.
Когда она выбирала его в Риме, оно казалось таким красивым. Теперь Лорена находила наряд слишком
