— Нет, конечно нет. Я не это имел в виду. Мне просто невыносима мысль о том, что ты отправишься в дальние дали без защитника.
—А мне не нужен мужчина-защитник.
— Нет, нужен!
— Нет, не нужен!
— Нужен, и прекрати спорить, дай мне подумать.
Она замолчала, но стала мерить комнату шагами, то и дело бросая на Роберта ироничный взгляд.
Он только хмурился и напряженно что-то обдумывал.
— Ну? — наконец не выдержала Ванда. — Ты нашел свое гениальное стратегическое решение?
—Да, — неожиданно уверенно ответил он. — Нашёл. Я еду с тобой. Иначе меня замучают кошмары о том, что ты в опасности.
— Ты серьезно?
—Абсолютно! К тому же не хочу оказаться здесь, когда твой отец вернется и обнаружит, что ты сбежала. Так мы оба избежим неприятностей.
— Но как же мы сможем путешествовать вместе, не вызвав скандала? — выдохнула она.
— Мы будем братом и сестрой. Чего уж проще! — Роберт явно загорелся энтузиазмом. — И — кто знает? — может, вернувшись, мы оба решим свои проблемы.
—Ты имеешь в виду, что мы встретим любовь всей жизни? — взволнованно спросила девушка.
— Я уверен, что можем встретить ее, если уедем из мест, где уже всех хорошо знаем.
—Ты прав! Я оставлю отцу письмо, что поехала в Европу навестить друзей. А ты можешь сказать, что отправляешься порыбачить в Шотландию или Ирландию, — и все поверят. Если только он не заподозрит, что мы уехали вместе, — добавила она. —Тогда уж точно он будет настаивать, чтобы ты на мне женился, поскольку подло скомпрометировал его дочь. Нельзя этого допустить!
Неожиданно Роберт рассмеялся.
—Я не могу поверить! — всплеснул он руками. — Сидим здесь и планируем очевидно скандальное путешествие так, будто это самое обычное дело!
— А мы правда сможем поехать?
— Конечно! Сначала поедем в Париж...
— Париж! — вздохнула Ванда. — А мы сможем посмотреть Парижскую выставку? Она ведь все еще работает?
—Да, до ноября.
— Тогда мы успеем все увидеть — говорят, там самая высокая в мире башня...
— Эйфелева башня, — подсказал Роберт.
—Да-да. И там столько интересного!
— Мы все увидим, — пообещал он, — и сможем оставаться там столько, сколько захотим, или поедем, куда захотим, и задержимся там, где нам понравится.
Ванда ахнула в восхищении.
— Это прекрасная идея! И отцу будет очень трудно найти нас.
— Решено, — сказал Роберт. — Сейчас я уеду и тотчас начну подготовку. Если твой отец отбудет
через два дня, мы уедем уже на следующий день, рано утром, пока все будут спать.
— Это будет самое волнующее приключение в моей жизни! — воскликнула Ванда. — Сердцем чувствую, что оно к тому же будет увлекательным! И ни отец, ни кто-либо другой не остановит нас теперь!
Роберт рассмеялся.
— Если нам повезет — а я уверен, что так и случится, — я буду глубоко признателен высшим силам до конца моих дней.
Он пошел к двери, открыл ее и, обернувшись, добавил:
— Одно очевидно...
— Что? — спросила Ванда.
— Никто не сможет сказать, что мы не попытались, — ответил он и, закрыв за собой дверь, услышал мелодичный смех своей подруги.
Следующие несколько дней Роберт был очень занят, рассылая письма всем, с кем договаривался о встрече в последующие недели.
Они с Вандой обо всем договорились, обмениваясь записками. Ее карета будет ждать за стеной на краю сада — подальше от окон особняка. Роберт приедет в своем экипаже. Камердинер и кучер перенесут его вещи в карету Ванды, а потом кучер вернется домой и будет рассказывать, что отвез хозяина на ближайший железнодорожный вокзал.
Лорд-наместник несколько раз приезжал к Роберту, но тот велел докладывать, что хозяина нет дома. Только в последний перед отъездом день граф принял сэра Квентина, но не дал ему даже коснуться опасной для себя темы.
Ему удалось избежать этого очень простым способом — он постоянно говорил о предстоящей рыбалке в Шотландии. Безостановочно болтая об одном и том же, Роберт чувствовал себя довольно глупо. Но это все же было лучше, чем дать возможность сэру Квентину затронуть волнующий его вопрос.
В конце концов лорд-наместник сдался и откланялся, заявив на прощание:
—Я приеду к вам, как только вернусь. Нам с вами нужно составить план.
Роберт выразил сомнение, что едва ли успеет вернуться к тому времени. Из-за напористости сэра Квентина он чувствовал себя загнанным зверем, и это ощущение, как ничто другое, подстегивало его к скорейшему отъезду.
Ему слишком хорошо было знакомо ощущение расставленной перед ним ловушки. Юные дамы
и их родители не уставали преследовать его, привлеченные, как он полагал, его состоянием и титулом. Роберт не был тщеславен, поэтому не обманывался мыслью, что причина их интереса кроется в его внешности и приятных манерах. Он считал, что ими движет одна только корысть, и постепенно становился циничным.
Он уже давно принял решение, что женится только по большой любви на женщине своей мечты, и был уверен, что только такая женщина сможет сделать его счастливым.
Он видел стольких друзей, которые, женившись, раскаялись в этом, не успев отойти от алтаря.
— Каким же я был глупцом! — говорил один из них. — Мне казалось, что мы так подходим друг другу. И наши родители так хотели этого брака, что я стал женихом прежде, чем успел что-либо сообразить.
— И что, это оказалось ошибкой? — спросил Роберт.
— Роковой ошибкой, — отвечал приятель. — Выяснилось, что она нудная, неприятная во всех отношениях особа, у нас нет ничего общего — хотя тут, конечно, есть и моя вина.
Кое-кто из его приятелей, с которыми он учился в школе, оказались точно в такой же ситуации.
У одного из них жена сбежала с любовником, оставив на мужа двоих детей.
Подобные разговоры и примеры заставили Роберта дать себе клятву, что он никогда не будет так страдать. К тому же он еще не встречал девушки, которая, по его мнению, могла бы стать подходящей женой.
«А может, и не встречу никогда», — думал он, спешно готовя побег от отца очередной невесты, который вознамерился во что бы то ни стало отправить его к алтарю. От него не укрылась курьезность ситуации: он убегает в компании именно той девушки, на которой отказывается жениться.
Лорд-наместник должен был уехать вечером. Чтобы убедиться, что он действительно уехал, Роберт позволил одному из своих конюхов, который был влюблен в горничную из Садбери-Гранж, навестить даму сердца. Вернувшись, конюх принес письмо для графа и сообщил, что сэр Квентин отбыл в какую-то дальнюю поездку.
Открыв письмо, Роберт прочел короткое сообщение: «Я буду готова завтра в шесть часов утра, до того, как все проснутся». Подписи не было, но он узнал почерк Ванды. В ответ Роберт послал такую же короткую записку: «Шесть тридцать. И не опаздывай!»
На следующее утро в назначенное время он был на месте. Ванда встретила его улыбкой, в которой читалось облегчение.
Когда кучер стал переносить багаж графа в ее карету, она громко, чтобы все слышали, сказала:
