бьющимся сердцем, Люсинда, а это была именно она, поднялась по лестнице на второй этаж в спальню.
Ей бросилась в глаза огромная кровать, покрытая муслином. Она увидела, что за туалетным столиком сидит женщина в прозрачном пеньюаре.
Ивонна де Бозоль была привлекательна. У нее было типичное выразительное лицо француженки, а рот был создан для того, чтобы смеяться. Огромные синие глаза с темными ресницами и крохотный носик делали ее похожей на шаловливого мальчишку.
– Мой Бог! Что же привело парижскую модистку в эту глушь? – спросила она.
– Я слышала, что вы нуждаетесь во мне, мадемуазель, – ответила мадам Жанетт, сделав реверанс и пройдя в комнату, чтобы пропустить обливавшегося потом слугу с чемоданом. Он с грохотом опустил чемодан на ковер.
– В следующий раз я попрошу Жака помочь мне, – сердито сказал он, – чемодан слишком тяжел для одного.
Мадемуазель де Бозоль проигнорировала его.
– Право же, неужели вы приехали из Парижа? – Она была страшно возбуждена.
Люсинда кивнула.
– Мадемуазель, я привезла самые последние модели платьев и последний крик моды – шляпки, – сказала она. – Их даже императрица еще не видела.
– Матерь Божья! Вы ниспосланы мне Господом в ответ на мои молитвы! – воскликнула Ивонна де Бозоль. – Я сижу тут в бездействии, от скуки я скоро попаду в сумасшедший дом, и вдруг, как святая дева Мария, появляетесь вы, чтобы помочь мне! Короче, мне нужен по крайней мере десяток новых платьев!
– С собой я привезла только три, мадемуазель, – ответила Люсинда, – и пару шляпок. Но там, где я остановилась, у меня есть еще, и я с удовольствием привезу вам все.
– Дайте мне посмотреть, дайте мне немедленно посмотреть! – приказала Ивонна де Бозоль.
Люсинда открыла коробку и вынула шляпку, которую сшила мадам Бертен на прошлой неделе. Она не успела поносить ее и почувствовала внезапную досаду, когда увидела, как шляпка идет Ивонне де Бозоль и как она выгодно обрамляет симпатичное личико.
– Очаровательно! – закричала актриса. – Никогда, никогда еще не видела такой красоты! Подождите, что скажет император!
– Император! – только и успела произнести Люсинда.
Дверь распахнулась, и с величественным видом в комнату вошел маленький коротконогий мужчина. Ошибка была исключена, нельзя было не узнать властность и подозрительность этих темных глаз, которые, казалось, все мгновенно подмечали.
Актриса, в развевающемся пеньюаре и шляпке с пером на темных волосах, обернулась, а Люсинда стояла как каменная, с раскрытым от удивления ртом. Коробка так и осталась у нее в руках.
– Сир, я не ждала вас так рано.
Ивонна де Бозоль встала из-за стола и сделала глубокий реверанс. Люсинда торопливо присела.
– Я получил ваше письмо вчера вечером, но раньше утра я не мог приехать, – сказал Наполеон. – Он у вас? Он приехал?
– Но, сир, разве я не уверяла вас, что он не сможет не ответить на подобный вызов? – ответила она. – Эти англичане, когда дело касается храбрости, становятся безумными!
– Похоже на то, – сухо произнес император. – И все же я не верил, что он сам сунет голову в петлю.
– Я говорила вам, что стоит мне только шевельнуть пальчиком, – прихорашиваясь, проговорила Ивонна де Бозоль.
– А где он сейчас? – резко спросил Наполеон.
– В том-то и была вся сложность, сир, – ответила актриса. – Я чувствовала, что ваше величество будет недовольно, если он опробует все изысканные вина, которые вам доставили на прошлой неделе. Поэтому в винный погреб я его посадить не могла.
Наполеон милостиво улыбнулся.
– Отгадайте, где же он, если не в погребе?
– Я не желаю играть в загадки, – сказал он. – Куда вы его дели?
– В чулан под лестницей, – со смехом проговорила Ивонна. – Нет ничего более опьяняющего, чем домашнее варенье и маринованный лук!
Наполеон Бонапарт рассмеялся.
– Вы не отличаетесь гостеприимством, дорогая Ивонна. Давайте-ка посмотрим, можем ли мы исправить эту оплошность. Мне бы не хотелось, чтобы такой выдающийся посетитель чувствовал себя неудобно!
– Вы прямо сейчас хотите посмотреть на него? – спросила Ивонна, глаза ее горели. – Ключ на туалетном столике. А может, послать кого-нибудь за пленником?
Люсинда опустила глаза, чтобы актриса не заметила жгучую ненависть, охватившую ее. Она знала, что эта женщина испытывает наслаждение, мучая человека, который когда-то был ее любовником, и не было сомнений, кто теперь пользуется ее благосклонностью.
В страшном возбуждении Ивонна наклонилась, чтобы показать, где лежит ключ. Ее пеньюар из муслина и кружев распахнулся, обнажив совершенные линии тела.
Жесткие глаза Наполеона смягчились.
– Зачем спешить, – сказал он. – Вы так привлекательны в этой шляпке, моя дорогая. – Голос императора стал глуше, что не ускользнуло от его любовницы.
Она бросила взгляд на Люсинду, которая быстро упаковала коробку и закрыла ее.
– Мне прийти позже, мадемуазель? – спросила она.
– Да, обязательно, – ответила актриса. – А если хотите, можете подождать внизу.
– Я лучше поеду и привезу остальные платья, – предложила Люсинда.
Глаза актрисы загорелись.
– Да, да, привезите их.
Наполеон, которому надоела их болтовня, подошел к кровати и стал расстегивать камзол; его нетерпение не вызывало сомнений.
– Позвать слугу, чтобы он унес чемодан? – спросила Люсинда.
– Нет, нет, оставьте его, – ответила актриса.
– Тогда я возьму шляпную коробку, – сказала Люсинда. – Она создает беспорядок.
Она остановилась, чтобы застегнуть ремешок, и протиснулась к туалетному столику Ивонны. Всего секунды хватило на то, чтобы схватить ключ, который лежал рядом с туалетными принадлежностями, сунуть его в коробку и вынести из комнаты.
Уходя, Люсинда услышала возгласы Ивонны, полные любви и восхищения любовником, и низкий, глубокий голос Наполеона, говорившего ей страстные слова.
Люсинда пулей слетела с лестницы.
Слуга, который принес чемодан, стоял в вестибюле.
– Вызовите мой экипаж, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – А после этого приготовьте омлет для императора. Так приказала мадемуазель. А также особое вино для его величества, то, что из погреба!
– Дьявол! Это выше моих сил! – пробормотал он. – Я на ногах день и ночь. Легче завербоваться в армию – по крайней мере женщины не будут так командовать мною!
– Вам следует поторопиться, иначе будут неприятности, – посоветовала ему Люсинда. – Велите подать мой экипаж, не могу же я ждать весь день.
Ворча себе под нос, слуга пошел выполнять ее приказание, а Люсинда в мгновение ока оказалась под лестницей. Она увидела дверь, быстро вставила ключ в замочную скважину и повернула его.
– Себастьян!
Только она прошептала его имя, как он был уже у двери. Он жмурился, стараясь привыкнуть к свету после темноты чулана.
– Люсинда! Что…
