приходилось записывать, что найден утопленник. По правде сказать, это маловероятно, ведь те, кто с рождения живет на побережье, обычно отлично плавают.
– Выходит, река, скрывающая все следы, очень удобна местным злоумышленникам, – сухо заметил маркиз.
– Именно так, милорд.
– Хорошо, Кларк, я надеюсь, что вы наведете об этой девушке самые подробные справки. А сегодня в час ждите меня на крыльце, чтобы поехать осматривать имения. Да, и вот еще что. Сделайте распоряжения на конюшне. Я поеду на новом жеребце.
– Хорошо, милорд.
Роджер Кларк с поклоном покинул библиотеку и отправился выполнять распоряжение хозяина.
Маркиз по-прежнему стоял у окна, задумчиво глядя вдаль.
Нахмурив брови, он наблюдал, как розовые лепестки цветков миндаля, плавно кружась, опадали на траву.
Затем, словно приняв важное решение, он резко повернулся, вышел из библиотеки и зашагал по направлению к детской.
Маркиз знал, что появление в замке спасенной им «ведьмы» страшно всполошило слуг. Дворецкий докладывал ему о двух случаях истерики у молоденьких горничных. Маркиз и сам замечал в глазах лакеев плохо скрываемый ужас, когда те стояли в холле или прислуживали в столовой.
Как казалось маркизу, эти люди не удивились бы, если бы у него вдруг выросли рога или копыта лишь потому, что он связался с ведьмой.
Войдя в детскую, маркиз застал няню за приготовлением какого-то целебного отвара. Ему показалось, что старушка на глазах помолодела, должно быть, от того, что теперь для нее нашлось достойное занятие.
«Она такая деятельная. Как же ей было невыносимо сидеть в детской без работы», – сочувственно подумал маркиз.
– Я надеялась, что вы навестите меня, милорд, – обрадованно приветствовала маркиза няня. – Я хочу вам кое-что показать.
– Ваша подопечная пришла в сознание? – предположил маркиз.
– Нет, ваша милость. Но ночь прошла довольно спокойно. У нее ровное дыхание. Я бы сказала, что обморок перешел в крепкий сон. Не удивлюсь, если с минуты на минуту она очнется.
– Мне все-таки кажется, что следовало бы вызвать врача, – без особой уверенности заметил маркиз, зная, как няня не любит людей этой профессии.
Маркиз помнил, что в детстве, когда ему случалось болеть, няня ни под каким видом не соглашалась послать за доктором и благополучно выхаживала его сама с помощью травяных сборов, которые лично составляла и отваривала.
И сейчас на столе были разложены пучки сушеных трав. Очевидно, няня приготовляла один из своих знаменитых настоев.
– Это еще зачем? – возмутилась старушка. – Я бы не доверила старому шарлатану перевязать лапу коту. Что тут говорить о лечении головы!
– Няня, а ты не боишься, что в один прекрасный день соседи надумают помакать в пруд тебя? – шутливо сказал маркиз. – Если бы ты не находилась под защитой замка, это могло произойти уже давно.
– Скорее всего, – хладнокровно согласилась няня. – Пока мы окружены невежественными людьми, подозревающими в сговоре с дьяволом всякого, кто использует для лечения средства, дарованные природой, это вполне возможно.
– И что же это за таинственный отвар, которым ты собираешься вернуть к жизни это несчастное создание? – с улыбкой продолжал маркиз. – Наверняка он страшно горький. Ведь вкусных лекарств у тебя не бывает?
– Каким бы он ни был, он наверняка пойдет бедняжке на пользу. Остальное – секрет, в который, как вам известно, я не посвящаю никого, – притворно строго сказала няня. – Но я хотела вам что-то показать.
Отложив в сторону особый ножик с костяной ручкой, которым она измельчала корешки, няня пошла к комоду в углу комнаты и достала оттуда носовой платок. Этот платок она торжественно разложила перед маркизом.
– Я нашла это в кармане ее платья, – сказала она. – Как видите, милорд, теперь мы знаем имя этой девушки.
Маркиз с интересом разглядывал платок. Он был из очень тонкого муслина, и, насколько мужчина мог понять в премудростях дамских рукоделий, его края были прекрасно обработаны.
В одном из уголков аккуратными мелкими стежками чьи-то искусные пальцы вышили имя.
– Идилла! – воскликнул маркиз. – Если не ошибаюсь, это имя сродни греческому и означает «совершенство». Очевидно, наша гостья высоко ценит себя.
– Правильнее будет сказать, что так думали о ней ее родители, милорд. Вы же не считаете, что она сама придумала это имя?
– Конечно, ты права, няня, – признал маркиз.
«Интересно, известно ли это имя Роджеру Кларку? – подумал он про себя. – Едва ли здесь найдется много женщин с этим редким именем». По правде говоря, даже в столице маркиз не знал никого, кого бы так звали.
Пока маркиз рассматривал платок, няня зашла в спальню. Вскоре она позвала его:
– Идите сюда, милорд!
Она говорила взволнованно, так что маркиз поспешил к ней.
Шторы на окнах были опущены, и в комнате, куда не проникал яркий солнечный свет, царил полумрак. Это не мешало разглядеть на кровати у окна маленькую фигурку, укутанную по подбородок в нянины одеяла.
Бледное личико обрамляли густые черные волосы. Маркиз, видевший девушку накануне, был поражен ее почти неземной хрупкостью, даже эфемерностью. Вчера вечером он с состраданием думал, как ей будет трудно пережить предстоящую ночь.
Теперь маркиз с тревогой вглядывался в ее лицо. Вначале ему показалось, что девушка мертва. Однако вскоре он заметил; что няня позвала его по совершенно другому поводу.
Идилла, если девушку действительно так звали, открыла глаза.
Маркиз ожидал, что они должны быть зелеными, – очевидно, на него все-таки подействовали рассказы о ведьмах, где всегда упоминалась эта их особенность. Однако вопреки его ожиданиям глаза девушки были голубыми, скорее даже синими, удивительно ясного, живого цвета, какой ему не доводилось прежде видеть.
Няня ласково обратилась к своей подопечной:
– Ну вот вы и очнулись, барышня. Вам нечего бояться. А теперь я дам вам кое-что выпить.
Она взяла со столика склянку с настоем, которым потчевала всех больных, как она говорила, «для укрепления сил». Маркиз был не прав, утверждая, что все нянины лекарства были горькими. Этот терпкий напиток был приятно сладковатым – няня настаивала его на гречишном меду. Теперь он вспомнил, что в детстве сам пил его очень охотно и даже просил добавки.
Маркиз заметил, что глаза Идиллы неподвижны. У него создалось впечатление, что девушка не видит ни его, ни няню, ни эту комнату, а лишь смотрит на свет.
Няня, обняв больную, приподняла ей голову, чтобы напоить ее отваром. С губ девушки слетел тихий стон. Однако она послушно выпила несколько глотков целебного снадобья.
– Вот так-то лучше, – с удовлетворением сказала няня. - А теперь вам надо заснуть.
Идилла тут же закрыла глаза, словно повинуясь няниному приказанию.
Маркиз снова обратил внимание на ее необыкновенно длинные и пушистые ресницы, оттенявшие матовую бледность кожи, которая, несмотря на безобразные царапины, казалась ему прекрасной.
Убедившись, что больная спит, маркиз вышел из комнаты. Няня последовала за ним.
– Вот видите, милорд, обошлось без врача, – в ее голосе послышалось торжество. – Через пару дней ваша гостья встанет на ноги.
– Я же говорил, что ты старая ведьма, – ласково сказал маркиз. – Поручить больную тебе было лучшим
