– Я отказываюсь даже беседовать с ним, – заявила Георгия. – А если вы попробуете заставить меня встречаться с лордом Ревенскрофтом или с кем-либо другим, я убегу.
– Ерунда! Куда тебе бежать? – презрительно бросила леди Грейзбрук.
Однако, решив, что зашла слишком далеко, больше не заставляла Георгию выходить к гостям.
Увы, злоключения Георгии на этом не закончились. На следующий день она рано отправилась спать, но заснуть не могла – все думала о том, что произошло накануне вечером. Когда часы пробили полночь, за дверью спальни послышался шорох. Георгия не задула свечу, ибо после всего пережитого боялась даже темноты. Она села на постели и расширившимися от ужаса глазами смотрела на ручку двери. Та медленно поворачивалась. К счастью, Георгия закрыла дверь на ключ, чего раньше никогда не делала. Но сегодня что-то подсказало ей так поступить.
За дверью слышалось тяжелое дыхание.
– Кто там? – спросила она, вся дрожа.
В ответ раздался тихий шепот:
– Впусти меня, Георгия, крошка, я хочу с тобой поговорить.
Георгия узнала голос, и в тот же миг страх с новой силой охватил ее. Она спрыгнула с кровати и принялась двигать мебель, баррикадируя дверь. Казалось, в нее вселилась сверхъестественная сила, но когда дверь была надежно укреплена, все ее тело болело от неимоверного напряжения. Она замерла, прислушиваясь. Из-за дверей снова донесся самоуверенный и надменный голос:
– Я подожду, крошка Георгия, подожду.
И он, похохатывая, удалился.
Георгия с ума сходила от страха весь следующий день и даже после того, как вся компания вернулась в Лондон. Выход из положения нашла няня. Когда ее сиятельство приезжала с друзьями в поместье, Георгия спала в крошечной комнатке, примыкающей к няниной спальне.
Комнатка – не больше шкафа, но в ней Георгия чувствовала себя в безопасности. Во всем доме было только два места, где ее не могли найти, – эта комнатка и молельня.
– Забудь все, моя хорошая, – повторила няня, когда Георгия закончила свой рассказ.
– Не могу. Когда лорд Ревенскрофт приезжает сюда, я сразу же вспоминаю ужасы той ночи. Мерзкий, отвратительный тип. В его присутствии даже комнаты кажутся мне грязными.
– Все уже позади, – успокаивала ее няня.
– И все же я никогда не буду чувствовать себя в полной безопасности, пока он жив, – возразила Георгия. – Мне кажется, хотя мачеха и не признается, он до сих пор требует привести меня. Сегодня она снова просила спуститься вниз и развлечь гостей. Кто, кроме него, мог желать этого?
– Думаю, не следует преувеличивать опасность. Ты всего лишь незначительный эпизод в жизни его сиятельства. Не сомневайся, многие женщины рады услужить лорду. А тебя он, должно быть, уже забыл.
Няня и сама не очень-то верила в свои слова, но ей хотелось хоть как-то утешить Георгию.
– Если бы это было действительно так, – вздохнула Георгия.
– Ну, в любом случае завтра они уедут, – сказала няня.
– Завтра? – Лицо Георгии сразу просветлело. – Почему так скоро?
– Если верить кучеру ее сиятельства, они завернули сюда лишь на один день. Прошлой ночью гостили в доме лорда Ревенскрофта – его поместье не далее чем в тридцати милях отсюда, – а завтра отправятся к другому приятелю ее сиятельства. Не помню, как его зовут.
– Кстати, мистер Рейвен очень хочет узнать имя того джентльмена в сером. По-видимому, это новый ухажер мачехи.
– Джентльмена в сером? – переспросила няня. – Кажется, перед ужином я видела его в коридоре. Худой, темноволосый, с морщинистым лицом.
– О нем и речь, – подтвердила Георгия. – Ты знаешь, как его зовут?
– Постараюсь завтра выяснить у слуг, – пообещала няня. – Среди них есть один, который получше, чем все остальные. Такой вежливый молодой человек.
– Слава Богу, хоть один приличный нашелся, – улыбнулась Георгия. – Будем надеяться, что они не учинят такого разгрома, как в прошлый раз.
– Да уж, я неделю после них все приводила в порядок, – вздохнула няня. – Если бы миссис Айвес не помогла мне, я провозилась бы куда дольше.
– Мы даже не можем позволить себе нанять прислугу, – сказала Георгия.
– Хорошо, что миссис Айвес не берет денег, – добавила няня. – Иногда она уносит домой овощей с нашего огорода, а когда я варю куриный бульон, то наливаю тарелку для ее младшенького. Он такой слабенький, бедняжка.
– Не могу представить, что бы наши люди без тебя делали, милая нянюшка, – сказала Георгия и поцеловала старушку в щеку.
– Ну, нечего тут сидеть всю ночь напролет, – смущенно проворчала та в ответ.
– Постараюсь уснуть, – вздохнула Георгия, – хотя все время думаю о том, что нам предстоит завтра.
– Ее сиятельство не ведает, что творит. Еще весла не обсохли, а тебя снова посылают. И когда же только всему этому наступит конец! Иногда мне кажется, что не доживу до этого дня.
– Мы ничего не можем поделать.
– Я знаю, добром это не кончится. Ее сиятельство требует все больше и больше. Конечно, нужны немалые деньги, чтобы платить этим нахальным слугам и покупать дорогие безделушки. Но неужели ради них ты должна рисковать своей жизнью? Неужели она не понимает, что если тебя схватят, то не будет больше ни лошадей, ни карет, ни красивых нарядов? Без тебя карманы ее скоро опустеют, не мог же сквайр, бедняжка, оставить ей столько денег, чтобы их хватило на все ее прихоти.
– Вряд ли мою мачеху способно что-то остановить, – с горечью заметила Георгия. – Уж если она захочет что-то получить, непременно добьется любыми средствами. А желание у нее только одно – деньги.
– Она заплатила людям? – поинтересовалась няня. – Если нет, тебе будет трудно уговорить их выйти в море еще раз.
– Я настояла на том, что деньги нужны немедленно, – ответила Георгия. – К счастью, она выиграла в карты и не стала спорить со мной. Я даже убедила ее дать каждому гребцу на одну гинею больше, поскольку на сей раз мы везем пассажира. Мои люди не настолько глупы, чтобы не понять, кого им предстоит переправить через канал.
– А как отнесся к этому мистер Рейвен? – неожиданно спросила няня.
– Он пришел в ужас. Конечно, с моей стороны было чистое безумие довериться совершенно незнакомому человеку. Но я просто вынуждена так поступить: плыть без одного гребца равносильно самоубийству. Наше единственное спасение в том, что мы окажемся быстрее береговой охраны.
– Единственное ваше спасение, милая ты моя, в том, чтобы никто вас не выдал. Наше поместье всегда было вне подозрений, так как сэра Гектора, да упокоит его душу Господь, уважали все в округе.
– Бедный отец, – вздохнула Георгия. – Не представляю, как бы он отреагировал, если бы узнал, что творится в его доме.
– Иди спать, моя милая, – сказала няня, подавляя зевок. – Уже поздно. Ступай в свою комнату, а я встану и запру дверь.
– Я сама ее запру. – Георгия закрыла дверь на ключ и на засов, который поставили недавно. – Теперь я чувствую себя в безопасности. Но пока этот человек не уберется из нашего дома, страх не оставит меня.
– Жаль, что мистер Рейвен не может заступиться за тебя. Он бы поставил его сиятельство на место. Такой приятный молодой человек! Завтра дам ему рубашку мистера Чарльза, а пока он будет в море, выстираю и выглажу его собственную.
– С какой стати ты беспокоишься о мистере Рейвене! – воскликнула Георгия. – Если бы он не попал в беду, его бы здесь не было.
– Дам-ка я ему еще и куртку, в которой мистер Чарльз обычно ходил в море, – продолжала няня, не обращая на слова Георгии никакого внимания. – Не может же он плыть в своем шикарном сюртуке! Знаешь, Георгия, я рада, что он будет с вами. Думаю, если случится беда, ты сможешь рассчитывать на него.
