Это был приказ. Герцог повиновался, и вслед за ним в экипаж вскочил Гарри, захлопнув за собой дверцу.
Лошадь сразу тронулась с места, – За вами никто не шел?
Женщина спросила шепотом, будто боясь, что ее могут услышать.
– Не думаю, – ответил герцог. – Кажется, никого не было.
Женщина повернулась назад и встала коленями на сиденье, глядя в маленькое заднее окошечко экипажа.
Стекло потрескалось в нескольких местах, но женщина все-таки вглядывалась в него, и через несколько секунд, облегченно вздохнув, она вновь уселась на сиденье.
Герцог сказал:
– Позвольте представить моего друга сэра Гарольда Нантона. Вчера, после того как вы ушли, я вспомнил, что вы не назвали мне вашего имени.
– Сейчас это не важно, – сказала женщина тем же холодным, отчужденным голосом, который запомнился ему, д – Может быть, вы скажете, куда мы едем? – спросил герцог.
– В этом тоже нет необходимости. – ответила она. – Если ваша светлость наберется терпения, все объяснится со временем.
По ее тону герцог донял, что она не хочет говорить с ним.
Устроившись поудобнее, насколько это было возможно, в углу плохо обитого экипажа на слишком жестких рессорах, он погрузился в молчание.
Герцог хотел бы знать, что думает сидящий напротив него на маленьком сиденье Гарри.
Он был уверен, что тот пытается разглядеть их спутницу, вглядываясь в потемки экипажа.
Улицы, по которым они ехали, были освещены очень слабо, и, хотя они проезжали по мосту Галата, герцог не смог запомнить каких-либо других ориентиров или рассмотреть женщину, сидящую с ними.
Она не говорила ничего, но он сильно, почти физически, причем совершенно удивительным образом ощущал ее присутствие.
Будто какие-то энергетические вибрации исходили от нее, и герцог с какой-то необычной интуицией чувствовал, что она настроена к нему враждебно.
Все это было довольно странно.
В какой-то момент он ощутил себя как на войне, лицом к лицу с врагом, когда каждая минута может оказаться последней.
Они ехали примерно минут двадцать пять, и когда экипаж стал замедлять ход, женщина заговорила.
– Побудьте здесь секунду, – сказала она, – я выйду и посмотрю, нет ли кого-нибудь поблизости. Если никого не будет, я пойду вперед и открою дверь дома. Быстро пройдите по короткому проходу к двери. Не задерживайтесь и не вглядывайтесь.
Она не стала дожидаться ответа, поскольку экипаж остановился, открыла дверцу и вышла из него.
Сквозь грязное окошко они увидели, как она взглянула направо и налево и пошла вперед.
– Пошли за ней! – сказал герцог. – Бог знает, во что мы позволили втянуть себя!
– Должен признать, что меня все это несколько настораживает, – заметил Гарри.
Они пошли по небольшому проходу, как сказала женщина, и услышали, как отъехал экипаж.
Герцога вдруг осенило, что им трудно будет добраться до яхты, но ему ничего не оставалось, как только войти в узки» проход, за которым ждала их женщина.
Она закрыла дверь, и они оказались в полной темноте.
– Оставайтесь здесь! – скомандовала она. – Когда я открою следующую дверь впереди, станет достаточно светло, чтобы вы увидели, куда идти.
С этими словами она отошла, и через несколько секунд Появился слабый свет, указавший им дорогу.
Герцог пошел вперед и очутился в комнате, расположенной, видимо, с задней стороны дома. К его удивлению, она была освещена двумя свечами, стоявшими на полу.
В комнате совершенно не было мебели, стояли лишь два деревянных ящика, на которых, будто отдавая дань комфорту, лежали два грубых мешка.
Со стен отслаивалась краска, а окна были заколочены досками.
Герцог огляделся вокруг, затем вопросительно посмотрел на женщину.
– – Пожалуйста, садитесь, – сказала она. – Я скажу князю, что вы уже здесь.
В дальнем конце комнаты была другая дверь, и она вошла в нее и закрыла за собой.
Герцог сел на один из деревянных ящиков, Гарри – на другой.
– Как ты думаешь, что все это значит? – шепотом спросил Гарри.
– Бог знает, – ответил герцог.
– Мне кажется, что этот дом не жилой, – сказал Гарри чуть громче.
