Бина подозревала, что, если это произойдет, контрабандисты без малейшего угрызения совести выбросят их за борт, так же как герцог выбросил эти три бочонка. И в этом случае никто и никогда не узнает, что случилось с ними.
Они будут мертвы, и, возможно, о них скоро забудут. «Я не должна давать волю своему воображению», — в который раз напоминала себе Бина.
Но на этот раз она знала, что опасность, которая грозила им, была очень реальной, и, пока они не достигли берегов Англии, им следует быть начеку.
«Пожалуйста, Господи, помоги нам добраться домой! — мысленно взмолилась она. Потом, сильнее прижавшись щекой к плечу герцога, она добавила: — И пожалуйста, сделай так, чтобы Дрю… хоть немного привязался ко мне… чтобы он не хотел как можно скорее расстаться со мной! Пожалуйста, Господи!»
Глава 8
Медленно тянулись часы, и Бину стало клонить ко сну. От мерного покачивания шлюпки на волнах и свежего морского воздуха у Бины упорно закрывались глаза, к тому же смотреть ей, кроме как на деревянные бочонки, было не на что.
Ее ноги совсем затекли и стали болеть. Девушка была уверена, что герцог испытывает такое же неудобство, но им нельзя было даже пошевелиться. Усилием воли Бина заставила себя забыть обо всем, что происходит, и думать лишь о герцоге и о том, что он здесь, рядом с нею.
Она попыталась прикинуть, сколько времени требуется для того, чтобы пересечь Ла-Манш. Насколько она помнила, самые быстроходные лодки контрабандистов проделывали путь от Дувра до Кале за три часа. Но их шлюпка была нагружена слишком сильно, поэтому Бина полагала, что у них уйдет на это намного больше времени.
Незаметно она заснула и во сне снова очутилась в комнате гостиницы, и генерал набросился на нее. Она почувствовала, как его тело всей тяжестью придавило ее, и открыла рот, пытаясь закричать.
Поразительная интуиция герцога, должно быть, подсказала ему, что сейчас должно будет произойти, так как он зажал ей рот рукой, и Бина в испуге проснулась. Она ощутила тепло его пальцев на своих похолодевших губах и поняла, что едва не выдала свое присутствие и что он снова спас их обоих.
Она чуть было не сказала «Простите меня», но спохватилась, вспомнив, что разговаривать нельзя, поэтому лишь виновато посмотрела на него. Почувствовав, что она окончательно проснулась, герцог убрал руку.
Бина обнаружила, что может уже разглядеть его лицо, хотя в предрассветном тумане все вокруг казалось неясным и расплывчатым. Ночь близилась к концу. Скоро звезды на небе совсем исчезнут, и первые лучи солнца окончательно прогонят ночную тьму.
«Какое счастье, что сейчас туман», — подумала Бина, надеясь, что он поможет им незамеченными приблизиться к английскому берегу.
Ей почудилось, будто герцог улыбается ей, но она не была в этом уверена. Она почувствовала, как он крепче прижал ее к себе, словно желая придать ей уверенности. Его пальцы нежно коснулись ее щеки, как бы говоря, что все будет хорошо. Его лицо было совсем близко, и неожиданно ей захотелось прижаться щекой или даже губами к его щеке.
«Поймет ли он, что я просто пытаюсь выразить свою благодарность?» — подумала она.
Но девушка тут же испугалась, что если сделает это, герцог снова станет холодным и неприступным, как это случалось прежде. Его лицо опять примет то же надменное, презрительное выражение, как тогда, в Шотландии, когда он набросился на нее с обвинениями и заявил, что не имел ни малейшего намерения жениться.
Она хорошо помнила все, что он сказал ей в тот раз, и его слова отчетливо прозвучали у нее в ушах, словно он на самом деле повторил их:
«Надоедливая, взбалмошная, безмозглая девчонка совсем не та жена, которая мне нужна!»
Бина надеялась, что он изменит свое мнение о ней, но теперь поняла, что ее надежды были напрасными. Если бы он был хоть немного неравнодушен к ней, разве в ту ночь, когда они делили спальню в Верноне, он не проявил бы это каким-нибудь образом? И разве не захотел бы обнять и поцеловать ее после того, как генерал так сильно напугал ее? А вместо этого герцог чуть ли не выволок ее из гостиницы и увез в простой повозке к реке, где они наконец смогли спрятаться в шлюпке у контрабандистов.
«Даже сейчас, когда мы уже так близко от дома, — думала Бина, — он не сделал ни одного жеста, который можно было бы принять за проявление привязанности».
Как легко было бы ему просто поцеловать ее в лоб, тем самым без слов давая понять, что он знает, как она напугана, и готов защитить ее.
«Я для него никто! Никто!» — с отчаянием сказала себе Бина.
Она снова посмотрела на герцога, стараясь разглядеть в тумане его лицо, и ей показалось, что теперь ей уже намного лучше видно его, чем несколько мгновений назад. И в этот самый момент до них донесся плеск весел и громкий голос произнес:
— Именем его величества короля Георга Третьего приказываю вам лечь в дрейф и сообщить, кто вы такие!
Едва успели стихнуть эти слова, как с другой стороны тоже послышался всплеск, и еще один голос хрипло прокричал:
— Именем его величества назовите себя! Мы таможенный патруль, и, если вы не ответите, мы тотчас же откроем огонь!
— Бог мой! — выдохнул один из гребцов. — Мы попались! Теперь мы все будем болтаться на виселице!
— Господи, точно, нас застукали! — простонал другой. И тут, к изумлению Бины, герцог поднялся на ноги и, держась за бочонки, чтобы удержать равновесие, сказал:
— Предоставьте все мне. — Потом он повернулся и прокричал в туман: — Я герцог Уорминстер, мне удалось бежать из Франции. Нам нужна ваша помощь, чтобы найти место, где мы могли бы пристать к берегу.
Последовало молчание, потом кто-то громко охнул от удивления. Бина услышала, как герцог тихо обратился к тем, кто сидел ближе всех к нему:
— Бросайте груз за борт, и поживее!
Бина была уверена, что гребцы на шлюпке были поражены не менее, чем таможенный патруль, услышав слова герцога. Затем из тумана слова донесся голос:
— Повторите ваше имя! Вы сказали, что бежали из Франции?
— Да! Я нанял этих людей, чтобы они доставили меня в Англию, — ответил герцог. — Как я уже сказал, я герцог Уорминстер, и мне нужна ваша помощь. Будьте любезны указать нам, где мы могли бы высадиться на берег.
Контрабандисты тем временем поспешно выбрасывали за борт тюки с табаком и бочонки с коньяком, которые с всплеском падали в воду. Несколько человек разгружали нос, остальные направились на корму, и тут они увидели Бину и застыли, разинув рот.
— Быстрее! — приказал герцог. — Туман рассеивается. Еще немного, и они увидят нас.
Контрабандисты удвоили свои усилия. Шлюпка раскачивалась и опасно кренилась то в одну, то в другую сторону, когда они швыряли товар за борт.
— К северо-западу от вас находится устье реки Сифорд, — прогремел голос с таможенного катера. — Старайтесь не отклониться к северу, не то попадете на рифы! Мы следуем за вами, так что не пытайтесь скрыться!
Бина поняла, что таможенники сомневаются, не было ли заявление герцога лишь хитростью контрабандистов, пытающихся спастись таким образом. В то же время она чувствовала, что на них произвели впечатление аристократический выговор герцога и та уверенность и властность, которые прозвучали в его голосе.
— Мы в точности выполним ваши указания, — ответил герцог. Он устроился на носу, а гребцы снова
