пришлось пережить.
— Я собиралась предложить, — спокойно и рассудительно заговорила Ханна, — изменить наши имена. Мы попробуем снять небольшую виллу на холме в окрестностях Ниццы, и, если мы изменим имена, никто в округе не подумает, что мы имели какое-то отношение к миссис Харвестер или к вашему отцу.
Айна захлопала в ладоши.
— Как ты все умно придумала, Ханна. Ведь у нас достаточно денег, чтобы прожить там много лет, если никто не найдет нас.
Ханна кивнула.
— Мы там и поживем, во всяком случае, пока вы не почувствуете, что можете снова встретиться с вашим дядей. В конце концов, он-то не сделал вам ничего дурного.
— Он всегда был добр ко мне, — тихо сказала Айна, — но он заставит меня возвратиться в Англию, а я не могу разговаривать с… тетей Люси.
— Сейчас не стоит говорить об этом, — быстро откликнулась Ханна, — а вот что вам, мисс Айна, действительно, следует сделать, так это поехать со мной в банк и снять все деньги.
— Зачем? — забеспокоилась Айна.
— Они знают, кто вы, и, если мы будем продолжать пользоваться услугами этого банка, у них окажется наш адрес.
— Конечно! — воскликнула Айна, — Какая ты умная, Ханна!
— В Ницце еще много банков, — продолжала Ханна, — и мы положим деньги в другой банк под нашим новым именем.
Айне показалось забавным выбирать себе имя. Она решила, что все будет выглядеть приличнее, если Ханна станет ее тетей.
Сначала ей стало смешно при мысли, что у нее будет «тетя Ханна», но потом она подумала, что ничего смешного в этом нет и что Ханна гораздо добрее и… достойнее… ее настоящей тети.
Слова тут были лишними.
Айна погладила руку Ханны, и пожилая женщина почувствовала, насколько благодарна ей девушка и как она любит ее.
«Миссис Уолгрейв»и ее племянница обнаружили, что в Ницце немало вилл сдавали внаем, лишь бы за них хорошо платили.
Наняв карету, чтобы подняться над городом, Ханна и Айна, в конце концов, выбрали удаленную виллу на побережье вблизи Виллафранш. Она была небольшая, с красивым садом, и даже Ханне пришлось признать, что вид с нее открывался фантастически красивый.
Они поселились, расставили мебель, которую миссис Харвестер оставила девушке в наследство, развесили по стенам картины ее отца. И тут Айна открыла, что сад и красота пейзажа заставляют ее вспоминать Чейл и маркиза, что все ее существо изнывает от тоски по нему.
Она была уверена, что больше не сможет испытать тот же восторг, который охватил ее, когда она поверила в его любовь. Он стоял в ногах ее кровати и смотрел на нее. И когда их взгляды встречались, они устремлялись к звездам.
Но оказалось, он любил тетю Люси, и, как сказал князь, ее просто использовали, чтобы обмануть дядю Джорджа.
Иногда, лежа по ночам с открытыми глазами, Айна боялась, что не выдержит и сойдет с ума. Все, что произошло там, в Чейле, снова и снова повторялось в ее измученном мозгу, и она никак не могла избавиться от этого наваждения.
Потом она говорила себе, что возненавидела маркиза, но слезы подступали к глазам, и она отчаянно рыдала, уткнувшись в подушку, при мысли, что никогда больше не увидит его.
— Что будет со мной? — спрашивала она себя, глядя на море.
Айна была слишком умна, чтобы не понимать, что они с Ханной не смогут оставаться здесь вечно.
И хотя она не имела никакого желания заводить друзей или знакомых, Айна понимала, что невозможно прожить всю жизнь, общаясь с единственным человеком.
Кроме того, Ханна старела, рано или поздно ей придется остаться одной.
— Я должна использовать те способности, которые у меня есть, — решила Айна.
Она умела рисовать только карандашом, но надеялась, что в Ницце можно найти преподавателя, который научил бы ее писать маслом. Со временем, возможно, она смогла бы стать художником.
Но когда девушка смотрела на картины своего отца, она чувствовала, что таким талантом не обладает.
Айна не могла объяснить, что именно, но что-то необыкновенное, несомненно, присутствовало в работах отца.
Ей же самой удавались только рисунки, даже не рисунки, а наброски. Но в них проявлялось нечто такое, что пугало ее саму.
Айна все время думала о том, что произошло, когда она Рисовала маркиза, и боялась, что стоит ей взять в руки карандаш, на бумаге снова появится этот человек: его лицо, его руки, его ладони… его губы!
— Нет, нет, я не осмелюсь даже пробовать, — говорила она себе. Должно же быть что-нибудь еще, к чему у меня есть способности, — мучилась она, пытаясь найти это «что-нибудь».
Но неизбежно ей вспоминался большой дом, окрестности Чейла, сам маркиз, словно все было связано с ним, вертелось вокруг него.
Словно в целом мире не существовало ничего, кроме него и ее безмерного одиночества.
Айна прикрыла глаза рукой.
— Что мне делать? — прошептала она. — О Боже, что мне делать?
Она услышала шаги и подумала, что Ханна не должна застать ее плачущей.
Старая служанка так старалась сделать ее счастливой! Айне было стыдно, оттого что она не помогала Ханне в ее стараниях.
Девушка отняла руки от глаз и смахнула слезы как раз в; тот момент, когда услышала, что Ханна подошла к ней и остановилась позади каменной скамейки.
— Боюсь, ты опять застала меня в мечтах… — начала Айна, надеясь, что ей удается беззаботный тон.
Но повернув голову, она замерла. Позади нее стояла не Ханна, а маркиз. Сначала девушка подумала, что он ей привиделся. Слишком часто она рисовала его в своем воображении! И вряд ли уже различала границу между своими мыслями и реальностью.
Затаив дыхание, Айна смотрела на него в ожидании, когда он исчезнет. Но он негромко позвал ее:
— Айна!
Ей показалось, имя сорвалось с его губ помимо воли.
Казалось, из его глаз струится свет, но она ни в чем не была уверена, кроме одного — он стоял перед ней.
— Ваша горничная сказала мне, где вас найти, — заговорил маркиз после длинной паузы.
— Ханна! — сорвалось у Айны, Губы маркиза тронула усмешка.
— «Миссис Уолгрейв» очень старалась доказать мне, будто никогда ничего не слышала о вас, но я увидел подпись вашего отца на одной из картин в холле.
Айна не могла говорить, она только все так же, не отводя глаз, смотрела на него, словно пытаясь удостовериться, что он не исчезнет, как видение.
Маркиз обошел каменную скамью и сел около нее. Тогда Айна отвернулась и стала смотреть в морскую даль.
Некоторое время он сидел молча, глядя на ее небольшой прямой нос, мягкий рот с горестно опущенными уголками губ, затем тихо сказал:
— Вас было трудно найти.
— Как же вам… удалось?.. — начала было Айна и вдруг вскрикнула. — А дядя Джордж… он… он не… с вами?
В голосе ее слышался страх, и маркиз поспешил сказать:
— Нет, я один. Ваш дядя убежден, что вы скрываетесь где-нибудь в Англии, но меня не покидало
