— В самом деле? — серьезно спросил маркиз.
— Осталось только одно сокровище, которое жестокая рука злого рока не отобрала у меня, — продолжала вдова главного управляющего, — одно сокровище, которое делает мои дни светлее и дает мне надежду на лучшее будущее. Позвольте представить вам мою дочь Евгению, — отступила она в сторону.
Маркиз вежливо смотрел на девушку. Она же так низко склонила голову, что видно было только уложенные кольцами золотистые волосы.
Не поднимая глаз, Евгения послушно присела в слишком глубоком реверансе — и замерла в таком положении. Юбка растеклась вокруг нее серым потоком.
- Мисс Давдейл, — произнес маркиз, протягивая руку.
Евгения нехотя опустила на нее свою ладонь. Он помог ей встать, и она наконец была вынуждена встретиться с ним взглядом. Маркиз замер, пораженный красотой девушки.
- Действительно сокровище, — пробормотал он.
Леди Грэнтон и миссис Давдейл удовлетворенно
кивнули. Маркиз не сводил с Евгении глаз, и она почувствовала, как ее щеки запылали под его пронзительным взглядом.
- Она — моя гордость и моя радость, — заливалась миссис Давдейл. — Самая лучшая дочь на свете. Такая любящая, преданная, внимательная.
- И смелая, как я слышал, — мягко добавил маркиз, все еще не отрывая взгляда от Евгении.
Миссис Давдейл выглядела искренне напуганной.
- Смелая? Бог с вами! Кто вам такое сказал? Она кроткая, как канарейка. Мухи не обидит!
Глаза Евгении вспыхнули.
- Мама! Пожалуйста!
- Что, дочка? А что я сказала? Только правду. Маркиз понял меня правильно. Я всегда говорю правду. — Миссис Давдейл хитро посмотрела на маркиза. — Полагаю, ваша супруга тоже женщина кроткая, благодарение Богу?
— Моя жена? — нахмурился маркиз.
— Вы ведь женаты, не так ли? Я, кажется, помню графиню.
По лицу маркиза пробежала тень.
— Нет, — ответил он коротко. — Я не женат.
Миссис Давдейл задрожала, пытаясь скрыть волнение.
— Холостяк... Вот как!
Леди Грэнтон, заметив наконец, что Евгения чувствует себя неловко, сочла необходимым вмешаться.
— Думаю, милорд, вы не откажетесь выпить что-нибудь освежающее. Там, в столовой, накрыт буфет.
— Евгении тоже следует подкрепиться. Она ест, как птичка, — воскликнула миссис Давдейл.
Маркиз подал руку девушке.
— Позвольте, — предложил он.
Евгения заколебалась, но после незаметного толчка матери взяла маркиза под руку.
Девушка решила не проявлять интереса к еде, но когда они вошли в столовую, она широко распахнула глаза, увидев столы, ломившиеся от всевозможных яств. Там были маленькие тарталетки с курицей, с грибами, с анчоусами, целые свиные окорока и фаршированные поросята. На серебряных подносах громоздились пирамиды глазированных фруктов и вазочки со взбитыми сливками. Она никогда не видела такого изобилия.
Миссис Давдейл, шедшая за ними следом, ахнула и восхищении.
Маркиз с интересом смотрел на Евгению.
— А вы часто бываете на званых ужинах у леди Грэнтон?
— Нет. Иногда мы просто... приходим на чай. Садимся к столу, пьем чай из серебряного чайника, едим сдобные булочки.
Евгения принялась наполнять свою тарелку. Ей хотелось попробовать все эти деликатесы, и ее руки сновала над столом туда-сюда. Маркиз с улыбкой наблюдал за ней. Миссис Давдейл стало неловко.
— О, что-то у нее сегодня разыгрался аппетит. Как странно!
Вскоре на тарелке Евгении выросла целая гора снеди - еще чуть-чуть и что-нибудь непременно упало бы на пол.
- Евгения, дорогая! Я думаю, достаточно, — взволнованно одернула девушку мать. — Ты ведь не захочешь, чтобы маркиз подумал, будто у тебя вдруг прорезался непомерный аппетит!
- Но, мама, тут так много вкусных блюд!
Евгения с удовольствием откусила тарталетку с анчоусами.
Миссис Давдейл в ужасе вцепилась в руку маркиза, стараясь отвлечь его от такого, с ее точки зрения, неприличного зрелища.
— Уверяю, мы все просто счастливы... приветствовать вас, маркиз, на родине, — сказала она.
Маркиз поклонился.
— Я счастлив вернуться, выполнив свои обязанности в Европе.
— Обязанности? — безучастно повторила миссис Давдейл.
— Мой кузен и его жена погибли, и я был назначен опекуном их детей. Сначала я собирался перевезти их в Бакбери, но вскоре стало ясно, что будет жестоко отрывать их от родного дома, который они так любят. Поэтому я оставался во Франции проследить, чтобы они получили достойное образование. Теперь они уже выросли — и я смог вернуться домой.
— Вы имеете в виду Бакбери? — поинтересовалась миссис Давдейл.
— Да. Конечно, у меня есть дом в Лондоне, на площади Лэнсдаун. Но мой настоящий дом — Бакбери-Эбби.
Миссис Давдейл молитвенно сложила руки.
— Ах, каким раем он был для нас! Вы себе не представляете!
Маркиз нахмурился.
— Я знал, что мистер Давдейл очень любил Бакбери-Эбби, поэтому был крайне удивлен, что он решил отказаться от места.
Миссис Давдейл закашлялась.
— Все изменилось... после того как вы уехали. И мой муж решил... что ему нужно... как-то подняться на ноги.
— Понимаю. — Маркиз снова посмотрел на Евгению.
Миссис Давдейл чуть не потеряла сознание, увидев, что в этот момент Евгения отправляет в рот большой кусок глазированного фрукта.
- Ты не уделяешь внимания маркизу. Он так любезно проводил тебя к столу... — упрекнула мать.
- Прости, мама.
Миссис Давдейл снова повернулась к маркизу.
- Как я уже говорила, маркиз, Бакбери-Эбби был для нас настоящим раем! Я помню все те замечательные балы, которые вы давали. Нам так нравилось наблюдать, как нарядные дамы и господа подъезжали в каретах к дому... А как сиял дом на Рождество! Ты помнишь, Евгения?
— Да, мама.
- А последнее Рождество, когда мы там жили? В тот раз Евгения впервые пришла с нами на бал.
- Я помню, — сказал маркиз. Он бросил на Евгению взгляд, полный нежности. — Я поднялся на хоры и увидел, как она пытается дотянуться до рождественской звезды на елке.
Миссис Давдейл всплеснула руками, обрадовавшись такому повороту в разговоре.
— Да, это на нее похоже. Она была таким потешным созданием!
Евгения почувствовала, как ее щеки снова запылали.
— А помните, маркиз, что она вам сказала?
