Выезжая из Лондона в экипаже герцога, Ровена рассчитала, что, если кучер высадит ее на перекрестке дорог, ведущих из Литл-Поувика, она сможет временно оставить свой саквояж в одном из близлежащих коттеджей и дойти налегке до дома минут за двадцать.
Она окажется дома около четырех часов. Отца наверняка еще не будет, а Гермиона и Марк не вернутся с уроков.
Значит, она сможет спокойно переодеться в свое обычное платье и подготовиться к встрече с родными.
Домашние были бы сильно удивлены, увидев ее в одном из подаренных дедушкой элегантных туалетов, в соломенной шляпке, украшенной цветами, на которой лежал явный отпечаток модных вещиц с Бонд-стрит.
Ровене не хотелось разочаровывать дедушку, отказавшись надевать подаренное им на прощание платье.
Он был так добр и так великодушен, пригласив ее в Шотландию, что Ровене очень хотелось бы воспользоваться его предложением. Она знала: провожая ее к экипажу и целуя на прощание в щеку, герцог думал о том, как похожа Ровена на свою мать. И девушка почему-то подумала, что он жалеет о своем жестоком решении, принятом когда-то.
— Мне лучше было бы вернуться домой в дилижансе, — сказала Ровена.
— Я не допущу, чтобы ты ехала одна среди незнакомых людей, — строго произнес герцог.
Ровена сдалась без спора, хотя понимала, что это создаст проблемы, которые придется каким-то образом решать ей.
Очень трудно было не обидеть дедушку, не расстроив в то же время отца.
Несомненно, герцог Дунвеган до сих пор ненавидел мужчину, отнявшего у него когда-то любимую дочь, и Ровена ничего не могла сделать, чтобы это изменить.
Она понимала, что не должна принимать от герцога никаких подарков, кроме разве что платья, в котором ездила в Карлтон-хауз, но не смогла отказаться, когда дедушка выбрал для нее еще пару платьев и две модные шляпки.
«Будем носить эти наряды по очереди с Гермионой», — подумала девушка.
Поразмыслив, Ровена решила, что, если надевать модные элегантные туалеты время от времени, не поднимая вокруг этого особого шума, доктор может и не заметить, что они чем-то отличаются от остальных выходных платьев, бывших в распоряжении сестер. Молодая девушка не могла не испытывать приятного возбуждения при мысли, что первый раз в жизни она одета по-настоящему элегантно.
Было также очень приятно путешествовать в удобном, хотя и немного старомодном экипаже герцога, запряженном превосходными лошадьми.
Конечно, они проигрывали немного по сравнению с лошадьми маркиза, так же как старый седоволосый кучер явно не мог равняться со щеголеватым Сэмом, но для Ровены это все равно было верхом роскоши.
Когда экипаж отъехал от Дунвеган-хауза, девушка откинулась на спинку сиденья, наслаждаясь своими ощущениями и думая о том, что никто в деревне ни за что бы не поверил, расскажи она, где была вчера вечером.
Трудно будет удержаться и не рассказать Гермионе о великолепном празднике в Карлтон-хаузе, о роскошных туалетах гостей и, конечно же, о самом принце-регенте.
Он оказался еще толще, чем представляла Ровена, читая в газетах описания его внешности и рассматривая карикатуры. Но и при такой внешности принц обладал безусловным обаянием, и, наблюдая за ним во время обеда, Ровена поняла, что он очень умен и даже самые выдающиеся из гостей внимательно прислушиваются к его словам.
«Неудивительно, что маркиз так стремится побыть в обществе этого человека», — подумала Ровена, но тут же сказала себе, что ее не должны больше волновать пристрастия маркиза, и чем скорее она перестанет думать о нем, тем лучше.
Экипаж вскоре выехал из Лондона, и теперь они ехали по зеленым улицам пригорода.
Лошади резво бежали по дороге, и девушка подумала, что они, пожалуй, доберутся до перекрестка дорог раньше, чем ей казалось вначале. Оставалось только надеяться, что ей не встретится очень много знакомых, которые обратят внимание на ее слишком роскошный наряд, когда она будет идти через деревню.
«Хотя я наверняка показалась бы им очень элегантной», — подумала Ровена.
Но тут она вспомнила, что в это время суток большинство местных жителей трудятся в поле.
Значит, в деревне будут только подслеповатые старики и ребятишки, которым нет никакого дела до ее внешнего вида и до того, на каком экипаже она прибыла домой.
«Не стоит беспокоиться», — сказала себе Ровена.
Девушка пока еще не подготовилась к тому, чтобы отвечать на вопросы любопытной Гермионы, и ей не хотелось вступать в объяснения с кем-нибудь из жителей деревни.
Лошади неслись быстро, и Ровена вдруг пожалела о том, что не может сесть наверху, рядом с кучером.
Ей никогда не нравилось сидеть внутри душных экипажей, и, хотя она очень волновалась тогда за Марка, поездка с маркизом в запряженном чистокровными лошадьми фаэтоне осталась незабываемым воспоминанием.
Вдруг лошади неожиданно резко остановились, и экипаж застыл на месте.
— Что случилось? В чем дело? — крикнула Ровена кучеру, и тут же на память ей пришли рассказы о нападении разбойников на путешественников, передвигающихся по дорогам.
Кучер прокричал что-то хриплым голосом, тогда Ровена наклонилась и выглянула в окно. И тут же замерла, пораженная.
Прекрасно знакомый девушке фаэтон маркиза перегораживал дорогу, так что невозможно было проехать. Кони нервно перебирали ногами.
Увидев спешащего к экипажу мужчину, Ровена даже не сразу поняла, что это Сэм. Разглядев его, она быстро откинулась на спинку сиденья. Сердце отчаянно колотилось в груди.
— В чем дело? Что вам от нас надо? — спросил старый кучер-шотландец.
— У меня дело к мисс Уинсфорд.
Сэм подошел к окну экипажа.
— Его светлость просит вас, — сказал он, — немедленно пересесть в его фаэтон. Произошло нечто очень важное, и милорду необходимо срочно видеть вас, мисс Ровена.
— Что же случилось? — спросила Ровена. — Снова дорожное происшествие?
— Милорд ничего не сказал, мисс. Он только просит вас подойти побыстрее.
— Но что такое, Сэм? — Ровена с недоумением глядела на кучера. — Вы должны знать.
Не в силах сдержать тревоги, Ровена тихонько вскрикнула:
— Что-нибудь… с Марком?
— Я не знаю, мисс — это чистая правда, — снова сказал Сэм. — Его светлость не стал бы говорить, что это важно, если бы это было не так.
— Но что могло случиться?
Они были совсем недалеко от Литл-Поувика, и спорить не имело смысла: ведь маркиз мог спокойно догнать ее, когда она выйдет на перекрестке из экипажа.
В то же время девушке очень не хотелось действовать по указке маркиза. Гордость восставала в ней против подобного обращения.
Ровена вдруг представила, что с отцом или с кем-нибудь из детей случилось несчастье. Она тут же упрекнула себя в эгоизме и бездушии.
— Я подойду и поговорю с его светлостью, — решилась Ровена.
Сэм открыл дверцу экипажа, и девушка ступила на землю.
Подходя к поджидавшему ее фаэтону, она слышала, как Сэм просит лакея перенести ее чемоданчик.
Дойдя до экипажа, Ровена подняла глаза на маркиза.
