действительно должно случиться что-то таинственное, волшебное?
— Боюсь, вам придется подождать до завтра, — осветил принц.
Авила снова рассмеялась:
— Мне кажется, это все из-за того, что мы в Греции. Даже наша речь здесь звучит как-то особенно: словно язык саги. Так говорили великие мужи древних Афин.
— Разве может быть что-нибудь лучше? — спросил принц. — Софокл говорил: на свете много чудес, но нет большего чуда, чем человек.
— Моя мама часто цитировала эти слова, — сказала Авила. — Но, боюсь, Софокл подразумевал только мужчин. Это довольно несправедливо, что он ничем не выделил женщин.
Принц рассмеялся:
— Думаю, он подозревал, что рано или поздно женщины сами о себе заявят и постараются убедить мужчин, что на свете нет большего чуда, чем они, женщины.
Он сделал паузу и продолжил:
— Хотя все мудрецы, включая Софокла, почитали и Афину и других богинь Олимпа.
— Странная вещь, — сказала Авила. — Я заметила, что здесь, в Греции, ни один разговор не обходится без упоминания о древних богах и богинях.
— А разве вы сейчас не чувствуете их присутствия? — спросил принц.
Авила взглянула на Дария:
— Вы считаете, что в этот момент они следят за нами с Олимпа и, может быть, даже смеются, глядя на нас?
— Я не знаю, с Олимпа ли или из какого-либо другого уголка Греции, — ответил принц, — но я уверен: это так. Прислушайтесь к себе, и вы услышите, что ваше сердце говорит вам то же самое. Боги и сейчас существуют, и они по-своему помогают нам осознавать смысл жизни.
— Вам удается выразить так просто и ясно то, что мне казалось трудным и непонятным, — сказала Авила, прижимая руки к груди. — Думаю, когда я уеду, все вновь станет, как прежде.
— А вам обязательно уезжать? — неожиданно спросил принц.
Авила удивленно взглянула на него.
— Вы знаете, что послезавтра мне нужно ехать домой, — ответила она. — А я еще не увидела и четвертой части того, что хотела бы посмотреть.
— Я задал простой вопрос, — сказал принц. — Вам обязательно уезжать?
Авила собиралась было признаться, что больше всего на свете она хочет остаться.
Но вдруг вспомнила, что здесь она не просто никому не известная Авила Грандел, а ее королевское высочество принцесса Мэриголд, да к тому же невеста принца Холдена. Она так и не нашла слов для ответа.
— Думаю, нам уже пора переодеваться к ужину, — прервал молчание принц. — Я заказал для вас деликатесные блюда. Надеюсь, они вам понравятся. Извините, это невежливо с моей стороны, но я не пригласил для вас горничную.
Его голос стал жестким, казалось, принц намеренно пытался рассеять очарование, оставленное их беседой.
Они направились обратно к дому. Тени стали длиннее от заходящего солнца.
«Я оскорбила его своим молчанием», — подумала Авила.
У нее сжалось сердце от необъяснимого ощущения, что Дарий вдруг неожиданно отдалился от нее.
Они вошли в дом. Казалось, принц не замечал умоляющего выражения лица Авилы.
— Спасибо… Спасибо за то, что показали… свой дом и сад, — поблагодарила она.
— Я рад, что доставил удовольствие вашему высочеству, — сказал принц голосом, в котором звучали официальные нотки.
Авила стала подниматься по лестнице, а принц направился к выходу.
«Что я сказала? Что я сделала?»— спрашивала она себя.
Принц изменился в одну секунду. Исчезла его доверительная манера, в которой он общался с ней.
Авила поднялась в свою комнату и подошла к окну.
Отсюда открывался вид на море.
Оливковые деревья возле дома были усыпаны чудесными цветами. Лучи заходящего солнца окрашивали небо в темно-красный цвет. Это было завораживающее зрелище.
Но Авила не замечала этой красоты: перед глазами стоял образ удаляющегося принца.
«Завтра будет последним днем, когда я увижу его», — сказала она себе.
Все ее тело, казалось, возмущалось против такой жестокости.
Вошла горничная и предложила Авиле передохнуть на кушетке, пока она будет готовить ванну.
Налитая в купальню горячая вода источала тонкий аромат лилий.
Авила опустилась в воду и вспомнила роскошную ванную внизу. Принц собирался отреставрировать ее, чтобы однажды принять ванну, так как это делали его древние предки.
Ей подумалось, что в этот момент он будет необыкновенно похож на Аполлона.
Среди вещей, которые собрала для нее принцесса Мэриголд, были прелестные вечерние платья.
Все они были черного цвета, конечно, но сделаны с отменным вкусом — из легкого кружева и полупрозрачного шифона.
Она надела одно из них. Вырез показался ей довольно глубоким, но платье открывало ее руки и плечи, и Авила остановила свой выбор на нем.
До сегодняшнего дня она не думала о том, должна ли принцесса носить драгоценности.
Принцесса Мэриголд и принц Холден были помолвлены тайно и не носили обручальных колец. Авила не была даже уверена, знает ли Дарий об их помолвке.
Авила примерила ожерелье, решив, что оно должно удачно дополнять облик предполагаемой принцессы.
Взглянув на себя в зеркало, Авила решила, что принц не сможет не залюбоваться ею.
Ей хотелось услышать его комплименты, которые немного смущали ее, но в то же время были полны сладкой музыки, которую ей ранее никогда не приходилось слышать.
В дверь постучали, и горничная пошла открывать.
Авила услышала слова:
— С уважением от его королевского высочества.
Горничная вернулась с цветами в руках.
Авила взглянула на них и поняла, что мечтала именно об этом.
Это было прекрасное ожерелье, сделанное из небольших скрепленных друг с другом живых цветочков, которые были так малы, что их можно было принять за цветы из драгоценных камней.
Авила надела ожерелье. Она хотела именно такое украшение — сдержанное, но необыкновенно красивое.
Горничная прикрепила к волосам Авилы маленький букетик с точно такими же цветами.
Авила взглянула в зеркало и поняла, что выглядит прекрасно как никогда.
Испытывая смешанное чувство неловкости и радостного волнения, Авила спустилась вниз.
Она вошла в гостиную. Принц уже ждал ее. Авила не спеша направилась к нему, зная, что сейчас он любуется ею.
Авила взглянула Дарию в глаза только тогда, когда была совсем уже рядом.
Он молчал, и в ее взгляде появился вопрос.
Вдруг он мягко сказал:
— Теперь я знаю, что вы и есть Афина.
Его голос опять стал теплым и проникновенным, от чего сердце Авилы забилось сильнее.
— Леди Бедстоун просила передать, что так устала, что не сможет присоединиться к нам за ужином. Она принесла свои извинения. Надеюсь, вы поймете ее, — сказал принц.
— Дорога была для нее утомительной, — только и смогла произнести Авила.
— Мне сложно выразить словами, — сказал принц, — как я рад быть с вами наедине.
Чувствуя, что она должна что-то сказать, Авила произнесла:
— Я удивлена, что посол и лорд Кардифф не присоединятся сегодня к нам.
