Сидя перед шахматной доской в ожидании герцога, она чувствовала себя несколько неловко.
Впрочем, девушка пыталась убедить себя, что после ночей, проведенных Шериданом у ее кровати, смущаться было нелепо.
Накануне они уже сыграли несколько партий, и сегодня, к ее восторгу, герцог опять пришел к ней сразу после обеда.
— Вы ездили на Пегасе сегодня утром? — спросила она, когда Шеридан уселся напротив нее.
— Конечно, — ответил герцог. — Я бы не решился предстать перед вами, если бы недоглядел за ним.
— А где вы были? — задумчиво спросила Айлин.
— Далеко, — неожиданно сказал герцог. — Я обнаружил на северной границе имения сланцевый карьер.
— Да, я знаю о нем.
— Я поговорил с людьми в деревне…
— Литтл-Флэдбери?
— Да, Литтл-Флэдбери, — кивнул герцог, — и они сказали, что сланцевый пласт в карьере еще не исчерпан, но разработки прекратились десять лет назад, так как заказов на сланцы не поступало.
— Боюсь, в этом была папина вина. Он поссорился с нашим управляющим, который, как мне помнится, действительно, мало понимал в делах. Но, выгнав его, папа так и не нашел ему замену, потому что уже был стеснен в средствах.
— Значит, некому было искать заказчиков на ваш сланец? Полагаю, с гравийным карьером произошла та же история?
Айлин улыбнулась.
— Вы и его отыскали?
— Просто невероятно, что можно так сильно нуждаться в средствах, как ваш отец, и не заняться разработкой природных богатств на территории своего же имения!
Айлин беспомощно развела руками.
— Должно быть, вы правы, но отец никогда не был деловым человеком.
— Но кто-то ведь мог посоветовать ему?
— Возможно, мистер Уиккер и его партнеры пытались, но, я уверена, он их не слушал.
Мама очень любила его, поэтому никогда не спорила с ним и не противоречила ему, кроме исключительных случаев.
— Именно так и должны вести себя женщины!
Это прозвучало вызывающе, но Айлин видела, как герцог слегка прищурился и насмешливо улыбнулся.
— Если женщина хочет… вдохновлять своего мужа, — подумав, ответила девушка, — она должна с ним спорить, если знает, что он… поступает не правильно. Должна хотя бы попытаться… направить его по верному пути…
Однако чувствуя себя не вправе осуждать мать, Айлин добавила:
— Скорее всего мама и не знала об этих карьерах. Я сама услышала о них только от слуг.
— И вы не напомнили об их существовании отцу?
— До маминой смерти — нет. Потом дела пошли еще хуже, и я предлагала папе восстановить разработку гравия.
Айлин вспомнила, как отец закричал, чтобы она не лезла не в свое дело, что когда ему понадобится совет, он сам его попросит.
В гневе он добавил, что не собирается, подобно лавочнику, распродавать то, что принадлежит ему.
По выражению лица герцога она поняла, что нет нужды рассказывать ему, как отнесся отец к ее предложению.
— Разумеется, — небрежно произнес он, — меня долго не было в Англии, и я не знаю, как положено вести себя английскому джентльмену, но трудно поверить, что все они так богаты, что не обратят внимания и на золотую жилу, если найдут ее в собственном саду.
Его слова отвлекли Айлин от тяжелых воспоминаний. Она рассмеялась и ответила:
— Про золотые жилы мне неизвестно, но я слышала, что некоторые из представителей знати имеют угольные копи и весьма преуспевают, а герцог Вестминстерский получает баснословную прибыль от аренды принадлежащих ему домов в Лондоне.
— К сожалению, ни угольных копей, ни жилых кварталов в имении я не обнаружил, — ответил герцог.
— Насколько я помню, мой прапрадед проиграл несколько улиц и площадей, которые принадлежали семье. Все, что осталось, это лишь несколько домов, за которые арендаторы платят один-два шиллинга в неделю, да и то, если вспомнят об этом.
— И куда деваются эти драгоценные шиллинги?
Айлин строго взглянула на герцога и ответила:
— Вы… знаете. Дома находятся в таком… плохом состоянии, а люди… так стеснены в средствах, что я… не могу брать с них денег…
Герцог улыбнулся.
— Так я и предполагал! Вы, Айлин, такой же неделовой человек, как и ваш отец!
— Я знаю, — ответила девушка. — Мне часто бывает так стыдно из-за того, что мы ничем не можем помочь арендаторам, что порою мне кажется, что… это мы должны платить им.
Герцог не ответил, и, помолчав, она осторожно спросила:
— Что… станет с ними, когда… вы уедете?..
Призрак работного дома был частью ее ночных кошмаров.
Там жен и мужей отделяли друг от друга, и попав в это огромное мрачное здание, старики были уверены, что не выйдут оттуда живыми.
— Об этом я не хотел бы говорить прямо сейчас, — сухо ответил герцог, и Айлин подумала, что он боится возобновления споров, не хочет больше слушать ее мольбы.
Какой смысл ему повторять лишний раз, что решение принято, и он не собирается его менять.
Словно опасаясь ее настойчивости, герцог встал из-за стола.
— Вы… уже уходите? — быстро спросила Айлин. — Пожалуйста, давайте сыграем еще раз…
Герцог бросил взгляд на каминные часы.
— Я бы с удовольствием, — ответил он, — но кое-кто хотел увидеть меня, и я вынужден просить прощения.
— Увидеть… вас?
Не отвечая на вопрос, герцог сказал:
— Перед ужином я приду пожелать вам спокойной ночи, а пока, чтобы порадовать вас, сообщаю добрую весть. Доктор Дэвисон сказал, что если вы хорошо выспитесь, то сможете завтра спуститься вниз к обеду.
Айлин вскрикнула от радости.
— Он так сказал? Он… правда так сказал?
— С одним условием, — уточнил герцог, — вы должны выспаться и ни в коем случае не будете самостоятельно спускаться и подниматься по лестнице.
Айлин с недоумением посмотрела на него:
— Это значит, что я сам отнесу вас. Думаю, вы стали еще легче, чем были, когда я принес вас сюда из кабинета.
Он улыбнулся и добавил:
— Это приказ. И еще вам необходимо как следует поужинать. Я скажу миссис Берд, что вы ужасно проголодались!
— О нет!.. Прошу вас, не делайте этого!.. — воскликнула Айлин, но герцог уже вышел из комнаты.
Она чувствовала приятное волнение от того, что ее заточение близится к концу, но, подобно туче, набежавшей на солнце, его омрачала мысль о том, что герцог, возможно, уже начал заколачивать окна в пустующих комнатах, готовясь к отъезду.
