Викарий поднял стакан с вином, выпил его залпом, вытер рот рукой и с покрасневшим лицом и напыщенным видом большими шагами направился в гостиную.
Когда он вошел, Харриет и мистер Страттон смеялись. Каролина, следовавшая за викарием, успела заметить, что Харриет, с румянцем на щеках и сияющими глазами, выглядела удивительно хорошенькой.
— Харриет! — загремел голос викария. — У меня в кабинете огонь почти погас, а рядом нет ни дров, ни угля. Найди кого-нибудь из служанок и проследи, чтобы все было исправлено. Сколько можно повторять, чтобы в моем кабинете лежал запас топлива? С тобой говорить, что с глухонемым — никакого толку.
Словно зверек, с которым вечно плохо обращаются, Харриет съежилась от страха.
— Да, папа… конечно, папа… извини, папа… — залепетала она и торопливо выскользнула из комнаты.
— Что же до вас, сэр, — свирепо продолжал викарий, уставившись на удивленного мистера Страттона, — то позвольте с вами распрощаться. Как у меня, так и у моей дочери нет ни времени, ни желания принимать подобных вам посетителей.
Он резко повернулся, холодно кивнул Каролине и, хлопнув дверью, отправился обратно в кабинет. Каролина взглянула на мистера Страттона.
— Лучше нам уйти, — прошептала она. — Если мы задержимся, Харриет достанется еще больше.
Когда они вышли из дома, Каролина отметила, что рот мистера Страттона угрожающе сжат, челюсть решительно выдвинута вперед. В его облике не осталось и следа от скучающего джентльмена.
— Да он просто грубое животное, а не человек! — возмущенно заявил он. — Подумать только: эта несчастная девушка вынуждена терпеть такое обращение каждый день! Мисс Фрай, этого нельзя допустить!
— Да, конечно, — печально согласилась Каролина. — Но что поделаешь? Боюсь, Харриет надеяться не на что. Бедняжка не в силах защитить себя, а если бы и решилась на это, отец, наверное, избил бы ее до полусмерти. Нет, видно, суждено Харриет жить под ярмом его жестокости до самой смерти, ибо у нее нет ни малейшей надежды на спасение.
— Не отчаивайтесь, мисс Фрай, мы найдем выход, — твердо сказал мистер Страттон; Каролина отвернулась, чтобы он не увидел ее улыбки.
ГЛАВА 8
Когда Каролина с мистером Страттоном вошла в замок, в холле разговаривали леди Августа и лорд Брикон. У Каролины сложилось впечатление, что леди Августа о чем-то его просит: костлявые пальцы, все в кольцах, вцепились в его руку, а накрашенные губы заискивающе улыбались.
Лорд Брикон стоял с непреклонным и отчужденным видом. При виде Каролины лицо его просветлело. Он уже собирался поздороваться, но не успел заговорить, как леди Августа воскликнула:
— И где это вы были, молодые люди? Я видела, как вы потихоньку ускользнули вдвоем. Смотрите, мисс Фрай, заслужите дурную репутацию, если не будете осторожнее.
Каролина слегка присела в реверансе.
— Я выполняла поручение ее милости, — натянуто сказала она.
Леди Августа засмеялась. Резкий отрывистый смех, казалось, эхом отразился от мрачных стен.
— Фу ты ну ты! Честное слово, малютка на меня сердится. Не отрицайте, мисс Фрай; но вы должны простить старухе длинный язык. Это вам наказание за то, что вы так хороши собой. Уж в этом-то мистер Страттон согласится со мной, а, сэр?
Мистер Страттон вежливо, хоть и несколько смущенно пробормотал что-то в знак согласия.
— Ах ты, проказник, — хохотнула леди Августа. — Я-то думала, что ты не подвластен уловкам моего пола, но вижу, что ошиблась. Ты нас провел самым замечательным образом. Верно, Вейн? — обратилась она к племяннику.
Каролина взглянула на лорда Брикона и с удивлением увидела, что лицо его вдруг стало сердитым. Вначале она не могла сообразить, чем это вызвано, но потом поняла. Он ревновал! С легкой улыбкой она повернулась к мистеру Страттону.
— Благодарю вас за компанию, сэр. Вы были очень любезны.
Она присела перед леди Августой, попросила разрешения удалиться и, не глядя на лорда Брикона, стала грациозно подниматься по главной лестнице, ощущая за своей спиной внезапное молчание — молчание, прерванное очередным хохотком леди Августы, что ничуть ее не удивило.
Значит, лорд Брикон ревнует. Ей слишком часто приходилось сталкиваться с ревностью молодых людей, ухаживавших за ней в Лондоне, чтобы не распознать ее симптомы.
То, что лорд Брикон оказался уязвим в этом отношении, доставило Каролине странное удовольствие, потому что — убеждала она себя — это может заставить его нарушить упорное молчание и заставить его отказаться от мысли отправить ее из замка.
Входя к себе в комнату и снимая шляпу, Каролина улыбалась; ее собственные несчастья казались уже не столь страшными. К тому же она была довольна тем, чего достигла в интересах Харриет. Мистер Страттон уже явно видел себя в роли рыцаря-спасителя, чего она и добивалась.
«Он славный молодой человек, — думала Каролина, — хотя и скучноват со своими речами и позами. Но Харриет будет от него в восторге, а если он сделает ей предложение, то лучше и не придумаешь».
Каролина вспомнила о Харриет, и ей хватило оптимизма не сомневаться в том, что та, в конце концов, будет счастлива. Но она не могла не сравнить шансы Харриет со своими собственными, и улыбка исчезла с ее губ. Все страхи и сомнения прошлой ночи вновь обрушились на нее. Хотя Каролина решительно убеждала себя в том, что она не боится, что как-нибудь узнает тайну лорда Брикона, спасет его от самого себя и от грозившей ему опасности, впервые в жизни она почувствовала себя слабой и беспомощной.
Часы на каминной полочке пробили четыре, когда Каролина подошла к дверям спальни леди Брикон. Ей открыла Доркас.
— Я как раз думала, вернетесь вы или нет, мисс Фрай, — грубовато сказала она, но смотрела по- доброму, и Каролина почувствовала, что Доркас относится к ней не только с одобрением, но и с симпатией.
Она прекрасно понимала, что неприязненное отношение Доркас значительно осложнило бы жизнь компаньонке ее милости. Доркас боготворила свою хозяйку.
Для нее не существовало ничего слишком трудного, пустякового или невозможного в том, что касалось благополучия леди Брикон. Доркас относилась к ней с таким вниманием, как если бы та была беспомощным младенцем. Каролина поняла, что леди Брикон привыкла полностью полагаться на Доркас.
Именно Доркас решала, кому следует посетить леди Брикон, а кого не пускать, отговариваясь тем, что ее милость неважно себя чувствует или заснула. Доркас же сообщала ей новости о том, что происходило в замке, выбирая лишь те известия, которые, как она считала, не могли потревожить или обеспокоить хозяйку. Да, Доркас обладала абсолютной властью, и Каролина могла только радоваться, что ей удалось, как выразилась Мария, «показать Доркас товар лицом».
— А, мисс Фрай, — воскликнула леди Брикон с улыбкой, когда Каролина подошла к ее постели. — Как поживает Харриет? Разрешил ли ей отец прийти сегодня вечером?
— Да, конечно, мадам. Она необычайно рада.
— Вам удалось найти для нее платье?
— Да, мадам. Одно из платьев леди Каролины Фэй. Оно должно очень пойти Харриет.
— Вы добрая девушка, мисс Фрай, — ласково произнесла леди Брикон, и Каролина покраснела — было немного стыдно слышать похвалу за то, что ей почти ничего не стоило, как она прекрасно осознавала в глубине сердца.
Тогда-то и появилась мысль, что очень скоро можно будет покончить с притворством. Она признается лорду Брикону, кто она такая на самом деле, а затем скажет его матери. Может быть, узнав правду, он поймет, как глубока и сильна ее любовь, и ему будет приятно, что ради него она отважилась на такое. Но Каролина хотела выяснить, нет ли хоть какой-нибудь возможности узнать его тайну, прежде чем открыть свою. Во всяком случае, она дождется приезда мистера Джерваса Уорлингема. Каролине было крайне любопытно взглянуть на человека, фактически ставшего причиной ее поспешного появления в замке, после того, как она узнала о подозрениях лорда Милборна.
— Вы задумались, мисс Фрай, — сказала леди Брикон, прерывая ход ее мыслей.
