Он представил себе, как быстро пронюхают эдинбургские журналисты, что племянник герцога Стратнарна заключен в тюрьму, словно простой воришка!
Несомненно, по времени суд совпадет с приездом короля, значит, герцог превратится в посмешище не только для шотландцев, но и для знатных англичан, сопровождающих Его Величество в путешествии. Он понял, что загнан в угол: выхода нет. Чтобы выиграть время, герцог задал еще один вопрос:
– А ваша дочь согласится?
– Моя дочь, как и все остальные члены моей семьи, сделает то, что я ей прикажу, – ответил Килкрейг. – Она будет служить вам так же верно и послушно, как и мне.
«Почему я молчу? – думал герцог. – Почему не встану и не скажу Килкрейгу, что никогда не поддамся на этот грубый шантаж?»
Однако он видел, что этот старик во многом похож на его отца: как и отца, его невозможно сбить с намеченного пути ни уговорами, ни мольбами, ни угрозами.
Чертово шотландское упрямство! Все они такие – готовы умереть, но не покориться. Скорее будут драться до последнего издыхания, чем признают себя побежденными.
В какой-то миг герцогу показалось, что он спит. Сейчас он проснется у себя в лондонском особняке, где нет никаких вопросов и сложных решений – кроме, может быть, вопроса о том, каким узлом завязать шейный платок.
Герцог хотел попросить себе время на размышление, чтобы с кем-нибудь посоветоваться.
Однако он понимал, что Килкрейг ждать не будет. Он ведь сказал, что его люди уже готовы везти Торквила в Эдинбург, и герцог знал, что это – не пустая угроза.
Герцог вгляделся в суровое лицо вождя и увидел на нем твердую, как гранит, решимость.
Так же смотрел на него отец перед тем, как занести безжалостную плеть.
И неожиданно для себя герцог услышал собственный голос:
– Если я приму ваше предложение, Килкрейг, вы отдадите мне Торквила и тех троих, что схвачены вместе с ним?
Килкрейг не шевельнулся, но герцог услышал его негромкий властный голос:
– Торквил Макнарн приедет к вашей свадьбе. Думаю, свадьбу лучше всего назначить на тот день, когда ваш клан – и, надеюсь, мой вместе с ним – будет приносить вам клятву верности.
– Но ведь это произойдет завтра или послезавтра! – воскликнул герцог.
Он вспомнил слова Данблейна о том, что Макнарны соберутся со всех концов страны – это, без сомнения, означало принесение клятвы.
– Вот именно, – ответил Килкрейг. – Поскольку ваш клан старше, свадьба состоится в вашем замке, и вы представите Клолу двум кланам одновременно.
«Отличная мысль», – как-то отстранение подумал герцог. Теперь он не сомневался, что Килкрейг обдумывал этот план много дней, а может быть, и недель.
И самое печальное – он понятия не имеет, как выбраться из этой ловушки!
«Должен быть какой-то выход, – думал герцог в отчаянии. – Какая-то увертка, какая-нибудь отговорка, чтобы ослабить затянувшуюся на шее петлю…»
– Мне кажется… – начал он.
Килкрейг нетерпеливо пошевелился в кресле.
– Вы пообедаете с нами, милорд? – спросил он. – Или сразу поедете домой?
Это был ультиматум. Герцог вдруг с необычайной ясностью почувствовал: что бы он ни ответил сейчас – возможности передумать и исправить положение уже не будет.
Страстно, как никогда в жизни, герцог желал встать и бросить Килкрейгу в лицо все, что о нем думает, – и плевать на последствия!
Но он знал, что это пустые мечты. Он никогда не сможет предать родную кровь.
Медленно и с достоинством герцог поднялся на ноги.
– Я умираю от голода, Килкрейг, – ответил он.
По дороге домой герцог все вспоминал изумление на лице Данблейна, когда в конце обеда Килкрейг объявил своим родичам, сидевшим за столом, о принятом решении.
Они, кажется, были удивлены не меньше управляющего.
– Объединиться с Макнарнами? – переспросил один из старших сыновей Килкрейга.
Он говорил тихо, но в голосе слышалось сдерживаемое бешенство.
– Только так мы сможем обуздать Маклаудов, – ответил Килкрейг.
Мужчины не упоминали имени сестры, но по красноречивым взглядам герцог догадался, что они думают именно о ней.
В конце обеда Килкрейг поднял бокал в честь гостя – и герцогу пришлось чокнуться с ним.
– Пусть сердца наши будут едины, – произнес Килкрейг по-гэльски.
И герцог не без затруднения ответил на том же языке:
